Юлия Бузакина - Орхидеи на снегу (СИ)

- Эрика! - увидев меня на пороге агентства, подскакивает со своего места у компьютера подруга.

- Ничего не говори… - крепко обнимая ее за шею, бормочу я.

- Да уж, все сложилось совсем плохо, - качает головой она. - Видела бы ты, что пишут с утра в интернете.

- И что пишут? - снимая шубу, интересуюсь я.

- Что Виктор - подлец, который соблазнил жену твоего отца, а потом, узнав, что есть завещание, похитил тебя из Праги и принудил к отношениям.

- Но он не соблазнял Зину, - отмахиваюсь я. У меня уже каша в голове из-за этих буйных фантазий неуемных журналистов, купленных моим папочкой.

В обед на мою почту приходит ответ на ночное письмо Виктору. Сердце на миг замирает - неужели его выпустили? И тут же обрывается - по тексту видно, что ответ писала женщина.

«Милая Эрика! Мне очень понятны ваши чувства - вы ослеплены любовью. Но, пожалуйста, сделайте одолжение - вычеркните моего сына из своей жизни навсегда. Вы сами не понимаете, что натворили. Его деловой репутации пришел конец, он отстранен от руководства компанией, и даже если дело не дойдет до суда, вряд ли ему удастся восстановить свое доброе имя. Заклинаю вас - никогда больше не тревожьте его. Ваш отец - чудовище, которое много лет притворялось другом. И вы сама ничем не лучше него. Если бы не вы, мой сын был бы счастлив. Вы сломали его жизнь. Если у вас есть хоть капля совести, не смейте больше ему писать».

- Ого… - бормочет за моей спиной Лара. - Похоже, мамочка Виктора читает его почту…

Мне кажется, меня резко ударили по лицу наотмашь. Мои щеки пылают от стыда, в горле застрял ком. А самое страшное - мне даже нечего ей ответить. Потому что средства массовой информации выставили меня несчастной жертвой, а Виктора - преступником.

Глава 26

Начались допросы. О, как изворачивался следователь, желая добиться от меня признания! Мой адвокат, которого купил отец, адвокат обвиняемой стороны и даже прокурор - бросались на меня, словно свора истекающих слюной бешеных собак. Они доводили меня до слез, тыкали пальцами в тщательно собранные доказательства, путали, чтобы я оговорилась. Не знаю, как я выстояла. После письма матери Виктора у меня внутри что-то надломилось. Это «что-то» было уже не починить, но я продолжала стоять на своем - меня никто не похищал. Я уехала по собственному желанию, потому что влюбилась.

Через две недели дело закрыли. Виктора выпустили на свободу. Я узнала об этом из новостей, когда мы с Ларой сидели в офисе тетушкиного агентства и по новой привычке поддразнивали Влада, таскающегося за мной по пятам. По самолюбию моего отца, выбросившего огромные суммы на обвинение, был нанесен сокрушительный удар. Я поняла, что выиграла первый раунд. Но какой ценой? Люди жутко любопытны и они обожают копаться в чужом грязном белье. Моей репутации пришел конец. Даже на улице на меня посматривали с брезгливой жалостью - как на девушку, которую выкрали у отца и лишили чести. Никому не было дела до того, что мы с Виктором просто влюбились друг в друга. С меня валилась одежда, так сильно я похудела. Я почти ничего не ела все эти дни, не могла спать. Эрика, такая веселая и жизнерадостная, вдруг угасла. От нее осталась едва заметная и бледная тень. Все эти дни меня почти никто не поддерживал - только Лара с Ником и задумчиво потирающий жесткую щетину Иван, которому по вечерам я рассказывала, как в очередной раз изворачивался следователь. Именно дельные советы Ивана помогли мне выстоять в самые трудные моменты. Увидеться с Виктором мне так и не разрешили.

- Поздравляю, - кинув подозрительный взгляд на Влада, развалившегося на диване для посетителей, украдкой сжала мою руку под столом Лара. - Ты - самый стойкий боец из всех, кого я знаю. Ник будет тобой гордиться.

Мое сердце болезненно сжалось. Ник, может и будет. Но вернется ли ко мне Виктор? Ведь его семья попросила меня больше никогда не беспокоить их. Даже толком не узнав о том, какая я на самом деле, они заочно меня прокляли. Все это время я держалась только потому, что любила Виктора. Любила так сильно, что даже люди в форме оказались не в силах противостоять моему упорству.

Я прождала его весь день. Я гипнотизировала свой сотовый. Я смотрела в почту. Я мерила шагами расстояние от дивана для посетителей до стола и обратно. Виктор не появился.

- Похоже, кого-то бросили? - насмешливо протянул мне шубу в конце рабочего дня Вадим.

- Не твое дело, - взяв себя в руки, из последних сил огрызнулась я.

- Да, ладно, не злись. Хочешь, по приезду в Омск сходим вместе в кино? - нахально подмигнул мне терминатор. - Я так понимаю, самое главное - невинность - ты уже потеряла и твоему папочке все равно, за кого тебя выдать?

Сволочь. Я сжала кулаки.

- Чего ты злишься? Это не я придумал! Так в интернете пишут, - давясь смехом, пояснил мой телохранитель. - К тому же, в Омске холодно. Надо же будет тебя кому-то греть. Я готов.

- И не мечтай. Я не поеду в Омск.

- Поедешь, - поправляя пальто, парировал он. - Твой отец сказал, завтра.

Внутри все похолодело.

- Почему он мне не сказал?

- А я откуда знаю? Наверное, потому что он с тобой не разговаривает.

- У него ничего не выйдет.

- Может, и выйдет. Кстати, мы с тобой сейчас едем в ресторан.

- Зачем?

- Там нас ждет твой отец. У него есть для тебя сюрприз.

Я подхватываю сумочку и быстрыми шагами иду к выходу. Вадим галантно приоткрывает мне входную дверь и семенит следом.

Я смотрю вперед и стараюсь выглядеть бодро. Но я обманываю себя и окружающих. На самом деле все намного хуже, чем раньше. В результате глупой аферы, которую начал мой отец, я проиграла по всем фронтам. Теперь наши отношения с моим суровым родителем, жаждущим справедливости, вряд ли возможно восстановить. И ужин в ресторане ничего не изменит. А самое страшное - кажется, я окончательно потеряла Виктора. Он не вернулся ко мне.

Мы подходим к машине, и я передаю ключи Вадиму. Говорят, человек быстро ко всему привыкает. Вот и я привыкла, что он меня возит. Я даже привыкла к месту рядом с водительским, хотя раньше всегда водила машину сама.

Он заводит мой красный «Опель» и медленно выезжает на подтаявшую дорогу.

- Завтра первое февраля. Скоро день всех влюбленных, - задумчиво произносит мой телохранитель. - Ты любишь этот праздник, Эрика?

- Нет, - хмуро отзываюсь я. - Сколько себя помню, мне никогда не дарили валентинок.

- Почему?

- Потому что благодаря таким как ты, с пятнадцати лет ко мне не подпускали лиц противоположного пола.

- О, как жаль. А мне всегда дарили слишком много валентинок.

- Ты в школе был бабником?

- Еще каким, - самодовольно улыбается Вадим.

- По тебе и видно, - ухмыляюсь я.

- Ты первая, кто от меня не в восторге.

- Может, потому что ты слишком настырно преследуешь меня?