Надежда Волгина - Мой секси босс [СИ]

Мила.

— Сто грамм молочной, пожалуйста. И если можно, порезать кубиками, помельче…

— Что значит помельче? — маленькие глазки продавщицы в колбасном отделе разве что не прожгли дырку на пуховике Милы.

— Ну как… кубиками, — Мила для достоверности изобразила жестом, как хотела бы, чтобы та измельчила колбасу.

— Девушка, вы издеваетесь?! А они все будут ждать, пока я вам тут резать стану? — театральным жестом указала продавщица на все пять человек, что успели скопиться в очереди.

— Хорошо, не нужно. Я сама…

Мила быстренько рассчиталась и поспешила на улицу. Возле входа в магазин прямо в пакете пощипала колбасу как можно мельче и положила все это «богатство» перед черненьким котенком, что сидел рядом в коробке и блестел на нее глазами-бусинками.

— Ешь, малыш, — прикоснулась она пальцами к шелковистой шерстке. — Ух как изголодался, — наблюдала она какое-то время за хватающим колбасные ошметки маленьким зверьком. — Где же твоя мамка? Я бы взяла тебя, да не могу, нельзя…

Почувствовав, что если пробудет возле котенка еще хоть минуту, то точно принесет его домой, Мила решительно развернулась и пошла прочь, меся противную кашицу, в которую превратился выпавший за день снег. Хорошенькая погодка для начала марта. Разве что дождь не идет. Но и от снега при нуле градусов толку мало.

Мила посмотрела на часы и прибавила шагу. Снова воспитательница будет высказывать Ленке, что забирают ее последнюю, хоть время еще и шести нет, а сад работает до семи. Один раз Мила уже наблюдала картину, как Лена стоит, вытянувшись по струнке перед этой грымзой, а та ей менторским тоном внушает:

— Что ты должна сказать сестре?

— Чтобы забирала меня пораньше, — пищит в ответ Лена голосом затравленного мышонка…

Ух, как же Мила тогда разозлилась! Вот прям готова была поколотить эту Клавдию Ивановну. Интересно, как она может забрать сестру пораньше, если работает до пяти, а потом добирается на перекладных? И так боится хоть на минуту задержаться в офисе. Благо, начальник понятливый, вошел в положение и отпускает всегда вовремя. А так у них считается нормой задерживаться на полчаса, час.

Конечно же, на улице, конечно же, шарф развязался и сопли по пояс. И одна. Других детей уже разобрали. Господи, ну хоть бы побегать ребенку дала! Ведь замерзла же поди, сидя как на привязи возле воспитательницы!

— А вот и наша Миленочка! — показала золотые фистулы в лицемерной улыбке Клавдия Ивановна и поспешила навстречу Миле. — Давай, Леночка, скоренько, бегом, — поманила она примерзшую к лавке малышку. — Опять задерживается твоя сестренка, да? — заглянула она так вроде ласково в глаза Миле. А сама, поди, костерит ее на чем свет стоит про себя. Ну и Миле, естественно, захотелось много чего сказать этой предпенсионерке, которая за долгие годы работы в садике так и не научилась любить детей.

— Клавдия Ивановна, она же совсем замерзла, — потрогала она ледяные руки сестры. — Почему вы ее в группу не завели?

— Это ж мне что, раздевать ее, а потом одевать по новой? — всплеснула та руками в притворном ужасе. — Только ребенка мучить…

Мила смотрела на престарелую блондинку в каракулевой шапке и размышляла, сказать той всю правду, что она думает о ней и ее методах работы, или не стоит? Может, нужно пригрозить походом к заведующей? А еще припомнить шантаж, к которому она периодически прибегает в разговорах с ребенком? А еще лучше просто обложить трехэтажным матом, да послать куда подальше напоследок!.. Только ведь не поможет, да и к Ленке та станет еще хуже относиться. И так не переваривает ее, считает гипер активной. А когда это у нас так стали называться детей с пытливым умом и разговорчивостью?

— Пойдем, Ленок. До свидания, Клавдия Ивановна, — взяла Мила сестру за руку. — Сейчас пройдешься и согреешься. Ножки замерзли? Ну потопай ими чуть-чуть. Так лучше?..

— Мил, ну Ми-и-ил! Ты опять что ли в заоблачные дали улетела?

Они уже подходили к дому, и только сейчас Мила сообразила, что Лена ей что-то рассказывает. А теперь вот обиженно надула губы и не смотрит на нее. Улетела в заоблачные дали. Вообще-то, так говорит мама, когда старшая дочь глубоко задумывается. Ну хорошо, не задумывается, а начинает фантазировать. Ну не виновата же она, что фантазии свои считает второй жизнью, где есть место всему тому, чего нет в реальной. Она уже давно привыкла не жаловаться и довольствоваться малым. Но только не в мечтах. Там у нее есть Вадим! И он ее любит. Нет! Он сходит по ней с ума, предугадывает малейшее желание. А еще у них скоро свадьба. Скромненькая такая, человек на сто. Конечно, Вадим предлагал гульнуть с размахом, как того хотят его родители. Но это идет в разрез с желаниями Милы. Во всем нужна мера, даже в таком торжественном событии, которое случается раз в жизни.

— Все! Я с тобой не дружу! — вырвала Лена свою ручку, оставив Миле мокрую варежку, и гордо зашагала по лестнице на второй этаж.

— А вот и дружишь! — подхватила сестренку Мила на руки и помчалась вверх. — А не будешь дружить, защекочу, так и знай.

В квартиру они вбегали, хохоча обе. Мила даже ловить Лену не стала, когда та упорхнула в комнату, прямо как была, в грязной обуви. Все равно, полы в коридоре затоптанные, и первым делом нужно их протереть. Потому что скоро от Шведовых вернется мама и если застанет квартиру такой, то мало не покажется всем.

— Ленка, раздевайся и вещи складывай на место. И руки помыть не забудь! — крикнула вслед сестренке Мила. Сама же быстро стянула пуховик, сунула в тумбочку сапоги (потом помоет) и поторопилась в ванную за ведром и шваброй.

Не, ну ладно, коридор кроме нее никто не вытирает. Это уже у всех вошло в привычку. Но посуда-то почему не мыта?

— Сашка! — гаркнула Мила, да так громко, что не знакомый с ней человек подивился бы голосу такой силы в столь хрупком теле. Весу-то в ней было не больше пятидесяти килограммов, и это при росте метр семьдесят. Недобор явный. Хотя фигурой своей Мила была довольна. Меньше весишь, легче жить. Так тоже говорит ее мама, которая, кстати, тоже далеко не упитанная. Конституция у них такая — худышестая. — Иди-ка сюда! Засранец малолетний, — это она уже сказала себе.

— Ну? — появилась в дверном проеме долговязая фигура брата с болтающимися на шее наушниками.

— Что ну? Гну! — окрысилась Мила. Только сейчас она почувствовала, как устала. — Почему посуду не помыл?

Сегодня по графику было его дежурство. В свой день Мила безропотно бы встала к раковине, но сейчас уже дело касалось принципа, и сдавать позиции она не собиралась.

— Ну, помою… Потом…

— Нет сейчас! — схватила она Сашку за руку и подтолкнула к раковине. — Скоро мама придет.