Маргарита Смирновская - Крутая Бамбина (СИ)

— Он тебя разводил и насмехался! Так не колются!

— Он со всеми так разговаривает! А со мной с первого телефонного разговора! Это ты, типа профи, все испортил!

— Опять я испортил? А кто Женю разболтал?

— Да… По девушкам ты мастак! Только Дема на твою мордашку не запал!

— Я не виноват, что красивым уродился. Зато ты признаться себе не в состоянии, что влюбилась в меня и ревнуешь!

— Опять! Ту же песню? — Я остановилась и убивала его взглядом.

— Лучше молчи, — предупредил он.

— Да пошел ты! Надоел уже!

Я забрала из машины свою сумку и ушла под его зов.

Увидев метро, я тут же спустилась и смешалась с толпой, чтобы Гущин меня уж точно не нашел. Я долго ехала, не зная куда, и думала о своей жизнью. Сейчас я жалела, что согласилась быть телохранителем Михаила и играть роль его невесты. Я влюбилась, а запретный плод сладок. Вот и согласилась на любые условия лишь бы находиться рядом с ним… А он всегда целовал меня, когда хотел, словно чувствовал, что ему можно, что я ему ничего за это не сделаю.

Надо заканчивать с этим. Найду коня и уеду навсегда.

Мне стало горько от моих мыслей. Затем я вспомнила, как обидела Кристину. И поехала к ней просить прощения. Она такой замечательный человек, а я… Просто действительно привыкла, что Гущин-мой, а он «для всех»… Я вздохнула… Конечно, я ещё с завода это знала.

Кристина встретила меня с надутой миной и своим могучим телом загораживала проход:

— Что надо?

— Подругу вернуть, — испуганно улыбнулась я.

Сейчас побьет. А она если треснет, то мой череп кокнется на маленькие осколочки.

— Ты, чай, адресом не ошиблась? Здесь же свиньи живут.

— Это я свинья, прости, Кристин, — я протянула бутылку ее любимого дорогущего коньяка и пачку сигар.

— У-у-у, — она ни до чего не дотронулась, но дверь открыла. — Заходи. Сегодня я тебе не дам наклюкаться. Буду учить тебя пить.

— Не надо, я не умею.

— А мы научим.

— Нет, Кристин, мне нужен твой трезвый совет…

— Переспи уж с кем-нибудь! Вот тебе мой совет. Ты злая из-за гормонов. Организму надо помочь. Гущин в постели неплох. Высоковского уложи, если уж с ним связалась. Хотя я повторю, беги от его семьи и быстрее. Там Зайцева что-то мутит.

— И ты уже видела?

— Этой фотке два года, — заверила Кристина, разливая мой коньяк. — Вот другая новая.

— А там ещё и другая?

— Ты газету смотрела? Ты ее читала?

— Нет. Мне от этой…

— Ба-а-а, да ты всерьез влюбилась. И как тебя прихватило-то?

— Давай не будем об этом, — я осушила первый бокал и пожалела. — Нет, мне пить нельзя.

Кристина обновила мой стакан и дала закуску.

— Больше ешь, а то опять поросят увидишь, — посоветовала она. — Зайцева хочет за Мишку замуж ещё давно. Он — прекрасная партия, а теперь еще единственный наследник. Но Высоковский от ее компании прячется. Ещё Ленка, жена Павла, в Мишку мертвой хваткой вцепилась…

Вспомнив этих девиц, я снова отхлебнула коньяка и спросила:

— А какие девушки Михаилу нравятся?

— Большие.

— В смысле?! — я представила с Высоковским Кристину, сморщилась, и опять осушила бокал.

— Взрослые и умные.

Я с грустью поняла, что это точно не я. Ведь я все это время показываю ему, какая я дура. — В смысле взрослые?

— Поговаривали, будто в институте у него был роман с учительницей. Но я не знаю, правда это или нет.

— И снова сплетни, страсти вокруг Высоковских.

— Я говорю, плохая семья. Гущин лучше, но не для серьезных отношений. Так, потренироваться на нем.

— Ну, спасибо! Я не знала, что он еще и секс-тренажер.

Далее Кристина рассказывала про своих других любовников, но я ее почти не слушала. Я представляла студента, который ради дипломной работы спит с престарелой и одинокой училкой.

Потом у нас начался спор на тему «Высоковский бабник или импотент». Почему и как он возник? Я плохо помню. И разговор, как в тумане. Потом я кричала в трубку:

— Ты не бабник, а импотент!

Кому?..

Мой сон такой яркий и сумасбродный.

Почему- то я брыкалась, но меня Гущин запихивал в машину. Я в него швырялась чем ни попадя, и он мне руки наручниками приковал к машине. Я ругалась на него матом…

Туман. Я увидела лицо Михаила и бросилась ему на шею. Я целовалась, целовалась, целовалась… Он оторвался от меня и пытался что-то сказать. Но мне обидно, я достала пистолет и приказала ему идти в мою спальню. Да, мы у него дома, и я загнала его в свою комнату под дулом травматика… Он мне сказал:

— Вика, остановись, я не хотел так…

Но я, как не своя, приказала ему раздеться догола…

Во сне я купалась в волнах страсти. Море жгучих поцелуев…

Положив травматик на тумбочку, я уронила фарфоровую статуэтку.

Никакого стыда. Бросила бюстгальтер под ноги и швырнула его ногой под кровать. Я сгорала от жажды его тела… Он сдался. А я тонула в сладкой истоме… Наверное, такой чудесный первый секс только в моем воображении. Только во сне.

Не хотелось просыпаться. Там, во сне, я переспала с Михаилом, и так все это происходило без комплексов, без обязательств и настолько натурально! Хотелось рыдать, что это всего лишь сон…

Я слышала настойчивый стук в дверь. Глаза не открывались, а голова была тяжелее колбасных рам. Промычав что-то в ответ, я попыталась вспомнить, где нахожусь. Но в памяти была пустота… Снова стук в дверь, как по мозгам. А в голове стало проясняться: Гущин, тюрьма, метро, Кристина…

Боль…

Я напилась. Послышался скрип двери. Со страхом я продрала глаза.

Я в комнате. У Высоковского. В ужасе хотела вскочить, но резкая боль в голове мне не дала это сделать. Я упала на подушки и прохрипела:

— Че-е-ерт…

— Уже чертей видишь? Это я, а не черт, — Гущин осматривался. — Ты что, одной левой раздевалась?

Я накрыла лицо одеялом. Стыдно представить, если мой сон…

Да нет же! Это всего лишь воображение! Первый секс не бывает таким!

— А у тебя тут холодно. Это Высоковский тебе отрезвитель устроил? Умно.

Я едва подняла голову и осмотрелась. Мои вещи аккуратно лежали на кровати, и я вздохнула:

— Я с ним не спала…

И тут Гущин заржал в голос:

— Ну ты даёшь! Опять не помнишь, как очутилась в постели парня и спала ты с ним или нет?

Я взвыла. Как я могла свои мысли сказать вслух? А Гущин продолжил:

— Только в этот раз я не при чем! Моим джинсам кофе не требуется! И прости, я с тобой не спал. Ты в этом виновата.

Я взвыла вновь. Затем, выгнав Гущина из комнаты, я еле встала и увидела, что спала обнаженной.

— Черт! — выкрикнула я. Но никаких пятен на постели не заметила и вздохнула.

Затем взглянула на тумбочку — травматик не лежал у светильника. Выдохнув, пошла в душ.

— Ты скорей там, Мишанька-малышанька в угол поставит, если ты еще на час опоздаешь на работу, — крикнул Сергей.