Энн Петцольд - Когда мы мечтаем

За мной захлопнулась дверь такси.

Четыре часа – и я снова стою у нашего подъезда. Будто этого дня и не было. Но я знала, что худшее меня ждет впереди.

Я вцепилась в лямки рюкзака. Солнце уже садилось, должно быть, сейчас около восьми. Телефон я больше не включала – не знаю, как объяснить произошедшее Мэл и Лив. Как донести до них, насколько все запутанно.

Пытаясь успокоиться, я несколько раз глубоко вздохнула, достала ключи и зашла внутрь. Никогда еще путь до квартиры не был таким коротким, как сейчас.

Я без колебаний отперла дверь. Последние несколько часов меня все еще подталкивал адреналин, но если сейчас замешкаться, с места меня будет уже не сдвинуть.

Поэтому я толкнула дверь. Прислушалась. Ни звука. Передо мной не выросли Мэл с Лив и не начали требовать ответов, которых у меня нет. Я осторожно опустила рюкзак на пол. Дошла до гостиной. В страхе, что сестры повыскакивают из своих комнат, я старалась не издавать ни звука.

Я как раз добралась до коридора, как открылась дверь Лив. Она оторвала взгляд от телефона, но меня тут, кажется, не ждали, по крайней мере пока. Заметив в нескольких метрах меня, она застыла как вкопанная.

– Лив…

Не дав мне закончить, она развернулась и хлопнула дверью. Этот звук эхом прокатился по всему моему телу.

Я неуверенно замерла у ее комнаты. Если бы она открыла… хотя бы чтобы выйти и накричать, может, у меня и не тряслись бы колени.

Дверь осталась закрытой.

Опять. Саркастично прокомментировал голос у меня в голове.

Я заткнула его.

Моя комната выглядела точно так же, как сегодня утром, когда я уезжала. Такое чувство, что меня не было целую вечность, хотя прошло от силы полдня. Красочные рисунки над столом не слишком соответствовали моему мрачному настроению.

Я стянула пуловер и небрежно бросила на стул. Села на кровать и достала телефон.

Тот запросил ПИН-код, но только я собралась его ввести, как в конце коридора скрипнула дверь. Затаив дыхание, я прислушивалась к шагам Мэл. Будто это поможет мне спрятаться. Однако волновалась я зря. Мэл прошла мимо моей распахнутой двери в сторону гостиной. Секунду я вглядывалась в дверь ванной комнаты напротив по коридору. Как Мэл могла не заметить мое возвращение? Все же Лив довольно громко хлопнула дверью. Спустя две минуты у меня сдали нервы. Я поднялась с кровати. Восемь шагов до гостиной. Еще четыре и кухня, Мэл со стаканом воды сидела за обеденным столом.

– Привет, – тихо сказала я.

Человек она вспыльчивый, но иногда – когда настолько зла, что теряет дар речи, – молчит. И, судя по холодному приему, сегодня я перешла все границы. Чувство вины обрушилось мне на плечи и придавило к земле.

– Мэл? – я робко подвинулась вперед. – Я вернулась.

Ноль реакции. Хотя я стояла совсем рядом с ней.

– Мэл?

С каждой секундой комок в горле нарастал.

– Пожалуйста, Мэлани…

Голос сорвался.

– Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь. Мне очень жаль. Я все исправлю, хорошо? Я…

С громким стуком она поставила стакан на стол. Вода плеснула через край ей на руки, я вздрогнула.

– Хочешь все исправить? – угрожающе тихим голосом заговорила она. – То, что ты соврала мне? Улетела в Нью-Йорк – Нью-Йорк! – и тебе даже в голову не пришло, что стоит сообщить мне об этом? Или, может, ты о той милой картинке, которую мне прислала Лив, когда я думала, что ты с подругой на пляже?

Я почувствовала, как съеживаюсь под градом упреков.

– Я не могла рассказать, – попытка защитить себя внезапно прозвучала пустой отговоркой.

– Мне казалось, мы можем доверять друг другу.

Я тут же кивнула.

– Можем! Но… все сложно. Он сказал, никто не должен узнать…

– Он сказал, что никто не должен узнать? – она снова оборвала меня. – Ты себя слышишь, Элла?

– Понимаю, как это выглядит, но если ты позволишь мне объяснить…

– О-о-о, так ты понимаешь, как это звучит для меня? – она резко встала, не давая мне шанса ответить. – Потому что, как по мне, парень из голливудской тусовки затеял классную игру и воспользовался моей младшей сестрой.

– Никто мной не пользовался! – я принялась защищать его. Себя. Нас. Слова, выбранные Мэл, звучали так… неправильно.

– Он ведь старше, да?

– На два года, – в отчаянии простонала я. – Ничего не случилось, да и я уже совершеннолетняя, манипулировать мной не так легко, как ты думаешь.

Температура в комнате упала до нуля, повеяло холодом.

– Прошу прощения?

Пришлось максимально быстро сдавать назад.

– Нет, я не это хотела сказать.

Мэл, казалось, меня вовсе не услышала. Она стояла, скрестив руки на груди, и смотрела на меня сверху вниз, словно я внезапно снова превратилась в подростка, за которым ее попросили присмотреть.

– Конечно. Может пояснишь, что же ты хотела сказать?

Я сжала кулаки. Расслабила. Снова сжала, давая напряжению хоть какой-то выход.

– Я не это имела в виду.

– Думаешь, я тобой манипулирую?

Я помотала головой и умоляюще посмотрела на нее. Зачем у меня вырвались эти слова? Боже, почему нельзя отмотать время назад?

– Я подразумевала другое.

– Ладно.

Она ушла в гостиную, оставляя меня на кухне.

Я заставила себя пойти за ней.

– Подожди, Мэл. Мы можем поговорить об этом, пожалуйста?

– Я и правда не хочу с тобой сейчас разговаривать, Элла.

Ее слова почти ощутимо ударили по мне.

– Да мы ни о чем никогда и не говорим!

Слова вылетели прежде, чем я успела взять себя в руки.

Повисла мертвая тишина, но язык уже попросту не реагировал на посылаемые мозгом предупреждения.

– Ты хоть раз замечала, что мы вообще не говорим о маме с папой? Будто их никогда и не было?

– Разумеется, были. И никто не притворяется, что это не так. Они были важной частью нашей жизни, но…

– Они остаются! – перебила я ее. – Они до сих пор остаются важной частью нашей жизни, и с их смертью в этом вопросе ничто не изменилось.

– Ты прекрасно знаешь, что я не об этом.

Она твердо посмотрела на меня, но я не отвела взгляд.

– Тогда почему ты каждый раз, стоит нам с Лив заговорить о них, выходишь из комнаты? Почему ни в кухне, ни в гостиной о них ничто не напоминает? Почему ты не можешь просто признать, что тоже скучаешь по ним?!

– Потому что не все переживают горе так, как ты, Элла!

Я вздрогнула от ее крика. Слова исчезли, вся закипавшая внутри злость остыла.

Мэл сорвалась:

– Ты хоть раз задумывалась, что не все из нас могут себе позволить постоянно жить в воспоминаниях? Считаешь, я иду на работу, потом прихожу домой и весь день ничего не чувствую? Когда мне горевать и плакать, Элла, когда? Если есть идеи, я их с удовольствием выслушаю, но до тех пор я отвечаю и за вас, и за себя! А заодно пытаюсь двигаться дальше и хоть как-то жить!