Тэми Хоуг - В погоне за радугой

Университет Нотр Дам, Соус Бэнд, Индиана. Весна 1977.

— Внимание! Последний снимок. Девушки, поправьте свои береты. Время пошло.

Брайан Хэннесси колдовал над фотоаппаратом, время от времени поправляя очки. Джэйн Джордан смотрела на него с любопытством. В глазах ее застыли слезы. Она старалась запомнить это мгновение до мельчайших подробностей. Уверенные движения Брайана, ловкость его больших рук. Когда-нибудь увиденное будет проходить перед ее мысленным взором, как обрывок из кинофильма. Сердце девушки сжималось от боли только при мысли о том, что скоро она расстанется со своими друзьями и единственное, что у нее останется — воспоминания.

Они собрались на берегу ослепительно-голубого озера Святой Марии, одетые в береты и плащи выпускников. В чистом прохладном воздухе носились ароматы весенних цветов, молодой листвы и свежескошенных трав.

Рядом с Джэйн стояла Фэйт Кинсд — девушка с золотыми волосами и золотым сердцем. Ее внутренней умиротворенностью Джэйн всегда восхищалась и немного завидовала ей. Возле Фэйт стояла Элайна Монтгомери — циник их маленькой группы — такая же практичная, как и ее короткая стрижка. Она упрямо отказывалась верить во все, что только не могло быть признано доказательством в суде.

Наконец к ним присоединился и Брайан в съехавшем на одно ухо берете, юноша с довольно привлекательной внешностью, мягкий по характеру и эксцентричный. Изучение всего магического и мистического позволило ему стать посвященным во многие душевные тайны Джэйн. В целом же для их группы Брайан был старшим братом и наперсником.

Фэйт, Элайна и Брайан — три самые лучшие в мире друга Джэйн, единственные, кто по-настоящему ее понимал.

Они собрались и объединились в группу, как только стали студентами. Четыре человека, у которых не было ничего общего, кроме курса по социологии средних веков. За четыре года они вместе испытали победы и поражения, минуты триумфа и трагедий. Они стали друзьями в самом прямом и глубоком смысле этого слова.

И вот сегодня они расстанутся и пойдут каждый своей дорогой. Несмотря на все старания, Джэйн никак не могла взглянуть на неизбежную разлуку философски. Ей казалось, что она оставляет здесь что-то очень важное.

— О'кей! Всем улыбаться, — приказал Брайан голосом, более хриплым, чем обычно. — Теперь он может щелкнуть в любую секунду. В любую секунду.

Все четверо, затаив дыхание, изобразили самые очаровательные улыбки.

Внезапно фотоаппарат соскочил со штатива и остановился, направив объектив на одного из белых гусей, свободно разгуливающих вокруг озера. Затвор щелкнул, и фотография была готова. Птица загоготала в знак протеста и вперевалку ушла прочь.

— Надеюсь, это неплохое предзнаменование, — сказала Джэйн нахмурясь и стала покусывать ноготь большого пальца.

Она верила в приметы, и случившееся уж никак не походило на предзнаменование удачи.

— А, просто шуруп был слабо закручен, — объявил Брайан, вытаскивая из кармана отвертку и принимаясь чинить штатив.

— У Джэйн или у фотоаппарата? — осведомилась Элайна, озорно поблескивая холодными голубыми глазами.

Джэйн состроила ей гримасу.

— Очень смешно, Элайна.

— Я думаю, это знамение должно означать, что Брайану нужен новый штатив, — сказала Фэйт.

— Джессика Портер придерживается другого мнения, — лукаво улыбаясь, заметила Элайна.

Девушки засмеялись, увидев, что Брайан покраснел до корней волос. Помимо своей довольно необычной дружбы с Фэйт, Джэйн и Элайной, их товарищ вел активную “общественную” жизнь.

— Если вам так уж необходимы знамения, обернитесь, — сказал он, уже без всякой нужды возясь с фотоаппаратом.

Джэйн повернулась и увидела радугу, прочертившую грациозную дорожку в утреннем небе над золотым куполом здания администрации университета.

— Как красиво! — воскликнула Фэйт.

— Символично, — прошептала Джэйн. Пока она восхищалась мягкими цветами радуги и пыталась определить скрытое значение этого зрелища, ее охватило какое-то странное, щекочущее чувство. Джэйн решила, что представшая перед ее взором картина — хороший знак, в который можно верить.

— Диффузия света и капелек дождя, — со скучающим видом объяснила ситуацию Элайна.

Брайан оторвался от фотоаппарата и, нахмурясь, посмотрел на нее.

— Тебе пошло бы только на пользу, Элайна, если бы ты верила в волшебство, — сказал юноша.

— Занимайся фотографией, Хэнесси. Полностью проигнорировав тон, которым Элайна произнесла эту фразу, Брайан глубокомысленно и мечтательно посмотрел на радугу.

— С завтрашнего дня мы все будем догонять свою собственную радугу. Интересно, куда такая погоня нас приведет?

Они повторили приготовленные заранее и выученные наизусть ответы, которые давали факультету, друзьям и своим семьям вот уже в течение нескольких месяцев. Брайана принимали в Пардю на отделение парапсихологии. Фэйт уезжает в Цинцинатти, чтобы занять там пост менеджера в какой-то фирме. Элайна остается здесь, в университете, для изучения юриспруденции. Джэйн уже собрала вещи и готова уехать в Голливуд, чтобы сделать блестящую карьеру сценариста и режиссера.

— Туда ведет наш мозг, — сказал Брайан, снимая берет и проводя рукой по волосам: он всегда так делал, когда впадал в одно из своих философских настроений. — Мне же интересно знать, куда приведут наши сердца.

Джэйн подумала, что, если кто-нибудь и знает ответ на заданный вопрос, так это он сам. Именно ему все трое поверяли свои секреты. Именно он понимал, насколько важно для Джэйн найти свое место в жизни, чтобы она не чувствовала себя чужаком, вмешивающимся в дела других.

— Действительно ли мы идем к своему настоящему счастью или просто-напросто следуем по пути чьих-то ожиданий? Именно этот вопрос мы должны бы задать себе, — сказала Джэйн.

— Неужели так уж необходимо начинать философствовать? — простонала Элайна, потирая виски. — Я еще не выпила свои обязательные десять чашек кофе сегодня.

— Жизнь и есть философия, дорогая, — терпеливо объяснила Джэйн.

Она обладала протяжным, медленным выговором уроженки Кентукки, который ни на йоту не изменился за четыре года, проведенные в Северной Индиане. Выражение ее лица было до комичности серьезным, когда она — в который уже раз! — пыталась пробить стену практицизма Элайны.

— Это космическая истина.

Элайна смотрела на Джэйн и хранила молчание необычайно долго — двадцать секунд. Наконец она сказала:

— О тебе-то уже нам не надо беспокоиться. Ты прекрасно устроишься в Калифорнии.

Джэйн улыбнулась: они с Элайной почти ни в чем не сходились во взглядах, что, возможно, и являлось причиной их великолепного взаимопонимания. Господи, как ей будет недоставать сардонических усмешек подруги!