Саманта Янг - Поиграем

Я не должна была это говорить.

Но все же сказала.

Эйдан уставился на меня, но на этот раз я не могла разобрать о чем он думает.

— Нора. — Мои внутренности сжались, когда за спиной Эйдана появился Квентин. Когда мои глаза встретились с взглядом режиссера, я была удивлена, что он широко улыбался мне. Думала, он будет в ярости. — Слава богу, ты наконец-то сделала ему выговор за ужасное поведение.

Облегчение охватило меня, когда Квентин поднялся на ноги и подошел к Эйдану.

— Мы друзья, приятель, и я искренне благодарен, что ты хочешь писать музыку для нас, но все же поддержу моего актера.

Эйдан встал и с извиняющим видом похлопал своего друга по плечу.

— Ты прав. Ты прав. Девушка новичок и нуждается в поощрении, а не в резких словах. И это не мое дело. Боюсь, во мне говорит властная задница. — Он повернулся ко мне с фальшивой улыбкой на губах. — Мои извинения, мисс О'Брайен. Этого больше не повторится.

Мы смотрели друг на друга, как два противника на боксерском ринге до того момента как Квентин не закончил репетицию. Я поспешила за кулисы, и уже собирала свои вещи с кресла в зале, чтобы уйти, как Джек подошел ко мне.

— Молодец, — сказал он себе под нос. — Ты должна была сделать это.

— Точно, — согласилась я. — Надеюсь, худшее позади.

Джек посмотрел через плечо, к нам приближались Эйдан и его модель.

— Николетт, было приятно познакомиться, — многозначительно сказал Джек девушке.

Она вернула ему кокетливую полуулыбку.

— Спокойной ночи, Джек, — кивнул Эйдан.

Он не смотрел на меня.

Меня для него не существовало.

И он ушел, вышел из театра, обняв красавицу Николетт.

Я пыталась не чувствовать боли, но это было невозможно.

— Невежественный кретин, — фыркнул Джек. — Почему он такой придурок по отношению к тебе?

Я думаю, он считает, что я разбила его сердце.

— Не знаю.

— Ты в курсе, что Николетт у него не единственная? Судя по всему, у везучего жука есть девушки на каждом континенте. И она не против этого, — недоверчиво сказал он.

Эта новость была как нож между ребрами. Я подарила своему другу мрачную улыбку.

— Хорошие новости для тебя.

— Это точно! — усмехнулся Джек. — Она дала мне свой номер.

Неудивительно. Джек не был Эйданом Ленноксом, но тоже мог очаровать большинство женщин.

— Что касается тебя, — сказал он, — не слушай его. Ты великолепна.

Я вернула его поцелуй в щеку.

— Спасибо, Джек, — грустно сказала я, не в силах скрыть свои чувства теперь, когда Эйдан ушел.

Однако я не хотела жалости Джека. Я схватила свои вещи и выскочила из театра, заранее боясь следующей репетиции.

И эта боязнь разозлила меня еще больше. Какого черта Эйдан здесь делает? Для него эта работа просто одолжение, а для меня театр — счастье.

Эйдан разрушал мое долбанное счастье!

Сказать, что я находилась в плохом настроении после репетиции, было самым большим преуменьшением, и это плохое настроение длилось всю неделю. Мои коллеги в пабе избегали меня как чумы. Я не особо помогала наполниться банке с чаевыми, стоящей на барной стойке, поэтому предложила, чтобы Киран и наш другой коллега Джо, поделили ее между собой.

К счастью, это немного улучшило их отношение ко мне.

Я никогда не понимала людей, которые находясь в плохом настроении, хотят быть рядом с другими. Если ты можешь избавить человека от заражения своим дерьмом, то почему бы так и не сделать? Так что в субботу я осталась дома в одиночестве, но избежать Сеоны в воскресенье не было никакой возможности. Она позвонила, и когда я попыталась отвертеться от ежемесячной воскресной встречи с Энджи, пригрозила прийти за мной лично, чтобы затащить туда мою задницу.

Энджи была рада меня видеть, что немного успокоило мою раздражительность, кроме того приятно снова ощутить материнскую заботу. Она проводила меня на кухню, где уже находились Сеона и Родди. Они стояли у кофемашины, Сеона прислонилась к стойке, Родди всем телом прижимался к ней и что-то бормотал ей прямо в рот, что вызывало ее улыбку.

Не похожее ни на что чувство зависти, которое я никогда не испытывала рядом с ними, скользнуло по моим венам как ядовитая змея, подпитало мое раздражение и стало превращаться в напряженность и злобу.

Энджи прочистила горло.

— Только не на моей кухне, — предупредила она, но выглядела совсем не раздраженной.

Она была счастлива, что ее дочь и мальчик, которого она считала сыном, были на седьмом небе.

Я была счастлива за них тоже.

Была.

Но теория о странном поведении Эйдана сдавливала все внутри в злостном предвкушении.

— О, ты пришла. — Сеона отмахнулась от Родди и подошла ко мне с широкой улыбкой на прекрасном лице, улыбкой, которая исчезла, когда увидела выражение на моем лице. Она замерла. — В чем дело?

Что-то овладело мной. Потребность в ответах. И меня не волновало присутствие Энджи и Родди в комнате.

— Эйдан искал меня? Когда я уехала?

Сеона побледнела.

Весь воздух исчез из моей груди.

— Боже мой.

— Нора, — Сеона подошла ко мне, выглядя испуганной. — Он появился у меня в салоне через несколько дней после твоего отъезда.

Замешательство и ярость вырвались наружу и я завопила:

— Почему ты мне не сказала?

Сеона вздрогнула, и Родди оказался у нее за спиной, сердито глядя на меня.

— Хочешь, помогу остыть?

— Это не твое дело, — огрызнулась я на него. — Сеона!

— Он спросил, где ты и я сказала, что ты вернулась в США. Он выбежал, как только услышал это. Это все. На этом наш разговор и закончился.

— Это не объясняет, почему ты не рассказала мне. Я думала, что он в Калифорнии!

— Я не могла предположить, что он и не уезжал. И не знала, почему он пришел, Нора.

— Но ты могла бы сказать мне!

Выражение ее лица стало умоляющим.

— Он уничтожил тебя, Нора. Я думала, что он вернулся, чтобы снова испортить тебе жизнь, а тебе нужно было побыть в покое. Ладно, извини, если это было самонадеянно с моей стороны, но я не видела смысла рассказывать про это. И когда ты вернулась сюда, ты была такой довольной и такой самодостаточной. В кои-то веки твоя жизнь изменилась в лучшую сторону. Похоже, тебя больше не волновал Эйдан, и я предположила, что он был лишь временной вспышкой в твоей истории. — Слезы заблестели в ее глазах. — Мне жаль. Очень жаль. Я не знаю, что еще сказать.

Я выдохнула, от этих слов раздражение покинуло меня как вода выжатую губку. Какого черта я кричу на свою лучшую подругу, когда полностью согласна с каждым словом, исходящим из ее уст? За исключением одного.

— Мне было не плевать на него, — прошептала я.

— О Боже, Нора…

— Но не сейчас, — перебила я ее. — Я должна смириться. Ты права. Моя жизнь, наконец, там, где должна быть, и это Эйдан сделал ее запутанной.