Марина Кистяева - Дочь Генерала. Книга 1

– Я не знаю, что тебе наговорила Даша и…

– Стоп. Теперь ты закрываешь свой рот и слушаешь меня.

Она попыталась было возразить, но хватило одного взгляда, чтобы передумать.

Слушала она внимательно.

Говорил Седой негромко. Недолго. Но достаточно внятно и четко, чтобы стоящая перед ним женщина поняла. Она молчала. Лишь ещё несколько раз безвольно открывала рот в немом протесте.

Она поняла его. Причем сразу же. Дурой Таня не была, хотя порой и пыталась под неё косить. Не зря сразу же просканировала одежду и часы. Знала примерную стоимость.

В отличие от Даши. У его Снегурки взгляд был совершенно другим.

– И напоследок… Я забыл представиться. Григорий Зимин. Не сомневаюсь, моё имя ты знаешь, слышала. И да, это не Даша меня отхватила. Это я её поймал. Разницу улавливаешь?

Таня кивнула. В её глазах застыло облегчение. Естественно, она радовалась, что отделалась простыми предупреждениями. И, естественно, она слышала, кто такой Зимин. В её голове вовсю закрутились «шестеренки», она отчаянно прикидывала, что и как. Попытаться подружиться с влиятельным дельцом? Пока нереально. Оставалось лишь радоваться, что она выбралась сухой из воды.

Тогда ещё Татьяна не знала, что Зимин лишь «первая ласточка». Что с ней пожелает встретиться ещё один мужчина. Который не будет столь щепетилен.

Григорий, бросив на всё ещё молчавшую женщину самый последний взгляд, счел, что разговор окончен. Он кивнул, прощаясь, и направился в спальню, где нашел Дашу, сидящую на диване и тихо плачущую.

Её слезы – это как поймать встречный удар, от которого происходит взрыв по всему телу, и последнее, что ты помнишь перед тем, как уйти в глухой нокаут, это кулак соперника. Мир шатается, рушится. Так и со слезами Снегурки. С её болью. Девочка столько держалась! Боролась с ним в глухом лесу, не поддавалась отчаянию, без голоса, не имеющая возможности связаться с внешним миром. Думающая, что он в любой момент может её принудить к сексуальной связи, попросту изнасиловать. Она смело смотрела на него, подстраиваясь и одновременно отстаивая свою независимость.

А тут… оказалась дома, где, как принято считать, и сами стены лечат, помогают, дают силы, она расклеилась. Обхватила себя за плечи и раскачивалась, вынимая из Зимина душу своими маленькими нежными ладошками.

– Даша, ты что, маленькая, – он тотчас оказался рядом с ней, опустившись на одно колено, чтобы их лица были на одном уровне.

– Не знаю… Не знаю, я…

– Тихо. Тихо… Не плачь, не надо… Всё будет хорошо. Всё уже хорошо. Слышишь?

Он что-то говорил ещё. Слова не имели значения.

Только лишь Снегурка и её эмоциональное состояние. Она переживала, металась, и он хотел её успокоить. Стереть её слезы раз и навсегда, чтобы его девочка ни о чем не печалилась, не волновалась. Жила и радовалась каждому дню, чтобы улыбалась… Ему.

– Мне так стыдно…

– Тебе не должно быть стыдно. Ни за что.

– Она продала меня…

– Я знаю, Снегурка.

– Как вещь…

– Всё, хватит, – он не мог допустить, чтобы она и дальше погружалась в депрессию.

– Я увидела её и вспомнила всё… Как она пришла к нам. Как вилась вокруг папы. Как убирала фотографии мамы… – она всхлипнула и потянулась к нему. Даша соскользнула к нему на пол, и Гриша сразу же прижал её к себе.

Какая-то эгоистическая часть его натуры возликовала. Наконец-то, Снегурка в нем нуждается! Пусть предлог пустяшный, по большому счету ничтожный, но девочки такие. Даше требовалось выплеснуть из себя весь негатив. Всю детскую обиду, что копилась годами. У мужчин всё проще. Особенно в его мире, где он привык быть главным.

Седой гладил Дашу по волосам, целуя виски и лоб, чувствуя, как она затихает в его объятиях, прижимаясь сильнее. Съежилась у него на груди, обняв за торс. Если вначале обнимала слабо, то сейчас скомкала свитер.

– Ни одна дрянь не стоит твоих слез, Снегурка. Запомни это. Я уничтожу любого, кто причинит тебе боль. Поэтому не плачь… Ты под моей защитой. Ты со мной. Давай забирай вещи, которые дороги тебе, и с которыми ты не желаешь расставаться, и мы уходим.

Даша оторвалась от его груди и заглянула ему в лицо. В самых красивых для него зеленых глазках застыли последние непролитые слезы.

– Спасибо тебе… За всё.

– Мы в самом начале пути, Дашуль.

– Мы вылетаем завтра.

– В Цюрих?

– Нет. Полетим в Женеву.

– Но ты говорил…

Даша оборвала себя на полуслове и задумчиво поднесла руку ко рту.

– Планы немного изменились.

– Почему мне кажется, что ты лукавишь?

– С чего бы?

– Не знаю. Наверное, привык не доверять. Или… Не знаю, одним словом.

То, что происходило последние сутки, снова не укладывалось в голове Даши. Правда, она уже и не пыталась что-либо разложить по полочкам. Принимала всё, как есть.

Не сказать, что ей нравилось. Между тем, если бы её спросили, хочет ли она здесь и сейчас расстаться с Гришей, она ответила бы категорическим отказом.

Она так чувствовала. Если откинуть прочь логику и здравомыслие, которые не раз её спасали от серьезных ошибок в прошлом, то всё было пусть и не идеально, но очень близко к этому понятию. Григорий заботился о ней. Оберегал. Опекал. Выполнял любой её каприз.

Не трогал.

В голове и ощущениях всё смешалось.

Даша собрала все свои вещи. Если она и расстанется в ближайшее время с Зиминым, она не вернется под одну крышу к Татьяне. Здесь большая жирная точка. Кстати, Татьяна куда-то скрылась и, пока она собиралась, ни разу даже не выглянула. Разговор с Григорием возымел действие. Какое – Дашу не интересовало. Ей даже оказалось неинтересно, что он сказал мачехе.

Она почти не удивилась, когда он ей выдал загранпаспорт. Не стала спрашивать, откуда взялось её фото, кстати, очень хорошего качества. Про сроки изготовления тоже промолчала. А смысл? Григорий Зимин чуть больше, чем другие. К тому же, не стоит забывать, в какой стране они живут.

Снова был самолет и перелет.

Летать ей по-прежнему не нравилось. И частые перелеты начали утомлять.

Она не принимала приглашения посетить Цюрих. Гриша сообщил, что они вылетают утром.

И да, в Женеву.

Они ужинали на веранде квартиры. Пока прогуливались по городу, недолго, от силы с час, им успели снова организовать настоящий романтический ужин. Сменили интерьер, занесли большие красивые напольные кадушки с цветами, хромированный столик с белоснежной скатертью и двумя удобными креслами.

– Мне надо переодеться? – немного растеряно поинтересовалась Даша, увидев изменения и вспомнив, что она одета в простые брюки и теплый пуловер.

– Ни в коем случае.

– Мужчина, вы кто? – улыбнулась Даша, когда Гриша отодвигал кресло, помогая ей присаживаться. – Вы точно тот полуголый амбал, что меня до смерти напугал при первой встречи?