Ника Ёрш - Счастье оптом

— О боже, — прошептала я поражённо, — как нескучно вы проводите время.

— Весьма, — кивнула самая терпеливая старушка в мире. — А теперь представьте, что остановились бы на Варе.

Я чуть округлила глаза от такого предложения. А потом ответила честно, раз уж у нас зашел столь откровенный разговор:

— Я думала об этом. Когда муж сказал, что уходит от нас, потому что ему это всё надоело. «Это всё» — о нас, о его семье. Тогда мне в сердцах подумалось, что если б я остановилась на Варе, то всё было бы хорошо.

— Да, возможно и так, — неожиданно согласилась Зоя Аркадьевна: — Тогда вы могли бы жить с мужем и сейчас, воспитывая единственную дочь и не зная, что у неё могла быть вот такая компания.

Она перевела взгляд на хохочущего Артёма, и я тоже посмотрела на него. Мой маленький весельчак. Когда он родился спустя восемь часов мучений — сразу рыжим — врач сказал мне: «Ваше оранжевое счастье прорвалось в этот мир, забирайте». И правда, счастливей меня тогда, наверное, было никого не найти, потому что я точно знала, что всё делала правильно. Моя жизнь была неполной без этого комочка позитива, а с ним стала цельной. И даже теперь, когда муж ушёл, пустоту от места, занимаемого им, быстро заполняли детский смех и их объятия.

— Даже будь у вас одна Варя, вы бы все равно не молодели, Марго, — добавила тихо няня. — А девочки вокруг так же прельщали бы вашего супруга. Дело только в его натуре, начинке, если хотите. Как на войне у людей обнажается всё скрытое, так в семье: при встрече с любыми трудностями, обнажается нутро мужчины.

— Может быть, вы правы.

— В любом случае, жалеть вам не о чем. Поверьте старушке, повидавшей на своём веку много разных семей. И отправляйтесь приводить себя в порядок.

Она многозначительно посмотрела на часы, и я встрепенулась, вспоминая о докторе и готовящемся свидании на свадьбе его бывшей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​***

Мои — а к ним я как-то очень незаметно вдруг начала относить и нашу няню — очень быстро переоделись и шумной компанией отправились на море. К ним присоединились Лев и — неожиданно — Паша, громко гогочущий на всю округу насчёт того, что я запала на кардиолога.

Детский сад, ей богу. Подумаешь, он вошёл в домик и увидел идеально белое платье, которое горничная Лопухиных, Юля, как раз отпаривала для выхода в свет. У мужиков отпал дар речи, но Лев по крайней мере оказался тактичным, а вот Паша начал с глумливого хихиканья, а закончил пошлыми шутками, напугав меня до икоты.

Артём, к слову, громко подыгрывал дядюшке, а Арина успела спросить у меня, станет ли дядя врач нашим папой? Я сказала, что нет, разумеется, ведь папа у них уже есть, хоть и живёт теперь не с нами, на чём дочь успокоилась.

— Веди себя прилично, Паша! — строго потребовала я.

— С Золотковым будешь так разговаривать, — хмыкнул он, подзывая детей за собой и уходя прочь с ехидным лицом.

— Ой, Маргарита, ну что вы, — похлопала меня по плечу Зоя Аркадьевна, — чем бы дитя ни тешилось, вам ли не знать? А платье действительно… выдающееся.

— Спасибо, — успела сказать я, прежде чем смутилась.

От чего-то вчера идея идти на свадьбу к другой женщине в белом казалась прекрасной, а сегодня, без поддержки со стороны, акценты снова сместились и стало заранее дико неудобно за эту выходку.

— Тили-тили тесто, — услышала я с улицы Пашу, хотя они уже должны были дойти до ворот виллы, — кардиолог и невеста…

Закатив глаза, решила, что обратного пути уже точно нет, и отправилась в душ, чтобы после отдаться в руки Жанны Михайловны, пообещавшей сделать из меня конфетку.

Лишь бы не просроченный грильяж — такого и врагу не пожелаешь.

Однако, вопреки опасениям, к обеду, когда все вернулись с моря, а Варя от Карины, я была прекрасна. Да, скромность — не моя отличительная черта, но — увы — она просто не поместилась рядом с упитанным самомнением, не желавшим садиться на диету.

— Мамочка, — выдохнула Аринка, увидев меня с классической прической по типу ракушки, с двумя локонами по бокам от лица и килограммом макияжа, нанесённого в стиле «натюрель». — Какая ты принцесса!

— Кла-асс, — оценил Артём.

— А почему платье такое? — с ужасом спросила Варя, глядя на мой наряд, всё еще висящий рядом, чтобы я могла нормально поесть и потом переодеться. — Мама!

Её лицо вытянулось, глаза увлажнились. И тут я окончательно поняла, что мой старший ребёнок уже совсем не ребёнок, и ей простое «не парься» не понравится. Пришлось улыбнуться и отозвать дочь в сторону, поговорить.

— У Михаила Александровича жена замуж выходит, — начала я, чувствуя себя очень неуютно и подбирая слова максимально аккуратно. — Она ушла от него к другому, как наш папа ушёл от меня.

— И что? — на лице дочери нарисовалось упрямство. — Нам какое дело?

— Как это? — поразилась я. — А солидарность? Помнишь, тебя в классе Рома дразнил? А потом перешёл на Ирку. Вы с ней сдружились на этом фоне и поставили Рому на место.

Варя нахмурилась, кивнула.

— Мы сейчас с Михаилом Александровичем решили сдружиться против его жены. Немножко. Но показательно. Пройдёмся перед ней, пусть посмотрит, что он не один остался, а быстро нашёл ей замену. Причем роскошную.

Я поиграла бровями, дочь засмеялась.

— Ты и правда очень красивая. Я вообще тебя такой не помню.

Последнее замечание больно укололо.

— Ну, мне просто некуда было наряжаться, а теперь повод появился, — сказала, стараясь скрыть уязвлённое самолюбие.

А Варя вдруг подалась вперёд и крепко меня обняла, прошептав:

— Хочу быть как ты, когда вырасту. Такой же, как вот сейчас, а не когда вы с папой ругались.

В первое мгновение от растерянности я не знала, что сказать. А потом придумала, что, но спазм сжал горло и пришлось молча тискать свою старшенькую, завершив обнимашки щекоткой и хохотом. Только когда она убежала, смеясь, я быстро подошла к зеркалу и осторожно промокнула слезу-нахалку, всё-таки сбежавшую из правого глаза, и грозящую проложить себе русло на щеке, щедро замурованной тональником.

На обеде к нашему столу внезапно присоединился сам Лопухин, хотя с утра его видно не было. Посмотрев на всех со скучающим видом, он остановил взгляд на мне и на миг показалось, будто вот-вот случится комплимент. Но — слава богу — не случилось, а то пришлось бы Золоткову отменять свидание со мной и проверять отца на страшные диагнозы.

— А ты на человека становишься похожа, — просто заметил он, усмехнувшись. — Ещё бы похудела.

— Не могу, хорошего человека должно быть много, — парировала я из чистого упрямства.

— Хорошего — наверное должно быть, — кивнул отец, — а тебе бы скинуть пару кило.