Дон Бот - Беги, детка, беги [ЛП]

Я не избиваю женщин, потому что женщины, как правило, слабее. Конечно, всегда можно шлепнуть девушку по заднице или другим участкам тела, если ее это заводит. Я полностью потерял контроль над собой, Эмилия.

Тебе удалось сделать из меня омерзительного мудака, и я больше никогда не хочу испытать это снова.

Как я только мог наделить тебя такой огромной властью? Я бы извинился перед тобой за то, что причинил тебе боль, но это ты должна извиниться передо мной за то, что причинила боль мне. Но, по-моему, ты даже не осознаешь, что сделала это. Думаю, поэтому разговор и не состоялся. И что мне дадут эти сраные извинения? Слова, которые вылетают, и руки, которые бьют, нельзя забрать обратно. Ты вынесла мне мозг, Эмилия, хуже, чем когда-либо. Такое ощущение, что прошло много лет с тех пор, как я трахал тебя в последний раз. Признаю, что сделал бы это снова. Ты горячая. Даже несмотря на то, что сейчас ты слишком худая, а мне нравятся округлые задницы, а не плоские доски. Но этого больше никогда не произойдет.

Я никогда не подпущу тебя к себе.

Ты яд для меня. Так же, как и я для тебя.

Я сижу в своей полностью разрушенной квартире. Люди смеются, кто-то веселый, а кто-то под кайфом. Я просто под кайфом. Плюхнулся в кресло в гостиной и позволил Шерон, или Шеннон, или Кэрол сделать мне минет. То, что повсюду люди, кажется, ее не заботит. Тогда почему это должно заботить меня?

Я не трогаю ее, Эмилия. Я больше никогда не прикоснусь к женщине, не так. В одной руке держу свое пиво, другая свободно лежит на спинке кресла, и наблюдаю, как она сосет мой член. Но она меня не удовлетворяет. Я просто хочу кончить, потому что это дает мне на несколько секунд то возвышенное чувство, к которому когда-то так пристрастился.

Сейчас ты находишься наверху, с моими родителями, с моей собакой, спишь рядом с моим братом в моей старой комнате, а я здесь внизу. Так будет всегда.

По крайней мере, я так думаю. А потом открывается дверь, Эмилия. Ты одета в пижаму, при том, что здесь вечеринка в самом разгаре. В моей квартире гремит «I miss you» , группы Blink-182, и ты кривишься, потому что басы вибрируют в твоих ушах. Тебе никогда не нравилось, когда я громко включал музыку в машине, но я все равно так делал. Бывало, что я приезжал к тебе посреди ночи для быстрого перепиха на заднем сидении. Я насиловал тебя, Эмилия? После этого моя спина так не выглядела, и я не уверен, что во время изнасилования можно два раза кончить. Думаю, нет.

Ты оглядываешься вокруг, протискиваешься мимо смеющихся, накуренных неудачников, мимо шумных пар и танцующих шлюх. Ты цепляешь плечом дурацкую вазу, которую туда поставила мама и которая совсем сюда не подходит, потому что это не долбаная женская квартира. Она позолочена, Эмилия. Золото меня утомляет.

Ваза покачивается слева направо, и ты пытаешься ее удержать.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я. Это отвлекает тебя настолько, что ваза падает на пол и разбивается, но никто из присутствующих этого не замечает. Блондинка возле меня смотрит так, будто я ее имел в виду. — Продолжай, — говорю я, чувствуя ее улыбку на моем члене. Это так отвратительно. Я терпеть не могу женщин, Эмилия, особенно если они смотрят на меня так, как ты сейчас. С такой болью, так шокировано, детка, как будто ты не знала, что я здесь все время делаю.

— Мы можем поговорить? — неуверенно спрашиваешь ты и смотришь на мой пах… а потом снова в глаза.

— Конечно, — говорю я. — Вперед. — Делаю глоток пива.

— Что ты делаешь? — раздраженно спрашиваешь ты. — Ты хочешь сделать мне больно?

— Да, Эмилия, весь мир вращается только вокруг тебя. Я делаю это только для того, чтобы причинить тебе боль. Когда ты, наконец, уедешь, я вернусь к нормальной, цивилизованной жизни. Буду просыпаться в семь утра, питаться со своей женой в дорогих ресторанах, парковать мой мазерати в шикарном гараже и играть со своими двумя детьми, — скучающим тоном говорю я. Ты фыркаешь, Эмилия, и были времена, когда я бы наказал тебя за это пятью ударами. Теперь я наказываю тебя своим игнорированием.

— Еще что-нибудь? Хочешь выпить? — блондинка смотрит вверх.

— Ты прикалываешься надо мной? — спрашивает она.

— Продолжай сосать, — грубо говорю я.

— По крайней мере, он не упал, как только я тебя увидел. Стоит как всегда, Эмилия. Если покажешь свои сиськи, может я, наконец, кончу.

— Ты такой гадкий, Мейсон!

— Ты спускаешься в мою квартиру, чтобы сообщить, что я гадкий? — поднимаю одну бровь.

— Нет, я думала, что можно по-нормальному поговорить с тобой.

— О чем ты хочешь поговорить? Еще недостаточно сказала? И, чтоб ты понимала, это Шерон, Шерол, Кэрол, и она хочет всего этого. Я ее не принуждаю. Правда, Кэрол?

— Меня зовут Шерон!

— И? Ты хочешь сосать мой член, или я принуждаю тебя?

Она закатывает глаза.

— Я хочу этого!

— Хорошо, значит продолжай!

— Дерьмо, Мейсон, ты такой дурак! — тебя толкнул какой-то парень, и ты почти падаешь на меня. Опираешься рукой о мое плечо, Эмилия. Мне это не нравится, Эмилия.

— Не прикасайся ко мне, — тихо, но угрожающе рычу я. Ты отскакиваешь назад, как будто обожглась о мою кожу. Надеюсь, так и было.

Озлобленно и опозоренно ты уходишь. Когда вижу твою задницу, с которой проделывал так много постыдных вещей я, наконец, кончаю. Давно пора.

Осталось три дня до твоего отъезда, Эмилия.

Я сплю до пяти часов вечера, потому что лег только в одиннадцать дня. Если нюхаешь кокаин, не спишь вообще, Эмилия. По крайней мере, пока не пройдет действие. В это время я думал о том, что мог бы с тобой сделать. А потом понял, что мне насрать.

Скатываюсь с кровати. Мисси уже ждет, а я сначала выпиваю почти литр воды, потому что такое ощущение, что у меня песок во рту. Я голый, Эмилия. В какой-то момент, прежде чем я заснул, две сучки, которых я трахал, свалили. Я ненавижу, когда они спят здесь. Мне также не нравилось, когда ты здесь спала. Твои длинные волосы были повсюду, даже у меня во рту, и я находил их на моей подушке даже спустя несколько недель. Скорее всего, они все еще там, потому что я знаю, что ты лежала в моей кровати, когда меня не было. Здесь пахнет тобой, Эмилия. Я должен сказать маме, чтобы она поменяла постель.

Я надеваю спортивные штаны на голое тело, быстро чищу зубы и поднимаюсь с Мисси наверх. Она уже подстроилась под мой дневной ритм, мы существуем так уже восемь недель. Мы не спим ночи напролет, а днем отсыпаемся.

Слышу, как работает телевизор. Я заметил, что в этом доме больше никто не ездит на работу, Эмилия. Это из-за того, что меня не было, или потому что вы переезжаете в Нью-Йорк, и все взяли себе отпуск, чтобы помочь вам с этим сраным переездом?