Анастасия Медведева - Неудачница: перезагрузка

Однако, синяк, оставленный Бесовым, не давал ему покоя. Новый раунд кулачных боёв был последним в списке достойных ответов: Глеб не был обделён силой и всегда следил за своим телом, но не выносил насилия и всегда старался решить проблему мирным путем. Вот только в этот раз у него буквально чесались руки… От сражения с гендиректором Алексея Бесова спас самый человеческий из всех пороков — гордыня: Бондарёв вовремя вспомнил, что решил игнорировать Милу, а потому никак не мог затевать из-за неё драку. Тем более, где-то на глубоком уровне, он понимал, что Бесов ударил не столько «за Милу», сколько за «свою испорченную жизнь». С последним утверждением нынешний гендиректор международного холдинга никак не мог поспорить — в своё время он действительно приложил все усилия, чтобы разрушить семью Хейфец. И ему это почти удалось. Конечно, до полной капитуляции было ещё, как до луны, но… Бондарёв был доволен результатом.

Вот только, когда он лёг спать, отдав все указания служащим компании о небольшой перестановке в приёмной и закончив со всеми делами касательно своей работы, он никак не мог успокоить свою голову: что-то упорно не давало ему спать, какая-то мысль… не оформленная в слова или образы — просто тревожный огонёк, что что-то он делает не так. Заснул Бондарёв под самое утро тревожным сном и снилось ему, что его ноги — длинные, словно он на ходулях, и этими длинными ногами он делает гигантские шаги назад, назад, назад… Во сне Глеб не понимал, что ждет его позади, но чувствовал, что там нечто хуже, чем бездна. Там была пустота. Вот только, как ни старался, мужчина никак не мог разобрать — что же ждёт его впереди? И почему он может смотреть только себе под ноги? На потрескавшуюся, словно выжженную какой-то катастрофой, почву…

Проснулся Глеб вместе с будильником и ещё несколько минут пытался прийти в себя. На работу решил поехать с водителем — его состояние говорило само за себя. Когда он пересёк коридор и вошёл в приёмную, его глаз нервно дёрнулся: всё здесь стало так непривычно, что тут же захотелось отменить изменения и вернуться к комфортному «как всегда», но… решение уже принято, а Глеб не привык отменять то, что уже запланировал сделать.

— Глеб Самойлович… доброе утро.

Бондарёв обернулся и посмотрел на девушку.

Совсем молодая — двадцать один год, средний рост, средняя длина волос, цвет — русый, чуть оттопыренные в стороны аккуратные ушки, милое неброское лицо, серые или скорее серо-голубые глаза, приятный овал лица, небольшой носик и губы… Что-то в них привлекло внимание Глеба, потому он не сразу ответил на приветствие, чем дико смутил свою будущую личную помощницу.

— Соня, — спокойно улыбнувшись этой крохе и слегка потянув её имя, поздоровался Бондарёв, — Доброе утро.

— Пожалуйста, скажите, зачем меня отправили сюда? — чуть нервно заправив прядь волос за ухо, спросила девушка, — и почему здесь мой стол?

Сказав это, Соня поджала губы, сомневаясь в своем праве задавать подобные вопросы самому генеральному — лично.

— Ну, во-первых, ты скоро станешь моей личной помощницей и должна будешь смотреть мне в глаза во время разговора, — прекрасно зная, как действует на таких недотрог его внешность, сказал Бондарёв, — Соня?.. — вновь протянул он, добиваясь желаемого результата.

— Да, Глеб Самойлович, — едва прошептала девушка, ужасно мило краснея от взгляда «глаза в глаза».

— А во-вторых, касательно твоего вопроса: твой стол стоит в приёмной моего кабинета лишь по одной причине. Ему здесь место, — закончил Глеб, продолжая внимательно наблюдать за этой мышкой.

— Но его место — в отделе кадров, откуда его и забрали этим утром, ничего мне толком не объяснив. Он теперь будет жить здесь?

Поле этих слов милой и тихой Сони в приёмной гендиректора международного холдинга наступила тишина.

Соня, кажется, и сама не поняла, как это вырвалось из её рта, а Глеб… Глеб просто стоял с чуть подрагивающими губами, делая над собой усилие, чтобы не засмеяться в голос. Это что же за кадр работал в его компании — а он об этом даже не знал?..

— Да, Соня. Теперь он будет жить здесь, — с каменным лицом сообщил он своей будущей помощнице, тем самым вызывая какие-то странные нервные спазмы на лице девушки.

Кажется, она тоже еле сдерживалась: вот только не известно отчего — от слёз или от смеха.

— А я… — ещё тише протянула Соня, когда пауза уже грозилась по праву назваться «чеховской».

— А ты будешь работать за ним. Я думаю, было бы неправильно вас разлучать, — всё с тем же тотальным серьёзом ответил Глеб, глядя ей в глаза.

— Глеб Самойлович, вы меня сейчас троллите?.. — чуть вжав голову в плечи, осторожно спросила Соня, как-то не то растерянно, не то удивленно глядя на своего будущего прямого начальника.

— Ни в коем случае, — приподняв уголок губ в улыбке, ответил Глеб, затем указал ей на её новое рабочее место, — Времени до конца года осталось мало, нам нужно много всего успеть, и я не могу позволить своей личной помощнице тратить время на постоянные перебежки с одного этажа на другой. Так что до конца года ты будешь работать в этой приёмной вместе с Милой. Заодно начнёшь потихоньку вливаться в процесс…

— А мы не будем вам мешать? — с сомнением глядя на помещение, в котором свободным остался только проход от двери в приёмную до двери в кабинет гендиректора, спросила Соня.

— Ни сколько, — впервые за долгое время открыто улыбнулся безупречно выглядевший-собственно-гендиректор.

Глеб смотрел на это маленькое создание и очень четко понимал: он не хотел обижать эту девочку. Почему он раньше не догадался перекинуться хотя бы парой слов со своей «неизвестно, когда будущей…»? Совершенно очевидно, что Соня не подходила для его наполеоновских планов, но, глядя на то, как она осторожно проходит к своему рабочему месту, как незаметно гладит по столешнице, как аккуратно вешает сумку на спинку стула… Глеб медленно терял свой запал «мести». Это было странно — но он никак не мог оторвать взгляда от этого диковинного создания: он даже не смог бы ответить точно, кому здесь было больше «не место» — ей или Миле. Но, насколько он помнил из досье, Соня имела высшее образование по специальности, которая соответствовала занимаемой ею должности. Кто взял её на работу?.. Если не он и не отец, то… Макс?

— Глеб Самойлович, вы чего-то хотите? — тоненьким голоском поинтересовалась девушка, сидя в слишком большом для неё кресле, в немного напряженной позе, — Вы так смотрите на меня.

— Да, Соня… — вновь протянул Глеб — ему почему-то нравилось протягивать её имя, — Сделай мне кофе, пожалуйста.

— Сейчас, — прошелестела девушка, аккуратно встала из-за стола и прошла к кофейному аппарату.