Виктория Свободина - Безупречная помощница для злодея

– А сейчас, значит, не особо?

– И сейчас тяжело. Знаешь еще, что? Открою тебе секрет. У меня действительно есть покровитель. Ты правильно обо мне плохо думал. Это твой отец. Он нашел меня и предложил должность заместителя, чтобы я помогла тебе с продвижением по карьерной лестнице и следила за тобой вне работы.

Каверин молчит, а я боюсь на него смотреть.

– Кто, в таком случае, предложил тебе повышение? – спрашивает Влад, не показывая никаких эмоций. – Все, кто ниже акционеров по положению, не пошли бы на это – отец бы не дал этого сделать.

– Генеральный.

– А какие это у тебя дела с генеральным? С чего вдруг он непосредственно занялся назначением начальников? Какие свои дополнительные услуги ты предложила ради новой должности?

Резко обернулась к Владу, а он и так смотрит на меня. Колко, внимательно.

– Считаешь, меня нельзя повысить просто так?

– То, что тебя повысили просто так, ты мне уже пыталась как-то доказать. Что с Герарди? Как часто вы общаетесь с ним лично?

– Я не буду отчитываться, Влад. Мы можем расстаться по-хорошему?

– Это ты для себя все решила, Варя, – холодно бросил начальник. – Как только появилась возможность повышения, ты сделала однозначный выбор и за себя, и за меня, и… Мила, мы идем домой.

У меня все внутри дрожит, когда Влад достает Милу из песочницы и сажает в коляску.

– Можно я ее поцелую? На прощание, – тихо спрашиваю я.

Каверин сухо кивает. Поцеловала в обе пухлые вкусные щечки. Мила тут же потянула ко мне ручки, требуя ее достать и взять на руки.

– Ма-ма!

Четко, уверенно, радостно. У меня все внутри надрывается. Влад берется за ручку коляски и быстро молча уходит.

Дальше не помню, что я делала, да и не видела ничего. Глаза застилали слезы. Плакала сильно, с надрывом, всхлипами и соплями. Долго-о. Гораздо позже обнаружила себя сидящей на лавочке в парке. Темно, холодно. Руки замерзли так, что пальцы не слушаются. Меня припорошило снегом.

– Чего случилось-то у тебя?

Оборачиваюсь на голос, с удивлением обнаруживая сидящего рядом мужчину. Причем я его знаю.

– Здравствуйте, Николай, – осипшим голосом поздоровалась я.

– О, знаешь, как меня зовут? Впрочем, я ведь знаком с Владиславом Сергеевичем… он мне когда-то лечение предлагал оплатить. Я видел, ты тут часто с ним гуляешь. Поссорились, что ли?

– А вам не холодно? – кошусь на голые волосатые ноги, торчащие из-под пальто. Ну хоть в валенках.

– Не, я привыкший. Закаляться очень полезно.

От абсурдности происходящего, наконец, немного успокаиваюсь. Подношу ладони ко рту и дышу на них, пытаясь согреть. Перчатки на работе забыла.

– Чайку хошь? – Николай достает из кармана пальто небольшой термос. – Горячий.

– Нет, спасибо. Я пойду.

– Ну давай, только это, если с Владиславом Сергеевичем поссорились, обиду долго не держи, прощай его. Хороший мужик.

– Нет, я не с ним поссорилась, а со всем мужским родом.

– Ты из этих, что ли? Вроде не похоже.

– До свиданья.

Домой приехала поздно и сразу рухнула в постель. Пока ехала, успела много всего передумать. Не смогу без Милы. Уже сейчас мне очень плохо, и я понимаю, что легче не станет. Я поговорю завтра с Кавериным. Предложу себя в качестве няни на выходные, пока он дом строит. Откажет, наверняка, но все равно попытаюсь.

Утром приезжаю в парк, но Влада на нашем привычном месте нет. Сердце ноет. Бегаю вяло, то и дело вытирая текущие по щекам слезы. Для йоги настроя нет, поэтому сразу поднимаюсь в кабинет.

Рабочий день начинается привычно, но начальника все нет и нет. Прогуливает, видимо. Иду в отдел кадров, чтобы начать оформление на новую должность, и там уже узнаю новость.

Влад ушел со своей должности. При этом мне отказались говорить, уволился ли он сам, уволили его или куда-то перевели. Как ни пыталась добиться ответа, никакой информации мне не дали. Из-за ухода Каверина с моим повышением в департамент будет задержка. Отдел обезглавлен, меня назначают временно исполняющей обязанности начальника, и когда Владу найдут замену, только тогда и переведут в департамент.

Выйдя из отдела кадров, сразу звоню Владу. Телефон недоступен. Сергею Эдмундовичу звонить не решилась.

Быстро собираюсь и сбегаю с работы. Иду к Владу. Звоню в домофон – никто не отвечает. Когда кто-то из жильцов дома открывает подъездную дверь, проскальзываю внутрь и поднимаюсь на нужный этаж. Упорно звоню в дверь, но никто не открывает. Переживаю жутко. Мало ли что.

Звоню Сергею Эдмундовичу.

– Чего тебе? – ворчливо начинает разговор Каверин-старший.

– Здравствуйте, Сергей Эдмундович. Вы знаете, Влад сегодня не появился на работе, и в отделе кадров мне сказали…

– Все, уехал он, доигралась, – перебивает и злобно фырчит Каверин. – Говорил я тебе, отказывайся от должности, будь с ним и с Милой, поддерживай дальше. Чего я потом, по-родственному, повышение тебе не выбил бы, что ли?

– А-а… куда он уехал?

– Тебе-то какая разница? Все, поезд ушел. Твои услуги больше не нужны. Делай, что хочешь.

– Сергей Эдмундович, пожалуйста. Он... навсегда уехал? Далеко?

– Да кто его знает. Он у меня больно своенравный. Куда уехал – не скажу, это его только дело. Мы и так из-за тебя полночи проругались.

Каверин-старший отключился. В подавленном настроении возвращаюсь на работу. Больше всего думаю о Миле. Я ее больше никогда не увижу. Она мне не улыбнется, не назовет мамой, я больше не возьму ее на руки, и она не положит доверчиво мне голову на плечо. Я ее больше не увижу.

Потянулись серые рабочие будни моего персонального ада. Прокляла тот день, когда решилась на расставание с Кавериным, потому что теперь не проходит ни дня, чтобы я не думала о Владе и Миле, не пересматривала по сотне раз фотографии с ними. Без Влада стало все тускло, нет больше того заряда эмоций, когда он меня то бесит, то провоцирует на пикировку и соревнование, то дарит свое тепло. Мне не хватает его даже больше, чем я могла бы представить. А только начинаю думать о Миле, совсем плохо становится, до тошноты. Я все-таки еще пыталась дозвониться Владу, вызнать, где он может быть, есть ли шанс, что вернется, но, к сожалению, ничего так и не узнала.

Меня в итоге перевели с повышением, я с головой окунулась в работу, стала работать на износ, излишне усердно, чтобы меньше думать и вспоминать о своих…

В какой-то из дней поймала себя на мысли, что уж как-то часто меня стало подташнивать, причем не только от мыслей о потере контакта с Милой. Я стала остро реагировать на запахи еды, тошнота усиливалась по утрам, головокружение иногда стало появляться. Попыталась вспомнить, когда у меня в последний раз были месячные, но увы – из-за переживаний я об этом совсем не думала и не отслеживала.