Ольга Горышина - Сказка в дом стучится

— Притомилась я путем-дорогою…

Что верно, то верно. Сдала стометровку в семейную жизнь! Правда, тренировалась перед забегом пятнадцать лет, чтобы вот так удачно стартовать с места в карьер.

— Поклон вам низкий, люди добрые, дети малые, красны девицы и добры молодцы…

Пришли все, кого пригласили. А почему бы и нет? Погода просто великолепная, прямо сказочная — травка зеленеет, солнышко блестит, вот и лето прилетело: теперь поймать его и удержать на берегу Финского залива до самого бабьего лета. Теперь уже законно могу чувствовать себя бабой: замужем, двое детей, домохозяйка в хорошем смысле слова — хозяйничаю дома сказочным образом.

— А знаете ли вы, кто я буду такая? Нет, не Василиса Премудрая… Не сестрица Аленушка… И не царевна-лебедь…

Знала бы я сама, кто я такая… Кто такая эта Александра Терёхина, в народе просто Саша, которая шла по шоссе и сосала сушку. Знал ее только тот, кто выглядывал сейчас из-за детских голов. Знал, но молчал, храня в кармане обручальные кольца, как Кощей свою смерть.

— Я — хранительница сказок. Слежу за сказками, чтобы ни одна не потерялась, да герои б не перепутали, из какой сказки пришли. Только вот беда, приуныли мои сказки. Жалуются, что дети их больше не любят, сами не читают и даже мам с папами и бабушек с дедушками почитать им перед сном не просят. Вот я и пришла к вам спросить, так ли это?

Гости хором ответили — нет! Хозяин дома промолчал, а его голос я бы среди тысяч других узнала. Он поверил в сказку и сделал ее былью. Для себя и, надеюсь, для меня тоже.

— Вот и я говорю сказкам, что любят их дети по-прежнему и хорошо знают всех героев и что с ними приключилось. А сказки на своем стоят. Не любят и все тут! Снарядили меня в дальнюю дорогу и короб дали, — и я показала детям плетеный сундучок, который до того момента прижимала к взволнованной груди. — А в короб каждая положила предмет свой сказочный, и я им пообещала отыскать детей, которые их любят и помнят. Может, вы и есть те дети, которых я ищу? Давайте проверим!

Уселись мы в кружок на траве-мураве — в тесный, дружеский, почти семейный. Открыла я волшебный сундучок и принялась доставать из него всякие диковинки: яйцо, три ложки, горшочек, яблочко, волчий хвост, пирожок… Вспомнили вместе и про курочку Рябу сказку, и про трех медведей. Только долго решали, кому принадлежит горошина: принцессе-неженке или все же хитрой лисоньке, которая выманила из избушки глупого петушка.

— Ах, какие молодцы! Порадовали меня! А хотите в Лукоморье со мной отправиться, с котом, который все-все сказки знает, познакомиться? Тогда вот вам путеводный клубок.

И я подала клубок имениннику, который во все свои небесно-голубые глаза глядел на свою просто Сашу и, кажется, не узнавал… Взялись все за него и паровозиком отправились в гости к коту, а вот и кот! Собственной персоной, из укрытия вылез и сразу мне в руки попал, заулыбался, замурлыкал нечеловеческим голосом мне в ухо, но довольно громко:

— Никаких песен я давно не пою и сказок не говорю… Ем и сплю, сплю и ем…

— Да по тебе заметно! Смотри, какой стал. Хватит лежать лежебока, делом займись!

— Каким делом я могу заняться? Некому ведь сказки рассказывать… Дети теперь на компьютере с монстрами сражаются… Никто не вызывает на неравный бой Кощея Бессмертного.

— А мы возьмём да вызовем! Верно говорю, ребятки?

— Да я уже сам его победил, — мурлыкал котик. — Умом-разумом, а не мечом булатным. Отдал ему твой сундук со сказками. Что же Кощеюшке всю жизнь только над златом и чахнуть? Пусть над сказками теперь чахнет и зачахнет с ними вконец…

— Глупый ты кот, хоть и ученый! Ребятушки мои! Если сказки у Кощея в подземелье останутся, то никогда больше к вам не придут. Выручать их надобно. Согласны со мной пойти? Не боитесь Кощея Бессмертного? Только кто же нам дорогу в Кощеево царство укажет? Только баба Яга туда дорогу знает…

И я знаю, где новая кукла спрятана — к ней спешим, с бабой Ягой говорим и все обговариваем, как нам с Кощеем силушкой помериться, а тут и Кощей заявляется к нам собственной персоной, костями гремит да побрякивает. Предлагает силу попытать и судьей выставляет нам самого Соловья-разбойника, а он ох как громко свистит, хоть уши затыкай и деру давай. Но бежать надо не к воротам, а к корзинам, мячики в них кидать, другие на ложках деревянных носить, в мешках прыгать, через скакалку и наконец всем булатным мечом по яйцу огромному, висящему на дереве, бить, а из яйца не игла с Кощеевой смертью выпала, а град из пальчиковых куколок — собрали их в карманы и пожалели Кощея, потому что праздник нынче, день рождения у великого богатыря Арсения. А богатыри всегда славились добрым нравом, дарили побежденному жизнь и приглашали вместе подкрепиться у самовара, чтобы сил набраться для новых подвигов, для песен… Про кузнечика, который в траве сидел…

Отойдя от пустого уже самовара, Соловей-разбойник одарил меня злодейским взглядом, но гитару все же взял и сыграл без ошибок, а мы пели, иногда, правда, путаясь в словах. Потом пожалела я Соловушку, и поздравительную песню сама сыграла, извинившись перед юными гостями, что балалайку в Лукоморье оставила. Зато свечку волшебную в расписном стаканчике не позабыла — на ней птицы-жароптицы имениннику счастья желали и все гости, которые согласились подержать в ручках поздравительную свечку и молвить слово доброе, хотя многие, как я поняла, впервые видели Арсения.

А вот брат старший смутился. Выдал про «расти большой, не будь лапшой», а папа вообще замер. На целое мгновение, не хотел быть лапшой, потому что вырос и даже дорос до звания отца и мужа. Когда наши пальцы встретились на теплом подсвечнике, я не стала убирать руки: так мы и стояли нос к носу, и Валерий Витальевич таял, как свеча, и все молчал и молчал.

— Смелее! Вы же папа богатыря, — произнесла Хранительница Сказок, и папа сказал:

— Желаю, чтобы сказка стала былью.

Изрек он лозунг под смех гостей-родителей, и только наши глаза не смеялись, а светились счастьем. Только вот колени немного дрожали, поэтому я поспешила присесть подле моего будущего сына и поднесла свечку прямо к его раскрасневшемуся от бега и всеобщего внимания лицу:

— Чтобы желание исполнилось, ты должен сказать его про себя и задуть свечку. И сохранить его в секрете от всех, пока желание не исполнится.

Арсений кивнул, еще минуту, такую долгую, смотрел мне в глаза и дунул на свечку с силой настоящего богатыря. Остальные облегченно выдохнули и бросились к торту. На нем было всего четыре свечи, но зажигали их нескончаемое количество раз, потому что всем хотелось их задуть — у всех накопилось много неисполненных желаний.

— Ну вот, — сказала я перемазанным тортом гостям. — Мне пора в путь-дорогу… К моим спасенным сказкам и к Кощею. Он же добрый, ему просто было скучно, вот он и злился на всех…