Анастасия Маркова - Рейс № 103 Нью-Йорк – Москва

— Но…

— Что такое, Арина Юрьевна? — вопросительно изогнул он свою изящную бровь. На мгновение я растерялась, в голове была каша, но я нашла в себе силы признаться в произошедшем.

— Я провалила презентацию, — выпалила на одном дыхании.

Орешкин слегка прищурился, и его губы расплылись в самодовольной улыбке. На внешних уголках глаз появились небольшие морщинки.

— Знаю. Вы же сами рассказали мне об этом ещё в прошлую пятницу, — намёк на обратный рейс заставил запылать даже уши. Интересно, фраза о мерзком типе была до или после? Покопавшись в своей памяти, я вспомнила: после. С моих губ срывается огорчённый вздох, и очередная волна краски заливает лицо и шею.

— Я была расстроена, — попыталась оправдать своё поведение.

— Я так и подумал, — едко усмехнулся он, продолжая сверлить меня взглядом. На что это Орешкин намекает? — Что-то ещё? — последовал его вопрос. Я отрицательно покачала головой. — А сейчас извольте приступить к своим обязанностям. Думаю, у вас предостаточно накопилось дел, — распорядился мужчина. — Прогулы отработаете сверхурочно, — президент компании демонстративно посмотрел на свои дорогие часы, — двадцать девять, — коротко произнёс Орешкин, но мне и так было понятно, о чём он. — Этот вопрос я беру под личный контроль.

«Стоп! Откуда у него такое число взялось? Три на восемь плюс четыре…»

— Двадцать восемь, — поправила его.

— То есть, понедельник не в счёт? — Орешкин откинулся в кресле. Сложилось впечатление, что его забавлял наш разговор. Я опустила низко голову, поскольку возразить было нечем. Мог бы хоть на этот час глаза закрыть! В тот момент, когда собиралась встать и покинуть его кабинет, прозвучал весьма странный вопрос: — Вы быстро набираете тексты на компьютере? — мужчина нахмурился.

— Да, — мгновенно оживилась я, и складка на лбу Константина Евгеньевича разгладилась.

— Вот и замечательно. Завтра выйдете вместо Аллы Владимировны. Надеюсь, знаете кто это? — насмешливо проговорил мой босс.

— Секретарь, — пробубнила себе под нос.

— Объём работы уточните у неё сами.

— Но… — вырвалось у меня, однако продолжить не осмелилась. А смысл? И за что мама наградила его таким именем? Мало того, что Орешкин, так ещё и Константин. Да он же непробиваем, как скала. Подобных ему людей не трогают ни слёзы, ни мольба. Стоило представить, что я выслушаю от своей мамы, как сердце упало куда-то вниз, гораздо ниже желудка. Да что там мама? Шурика гнев будет пострашнее её обиды. Внутренности сжались в единый тугой узел. Орешкин же открыл ежедневник, показывая всем своим видом, что наш разговор на этом закончен.

— Хорошего дня, — пожелала ему и встала с кресла. Я смотрела в пол, спеша убраться отсюда подальше.

— И вам, Арина Юрьевна, — отозвался босс. — На английский все же запишитесь, пригодится в будущем, — бросил он мне вдогонку.

Я закрыла за собой дверь и направилась к секретарше, которая засияла, словно путеводная звезда, едва узнала, что завтра у нее выходной день. Она заговорила со мной так ласково, будто я медаль ей вручила, как лучшему сотруднику года.

Оказалось, на мою долю выпало набрать огромный отчёт для предстоящего внеочередного собрания акционеров и ещё заполнить кучу всяких карточек. Женщина, посочувствовав мне, заверила, что выпишет всю необходимую информацию на листок и оставит его на столе, чтобы я могла спокойно работать, не рыская в огромном количестве папок. Радовало то, что по выходным в здании компании не бывает ни души, значит, никто не будет отвлекать, и дело пойдет быстро. Правда, рассчитывать на то, что справлюсь с таким количеством работы раньше четырёх часов даже не стоило.

«И снова седая ночь…» — всплыла в памяти песня, едва вспомнила о своём «Отелло». Грозы точно не миновать, да еще и названивать будет каждые полчаса, проверяя, на работе ли я.

— Добрый день! — громогласно поприветствовала своих змей, то есть коллег, как только вошла в кабинет.

К сожалению, Орешкин прав — дел накопилось несметное количество: куча отчетов и служебных записок. Начало месяца — горячая пора. В эти дни хотелось притвориться больной или заняться поисками новой работы. И не стоило даже надеяться, что кто-то из девушек взял на себя хоть часть моих обязанностей, поскольку и у самих было работы под завязку.

— Ариночка, как ты поживаешь? Похорошела-то как! Отдых идет тебе на пользу. За вещами небось пришла? А мы уже все собрали, — звонко защебетали они наперебой. Ничего, сейчас зашипят. Ну что, поехали?

— Спасибо! Что у нас тут нового? — поинтересовалась у коллег, пока снимала пальто.

Я почти физически ощутила на себе сразу несколько недобрых и завистливых взглядов. Лучше бы надела черное платье. Теперь буду до конца рабочего дня выделяться на их фоне ярким пятном. Если и до этого стремились ужалить побольнее, не зная, на ком лучше сцедить свой яд, то теперь он и вовсе потечет словно вода из крана, на котором сорвало вентиль.

Лера заметно напряглась при слове «нас», на которое остальные не обратили даже внимания.

— Ой, ты вовремя ушла! Орешкин тут зверствует просто! — начала рассказывать Раиса Васильевна, но была остановлена.

— Нас? — поспешила уточнить самая ядовитая змея. — Ты не оговорилась? — в кабинете повисла гнетущая тишина, и все восемь коллег уставились на меня испытующими взглядами.

«Ну что, поехали?!»

— Нет, не оговорилась. Я не уволена и продолжаю работать в этом отделе. Еще есть вопросы? — с вызовом посмотрела на Леру, решив на корню пресечь любые попытки продолжить эту тему. Она с достоинством выдержала мой свирепый взгляд, плотно сжав губы.

— Ариночка, ну что ты так, — укоризненно проговорила Раиса Васильевна, выступившая в роли миротворца. — Ты не знаешь, как мы по тебе тут скучали! Каждый час о тебе вспоминали! Так ведь, девоньки?

— Да-да! — проговорили они хором, словно сговорившись.

«Ага! Так скучали, так скучали, что вещи собрали. Явно только и делали, что кости мне перемывали, — пронеслась мысль. — Ну да ладно, хоть артрита не будет».

— Так что у нас нового? — повторила вопрос, включив компьютер. На моем столе устроили целую свалку. Горы непонятно откуда взявшихся бумаг заслоняли обзор.

— Орешкин зверствует: на обед не выйдешь раньше двенадцати. Вернуться следует за пять минут до его окончания. Да еще и аттестация на носу, грозился лично на ней присутствовать, — начала рассказывать Светка.

«Всего-то пытается навести порядок в компании, и сразу „зверствует“, — мысленно усмехнулась. — Что это со мной? Совсем что ли рехнулась? Мне из-за него предстоит пройти вечером огонь, воду и медные трубы, а я его, видите ли, защищаю».

Сперва я позвонила в бухгалтерию и разобралась с поступившими на карточку деньгами. Как оказалось, мне перевели зарплату за прошлый месяц, а вот на вопрос: «Почему с опозданием?» последовала тишина. Ну да ладно, не столь важно. Я старалась не думать о плохом и занялась делами, иногда поглядывая на мобильник.