Дэй Лакки - Отморозок [publisher: SelfPub]

Хочется кончить ей в рот, и чтобы глотала. И смотреть на ее затуманенный взгляд. А потом заставить подняться, развернуть к себе спиной и раздвинуть две ее аппетитные половинки…

Блядь, едва представив, как скольжу членом у запретного входа, просто скольжу членом, почти кончаю. Сжимаю челюсти, чтобы не застонать от разочарования – ладонь упирается в кафель, а не в ее бедра. Потянуть бы ее на себя, заставить прогнуться, провести членом по нежным складкам, услышать полузадушенный стон удовольствия и легкого страха. Будет бояться, бояться, что не сдержу обещание… А потом снова вернуться к узкому колечку, которое тоже никто не пробовал…

Она бы извивалась – страстная, отзывчивая, она бы извивалась в моих руках, не смогла бы сдержать ни своего желания, ни своих стонов, ни просьб.

Твою мать, как она просит…

Трахал бы ее целую ночь. Без сна, без перерыва на отдых, подминая под себя и заставляя еще и еще произносить мое имя.

И плевать, если бы кто-то увидел или услышал. Вообще на все плевать. Лишь бы мять ее тело, сжимать его, пробовать, лизать его, оставлять отметины своими зубами на шее, чтобы остальные видели – эта девочка только моя. Чтобы даже мысли не допускали, что вправе залезть в ее трусики…

Сладкая… она понятия не имеет насколько сладкая в этой отзывчивости, неискушенности, жадности.

И не догадывается, как трудно было сдержаться и не вставить в нее хотя бы пальцы. Чтобы почувствовать насколько она узкая и горячая… чтобы обхватила их своей плотью и позволила протолкнуться глубже…

Хочу пить ее стоны.

Толкаться в нее пальцами и пить стоны, гортанные, хриплые, только мои, для меня.

Толкаться, чтобы она снова кончила. Разбиваясь от новых ощущений, глядя в мои глаза, и зная, что это из-за меня. Дрожь ее тела, кажется, все еще на моих пальцах. Тех же пальцах, которыми я дрочу, и…

– Блядь… – кончаю со стоном.

Мощно, долго и с таким удовольствием, будто не трахался месяц.

Если бы любая другая девица проиграла мне эти пятьдесят желаний, через минуту после проигрыша уже стояла бы на коленях и вылизывала мои яйца.

Был соблазн поступить так и с Шерон.

Но хорошо, что тогда я этого не сделал. Наивная доверчивая Шерон… она поверила моим россказням об отце и была согласна на всё. Забавно. Если бы отец и вправду узнал об этой истории – о том, что я позволил ей среди ночи сесть за руль моей машины пьяной и чуть не разбиться – он бы разорвал МЕНЯ в клочья, а её бы пожалел.

Но к счастью, она об этом не знает, и поэтому у меня осталось сорок семь желаний.

Сорок семь, целое состояние! И расходовать я их буду медленно и со вкусом.

Оно того стоит.

Я вышел из ванной, досуха растёрся полотенцем, но несмотря на то, что только что спустил пар, облегчения не последовало. Стоило вспомнить о Шерон – как член был уже снова бодр, готов в бой.

Я покрутил в руках телефон. Может, позвонить Кэтрин? Настоящий друг, она всегда безотказна, и с ней можно было бы неплохо покувыркаться. Впрочем, какого хера? Мысль не вызвала у меня абсолютно никакого воодушевления, и даже мой друг, который, было взбодрился, отреагировал на эту идею отрицательно.

Скучно. Да и зачем мне куда-то идти, если тут, под боком – настоящая секс-бомба?

Я набрал короткое сообщение. Четвёртое желание. Не сомневаюсь, что я использую его по полной.

«Ты ведь зайдешь пожелать мне спокойной ночи? И да, это мое желание».

Шерон скользнула в мою комнату спустя час. Свет у меня не горел – я оставил лишь настольную лампу, которая выхватывала из темноты совсем небольшой кусочек пространства, приглушённо и мягко. Ей должно понравиться.

Она подошла ближе и застыла возле кровати, а я с удовольствием заскользил по ее телу взглядом. Она совсем не была похожа на тех вобл-моделей, которые сейчас какого-то хрена вошли в моду. Но и полной она не была.

Округлая грудь, резко очерченная талия и аппетитная задница. Именно такая, какую хочется сжимать и натягивать на себя. Если бы она одевалась немного иначе – народ бы падал в люки, когда она проходит мимо. А вокруг неё вился бы огромный рой мужиков любого возраста и социального положения.

Но, к счастью, ничего такого не происходит. Она – моё личное открытие.

– Я пришла пожелать спокойной ночи, – сказала она чуть дрогнувшим голосом.

Я похлопал по кровати рядом с собой. Помедлив, она легла. Чуть поодаль, оставляя между нами пространство, как будто это может меня удержать. Но я оставляю ей эту иллюзию.

– И что ты хочешь, чтобы я сделала? – в её голосе вновь прозвучала тревога, но уже не ужас, как раньше.

Безусловно, она так круто кончила, что теперь никак не может ожидать от меня только плохого.

– Ничего не нужно делать. Только поговорим. Ты будешь отвечать на мои вопросы. Одно условие: будешь отвечать честно. Я сразу увижу враньё, и желание не будет засчитано.

– Хорошо, – подумав, согласилась она.

Мне показалось, или она действительно чуть-чуть расслабилась, не ожидая подвоха? А вот и напрасно. Я задал свой первый вопрос:

– Тебе понравилось то, что было здесь утром? На самом деле? Тебе понравилось?

Ответа нет.

Облокотившись о кровать, переворачиваюсь на бок и смотрю на нее. Щеки неторопливо покрывает румянец, губа прикушена, взгляд старается увести в сторону.

Обхватив пальцами ее подбородок, заставляю взглянуть на себя. В ее глазах легкий страх, который она пытается спрятать за черными ресницами, мольба пожалеть, не давить.

Но я хочу услышать ответ.

Мать твою, я хочу услышать, что она скажет. Так хочу услышать, что когда раздается тихое «да», в первые секунды мне кажется, что померещилось, показалось.

Приподнявшись, нависаю над ней, всматриваюсь в распахнутые глаза. Скольжу взглядом по ее губам, и они приоткрываются, как будто ждут моего поцелуя.

Мысль о том, чтобы вставить ей в рот, начинает выкручивать меня изнутри. Если сделаю это сейчас, начну ведь долбиться в нее, а она пока не умеет. Ничего не умеет. Лишь то, чему я лично учу ее.

Жестко не выдержит, а мягче, нежнее я сейчас не смогу. Слишком соблазнительный рот, слишком пронзительный взгляд, в котором… доверие? Мать твою, подо мной чистый, невинный соблазн, и мне хочется растянуть удовольствие, хочется раскрыть его, посмаковать, потому что этот вкус непривычный.

Очерчиваю пальцем ее губы, чуть надавливаю, когда пытается сжать их.

– Ты ведь понимаешь, что я могу загадать желание, чтобы ты завтра же тайно обвенчалась с нашим садовником?

Она пытается вскочить с кровати, но я придавливаю ее за плечи, вжимаю в подушки. Теперь взгляд меняется – смотрит на меня, а в глубине её глаз плещется страх, откровенный, сильный, который что-то задевает внутри меня, но я все равно продолжаю.