Мика Ртуть - Ты уволена! Целую, босс [СИ]

Придя в кабинет, повесила в шкаф пиджак, оставшись в водолазке и юбке-карандаш. Строго и стильно.

— Доброе утро, Герман Андреевич! — искренне поприветствовала я босса и получила в ответ скорбный взгляд и многозначительное постукивание пальцами по циферблату дорогих наручных часов. — Больше не повторится! Честное слово!

— Очень на это надеюсь, — похоронным голосом произнес Стрельников и вдруг гаркнул так, что я подскочила: — Где докумен ты по делу «Автолаза»?

— Сейчас!

Мама миа! А где они? Я схватила записи, лихорадочно выискивая название фирмы. Все, что сейчас в работе, разложено в синие папки, то, что в планах, — в красные, отработанное — в серых. Ищем, ищем!

— Вот! — я радостно плюхнула перед Стрельниковым синюю папку с биркой «Автолаз». — Сделать вам чай?

Стрельников поднял на меня тяжелый взгляд. Все же он симпатичный мужчина. И глаза такие красивые. С густыми ресницами. Вот зачем мужчине такие густые ресницы? И губы… четко очерченные, ровные, так красиво шевелятся… Интересно, откуда у него шрам?

— Ты меня слушаешь, Ужицкая?

— А? Что? Да-да, конечно!

Эй, Ольга, возьми себя в руки, ноги и за шкирки! То, что у тебя уже полгода не было секса, не повод пускать слюни на своего босса!

— Тогда почему ты еще здесь?

— А где мне нужно быть?

Стрельников посмотрел на меня с жалостью.

— Трудно, да? — с сочувствием спросил он. — Я понимаю. Когда голова нужна для того, чтобы носить на ней шляпку, пользоваться мозгами сложно.

Я обиделась. Вот честное слово! Ну, прослушала я его речь, мог бы и повторить, а не издеваться.

— Двухсотый кабинет! — рявкнул он. — Забрать документы! Выполнять!

— Есть! — я приложила руку ладонью ко лбу и, четко развернувшись на каблуках, пошла к двери походкой от бедра, плавно покачивая этими самыми бедрами.

Наградой мне послужило сдавленное хрюканье за спиной. Ага, оценил, чурбан бесчувственный!

— Ужицкая… — прозвучало мне в спину, и я медленно повернулась. Улыбнулась томно, взмахнула ресницами, предчувствуя заслуженный комплимент. — Прежде чем идти в секретариат, приведи в порядок одежду.

Что?

— Или пиджак накинь.

Я судорожно провела руками по спине и ниже и, заливаясь румянцем, выскочила из кабинета босса. Черт! Черт! Черт! Второпях я забыла застегнуть на юбке замок! И он видел кусочек моего желтого белья, которое вот вообще не сочетается по цвету с юбкой! А все из-за того, что я спешила и не переоделась! Ужас! Какой позор! Желтое белье и темно-зеленый костюм! Это фиаско, Ольга!

Секретариат находился на втором этаже в конце коридора и походил на муравейник. Стеклянные перегородки, пластиковые столы, компьютеры, шкафы вдоль стен. И стайка женщин с чашками вокруг чайного столика.

— Мы работаем с восьми, — заявила мне дородная мадам с огромными золотыми серьгами в виде листьев клена. — Заходи позже.

— Это новая помощница Стрельникова, — не успела я рот открыть, как меня опознали. — Ужицкая Ольга, двадцать четыре года, не замужем.

Я вылупилась на молодую женщину в сером брючном костюме.

— Мы не знакомы.

— Я твое личное дело вчера в базу вносила, — пожала та плечами, и все взоры обратились ко мне.

Весьма неприятно, когда тебя рассматривают с алчным интересом и явно без дружелюбия шестеро незнакомых женщин.

— Герочка отправил тебя за договорами? — спросила блондинка с силиконовыми губами.

— Герман Андреевич, — многозначительно произнесла я, — просил забрать документы.

— Ну-у-у… — протянула томно блондинка, — для кого Герман Андреевич, а для кого Герочка.

Она плавно поднялась и направилась к одному из шкафов.

— Держи, — сунула мне в руки стопку папок. — И губу на босса не раскатывай, он занят.

— Это кем же? Тобой? — не смогла я сдержать язык.

— Может быть и мной, — снисходительно усмехнулась блондинка и поправила вырез блузки.

Признаю, там было на чем поправлять, грудь у нее явно накачана не в тренажерном зале.

Остальные молча наблюдали за нашей перепалкой и, судя по азарту в глазах, получали от этого удовольствие.

— Много вас таких тут перебывало в погоне за мужьями, — фыркнула блондинка. — Но Герман любит умных, а не…

— Грудастых? — невинно поинтересовалась я.

Довольная, что последнее слово осталось за мной, я вышла из кабинета, услышав только яростный вопль блондинки и смех остальных женщин.

Герман.

Злость — иррациональное чувство, которое мешает работать и трезво оценивать ситуацию. Но я злился. В отделе кадров мне многозначительно намекнули, что взять Ужицкую распорядились сверху, но насколько сверху, не сказали, сославшись на начальника службы внутренней безопасности. Я понимал, что для кадровиков «сверху» может быть любым из директоров и даже начальников отдела. Пожалуй, попроси я, и мне бы тоже не отказали. Но черт побери! Не пустоголовую же блондинку в дорогом брендовом костюме и туфлях за пятьсот долларов! И поэтому, кроме злости, подняла голову паранойя. Ужицкая могла быть засланкой конкурентов или… или чьей-то любовницей. Вполне допускаю и такой вариант. Такие, как она, не брезгуют пользоваться платиновыми картами своих «папиков».

— Стас, — я набрал номер главного безопасника фирмы. — Вы пробили Ужицкую по базе?

— Обижаешь, Герман Андреевич, — Стас явно что-то судорожно дожевывал, потому что продолжил только после короткой паузы. — На такие должности всегда проверяем от и до. Чиста, аки младенец. Мать, брат, бабушка и дедушка. Школа почти с отличием, ушилась в Лондоне, но по специальности не работала ни дня, зато писала статьи для одного модного журнала. Не замужем. В порочащих связях не замечена. Семь месяцев назад рассталась с кавалером, он уехал в Америку. Досье у тебя на почте.

Мать — бухгалтер, дед с бабкой живут в Рязани, ни дня нигде не работала… Живет в престижном районе в новом доме… Носит костюмы за несколько тысяч долларов… За прошлый год вылетала за границу пять раз… Детка, за статьи так много платят? И чья же ты любовница, голубоглазая блондинка? И какого черта меня это задевает?

Бесит! Как же она меня бесит!

Стоило мне подумать об этом наказании, как дверь кабинета распахнулась, и Ужицкая впорхнула в кабинет, прижимая к груди стопку папок.

— Я принесла, что вы просили! — радостно сообщила она и сгрузила папки на мой стол.

— Ужицкая, — как можно нежнее проговорил я. — Что ты только что сделала?

— А что я? Она первая меня оскорбила! — возмущенно начала девица, но, увидев мой взгляд, быстро затараторила: — Простите! Больше не повторится!

— Что именно?

— Ничего!

Я понял, что все еще хуже, чем думал, а у меня сегодня важная встреча. Ну Мариночка, ну удружила! Кстати, не забыть отправить ей цветы, когда родит.