Натали Андерсон - Плейбой с повадками пирата

Стелла не хотела этих ограничений, не хотела контроля для своего ребенка. Не хотела для него недостатка выбора. Не хотела недостатка любви.

А ей самой хотелось обрести то, что она чувствовала прошлой ночью, – нежность, заботу, поддержку. Но это был фарс – часть роли «прекрасного принца».

А она-то думала, что больше не одинока. Как же она ошибалась! Она никогда не была такой одинокой, как сейчас.

Эдуардо осознал свою ошибку в тот же самый миг, как дал этот остроумный ответ. Он пытался выглядеть таким же бесчувственным, как Антонио. Но он забыл.

– Прости, – пробормотал он.

Но было уже слишком поздно. Его брат скрылся под слоем льда гораздо толще обычного. Эдуардо и так десятилетиями не мог прорваться через этот лед. И не думал, что у кого-нибудь это получилось бы.

После смерти Алессии Антонио поклялся посвятить жизнь долгу, и теперь твердо стоял на этом. Эдуардо тоже дал клятву – чтобы помочь брату всем, ослабить боль его потери, разделить с ним часть его тяжкой ноши. Потому что помнил старые времена, когда брат дразнил его, уверяя, что его волосы слишком длинные или его шутки слишком неудачные. Он так давно не слышал смех Антонио…

– Я женился бы по любви, – ледяным голосом изрек Антонио.

– Я знаю, – Эдуардо поник головой, виня себя за то, что сделал брату больно. – Стелле нужно вернуться в Секрето Реал. Ей требуется время, чтобы привыкнуть. Прости.

– Тогда отменяй все дела и оставайся с ней. Иначе получится, что ты так быстро бросил свою жену. – Его глаза вспыхнули недовольством.

Внутри у Эдуардо все полыхало огнем, но он принял удар молча. Он не собирался отказываться от Стеллы.

– Но только после премьеры в опере сегодня вечером. Там должен присутствовать Сальваторе Аккарди, и ты мне нужен, чтобы сохранить хорошие отношения с ним, раз уж ни один из нас не собирается жениться на его драгоценной дочери. – Антонио со злостью упомянул печально известного коррупционера благородных кровей, которого оба брата предпочитали избегать. – А потом можешь уезжать.

– Вот и прекрасно, – Эдуардо хотел лишь одного: вернуться на маленький остров вместе со Стеллой.

Оставив Антонио, он направился к себе, гадая, проснулась ли Спящая красавица. И тут зазвонил его телефон. Эдуардо застыл в коридоре, стоило ему увидеть имя звонившего.

– Доктор Руссо? Что-то не так?

– Нет, я лишь хотел сообщить, что договорился со специалистом, который осмотрит Стеллу в начале следующей недели. Как вы знаете, я пытался развеять ее страхи, но она все равно полна опасений. Я изучил медицинскую карту ее матери и выяснил, что ее кровотечение не было вызвано какими-то передающимися по наследству заболеваниями. К тому же Стелла намного моложе, чем была ее мать, а еще она выносливее и сильнее. Думаю, осмотр специалиста ее успокоит.

Эдуардо в потрясении застыл, будто пригвожденный к месту, а врач продолжил:

– Ей сделают полное ультразвуковое обследование. Я знаю, как ей понравилось слушать сердцебиение ребенка в пятницу.

Стелла слышала, как бьется сердце их ребенка? Она встречалась с врачом – и ничего не сказала ему? И что, черт возьми, случилось с ее матерью?

Подавляя ярость, Эдуардо выжал из себя:

– Точно. Спасибо, что вы связались со мной. Всегда обращайтесь ко мне со всем, что касается ее здоровья.

Закончив разговор, Эдуардо прошагал в свой кабинет. Там, кипя от гнева, он схватил личное дело, которое в свое время прочитал так невнимательно, – в части, касавшейся ее родителей.

Стелла родилась прямо перед самой полуночью двадцать третьего апреля. Ее мать умерла двадцать четвертого апреля, каких-то два часа спустя. Причиной смерти стали осложнения во время родов. Неужели поэтому отец так жестко обращался со Стеллой – никак не мог простить ей этого?

Теперь-то Эдуардо вспомнил выражение ее глаз, когда она узнала результат теста на беременность. Она боялась родов.

Но она не рассказала ему. А он-то думал, что у них был шанс!

Эдуардо зашагал к своим апартаментам. Стелла уже встала. И, конечно же, она была в кроссовках, тренировочных штанах и футболке. И уже ступила на платформу тренажера.

– Разве все эти упражнения – лучшее для ребенка? – Эдуардо решил проверить, скажет ли она ему.

– Ты говорил, что этот брак – лучшее для ребенка. – Стелла начала ходить по дорожке. – Но ты планируешь сделать этого ребенка наследником престола. Значит, ты обрекаешь ребенка на жизнь, полную ограничений?

Эдуардо насторожился. Она не смотрела на него и явно злилась – неужели жалела о том, что открыла ему душу вчера?

– Все это время ты знала, что это – ребенок из королевской семьи. И есть возможность, что он унаследует корону.

– Но ты запланировал это.

– Я не планировал, что ты забеременеешь, – огрызнулся Эдуардо.

– Но с тех пор, как ты узнал об этом, ты организовал все, как тебе было нужно.

– Потому что я должен был это сделать, – надо же, она не оценила ни одно из его усилий!

Оглянувшись, Стелла увидела, как лицо Эдуардо стянуло бесстрастной маской. Как он мог так быстро превратиться из заботливого в бессердечного? Это привело ее в ужас. И еще больше распалило ее ярость.

– Может быть, существует какой-нибудь древний указ, по которому первый ребенок любого из вас, братьев, наследует корону? – спросила Стелла. – Возможно, это – своего рода зависть, и ты намерен сделать так, чтобы родословная продолжилась от твоего семени, потому что сам ты не можешь стать таким, каким до зарезу хочешь быть?

Пламя в его глазах разгоралось – и это была не страсть.

– И это говоришь ты – женщина, которая потратила всю жизнь, пытаясь стать той, кем не может…

– Я – замечательный солдат.

– Но ты не можешь стать сыном, которого так хотел твой отец.

Она спрыгнула с этой проклятой беговой дорожки.

– Ты даже не можешь понравиться ему, – добавил Эдуардо.

– И при этом ты хочешь сделать то же самое по отношению к своему собственному ребенку! – в сердцах напомнила Стелла. – Мучить его этими завышенными ожиданиями!

– Это другое.

– Нет, то же самое. Ты словно редактируешь туристический видеоролик. Фотографии. Сапфир, окруженный целой легендой. Вся эта пища для прессы.

– Нужно, чтобы народ поверил в тебя. В нас.

И он добился бы этого. Он ведь и ее заставил поверить – в саму себя и в возможность их отношений. Он был так убедителен, что она влюбилась в него. И вот-вот скатилась бы до полного обожания. Но его нежность была лишь видимостью. Он был таким же бесчувственным и преданным долгу, как его брат.

– И это все, что имеет для тебя значение? Ты никогда не откроешься мне, – медленно произнесла Стелла. И с чего она решила, что он мог полюбить ее… – Ты не можешь никого впустить в свою душу. Как и твой брат.