Ава Рид - Искренне

– А?

– Что еще случилось? Что тебя сейчас беспокоит?

У нее действительно есть какое-то шестое чувство, по крайней мере на то, что касается меня. Однако вместо того, чтобы делиться с ней своими запутанными мыслями о Купере, я рассказываю ей нечто другое.

– Там была ссора… спор. Думаю, что некоторым людям было некомфортно, что я это слышала. – Я тяжело сглатываю. – Мне было некомфортно. У меня было чувство – ну, я даже не знаю… Будто это был разговор между членами семьи, к которой я еще не принадлежу. Речь шла о том, что Мэйсон уволил кого-то, потому что он вроде бы надругался над каким-то посетителем в клубе и – судя по тому, что я слышала, – вел себя отвратительно. На самом деле он не хотел распространяться об этом, но Джек и другие ребята не понимали, почему того парня уволили. Они, вероятно, были друзьями и… да. Мне было неприятно. Мне стало их жалко. Не думаю, что они могли предположить, что этот парень способен на такой поступок. Кто ожидает подобное от друзей? – Я сухо смеюсь и горестно качаю головой. Меня тронула эта тема.

– Сочувствую, – отвечает она, искренне расстроенная, и слегка наклоняет голову, пока я стараюсь избегать ее пронзительного взгляда. О нет, ее глаза подозрительно сужаются.

– И это все?

– Ага. У тебя, случайно, не найдется для меня простой черной рубашки?

– Энди. – Она интонационно подчеркивает мое имя так, как кроме нее умела только моя мама. Как будто я что-то натворила. Правда мама всегда использовала мое полное имя. Если я думала, что мне что-то сошло с рук, то самое позднее в такие моменты я отчетливо понимала, что только не в этот раз.

– Я думаю, что не нравлюсь Куперу, – вырывается у меня.

– Купер – это тот, кто должен обучать тебя? – Я киваю. – Подожди-ка… – Она слегка наклоняет голову. – А это не тот парень, который принес нам по второму коктейлю в тот вечер в MASON’s ?

О нет, я не буду вдаваться в подробности. Я и так не могу перестать злиться на то, что Купер ведет себя как сварливый осел.

– Он дал мне понять, что покажет мне все только потому, что должен, но в остальном он хочет, чтобы его не беспокоили. – После этих моих слов взгляд Джун изменился. – Почему ты развеселилась? Пожалуйста, перестань так улыбаться. В чем дело?

– Это он! И он красавчик. Думаю, что он оказался красавчиком.

– Что? – Я недоверчиво смотрю на нее.

– Он точно красавчик!

– Разве это имеет значение? – спрашиваю я в замешательстве, и Джун задумчиво потирает подбородок.

– Зависит от того, почему тебя так волнует, что он хочет, чтобы его не беспокоили.

– Это волнует меня, потому что он работает со мной. Мне просто не нравится, что он… что я… – черт возьми! Не так легко объяснить все ей. – Я не думаю, что это хорошая идея, что ему придется делать то, чего он явно не хочет.

Да, это звучит довольно логично. Так ведь?

– Ну, если все сводится только к этому, то пфф! Мы все постоянно делаем то, что нам не нравится. Потому что иногда так и должно быть. Не тебе решать, какие у него проблемы, Энди. Может быть, он вообще не любит людей. – Она пожимает плечами. – Вполне естественное отношение в зависимости от того, что человек видел и пережил. Правда, должна признать, что это становится довольно неуместным, когда ты работаешь в клубе. Или у него просто сегодня плохой день. Кто знает? В следующий раз он может вести себя по-другому. Это вполне возможно.

Царапая ногтем по краю стола, я думаю о словах Джун.

– В любом случае это определенно не что-то личное. Он не знает тебя, подумаешь, простоял с тобой в комнате какие-то десять минут. Ну, даже если это был час, – говорит она, махнув рукой. – Может быть, он нелюдим или мрачный тип, да что угодно! Тем не менее он будет работать с тобой. Это все, что имеет значение. До тех пор, пока он не будет груб с тобой – потому что тогда мне придется избить его, – все нормально.

Джун порывисто поднимается на ноги и подходит ко мне, затем кладет руки мне на плечи.

– Так ведь?

Она права. Я, наверное, придаю этому слишком большое значение. Куперу не нужно любить меня или хотеть болтать со мной, чтобы он мог натренировать и научить меня всему, что понадобится для работы. Дело не в нем, неважно, кто меня стажирует – я должна подавить в себе чувство, что я становлюсь для кого-то обузой. Но еще я должна перестать думать о его глазах и гадать, что за ними скрывается.

– Да, – соглашаюсь я. – Сегодня много всего происходило, и я слишком нервничаю. Если я буду вести себя так глупо, можно сразу искать новую работу.

– Этого не произойдет, Энди. Но если даже произойдет, то жизнь на этом не закончится. – Она крепко обнимает меня, прежде чем направиться к своему шкафу. – Как ты сказала, черная?

Я только что вернулась в клуб. Я по правде спешила, хотя благодаря Джун это далось мне нелегко. Мы чуть не вступили в жестокую гардеробную битву, когда она пыталась нарядить меня в черный топ с открытой спиной, а потом в другой топ без бретелек и, наконец, в наполовину прозрачную блузку.

В итоге я просто вытащила из сумки разноцветную, слегка помятую рубашку и надела ее, заправив в свои узкие джинсы. То, что едва не привело к обмороку Джун, было моей любимой рубашкой в крупную клетку персикового и темно-синего цветов. Первый хорошо сочетается с моими очками, последний подчеркивает мои глаза. И хотя она уже давно немного выцвела, мне все равно. Не могу сдержать улыбку, когда думаю о выражении лица Джун. Она глубоко ненавидит эту рубашку, не может смотреть на нее и, вероятно, хотела бы сжечь ее и торжествующе станцевать на пепелище.

Мои черные конверсы по лодыжку тоже уже не в лучшем состоянии, но пока они не развалятся, я буду их носить. У меня нет более подходящей обуви для работы. Вряд ли я могу появиться в клубе в сандалиях или зимних утепленных ботинках.

Вокруг абсолютно тихо, когда я иду мимо большого бара и снимаю куртку, чтобы набросить ее на руку. К счастью, дождь снова утих. Я оглядываюсь в поисках Купера и выбираю тот путь, по которому мы шли сегодня с Сюзанной. В конечном итоге я оказываюсь на складе, по крайней мере, похоже на то, но даже здесь я не нахожу его.

– Энди.

Я испуганно оборачиваюсь, прикрыв ладонью рот, чтобы не вскрикнуть, и… внезапно вижу перед собой чью-то широкую грудь. В нос ударяет терпкий и в то же время свежий аромат, и я с трудом могу удержаться, чтобы не вдохнуть шумно и глубоко. Сначала запах напоминает мне морской воздух, затем горящие дрова в открытом камине.

Купер. Голос давно выдал его, но мне все еще нужно время, чтобы успокоиться.

Его дыхание. Я так близко к нему, что чувствую его на своей коже. Немного, совсем чуть-чуть, но… этого достаточно. Черт возьми. Что бы ни происходило со мной сегодня, я надеюсь, что это скоро закончится.