Оксана Гринберга - Цена соблазна (СИ)

Родька приехал сразу же после девяти утра. Позвонил, сказал, что стоит возле подъезда, и Майя разрешила ему подниматься. Вошел, в темной одежде, непривычно изменившийся, но все тот же Резиновый Утенок — немного нескладный и смешной — и заявил мультяшно:

— Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро! — после чего деловито сунул Майе в руки бумажный стаканчик с кофе и пакет с круассанами.

— Мудро, очень мудро, — согласилась она, пытаясь вернуться в реальный мир из того, в который давно и привычно убегала.

Два часа в мастерской пролетели практически незаметно.

— Проходи, — сказала Родьке после того, как тот скинул обувь в прихожей, — будем с тобой пить кофе с круассанами, раз уж принес. — И тут же спохватилась: — А хочешь, я приготовлю тебе нормальный завтрак?

Родька от завтрака отказываться не стал, и поэтому, проведя гостя через большую комнату с черно-белыми диванами и стеклянным дизайнерским столиком, а затем усадив за барную стойку, Майя принялась хлопотать на кухне. При этом думала о том, что где-то через полчаса ей следовало уже поднимать Никиту, чтобы успеть его одеть и покормить, приготовив к встрече с отцом.

Майе бы тоже не помешало собраться, но…

Она до последнего оттягивала этот момент, чувствуя себя совершенно разбитой. Не спала полночи — сначала звонила Эльке, но телефон у подруги был все время отключен. Затем долго разговаривала с Пабло, сойдясь с ним во мнении, что со Спасским стоит договориться полюбовно. Отсудить ребенка он у нее вряд ли сможет, но получить законное право с ним видеться — очень даже…

Ей же не нужны неприятности и лишняя шумиха в прессе, зато ребенку нужен отец, поэтому лучше согласиться на его требования.

Это означало то, что Артем будет видеться с Никитой все шесть дней, пока продлится персональная выставка — ей придется пойти на уступки. Потом они вернутся в Барселону, а дальше уже будет видно!.. В галерее ее представителем останется Пабло, Майя же проследит, чтобы встречи отца с сыном проходили спокойно и не травматично для Никиты.

В свободное время она собиралась рисовать — уже начала! — потому что выставка в Берлине ровно через три месяца, а у нее раскупили почти все картины… Дело шло к тому, что раскупят все до последней.

— Работала? — спросил Родька, уставившись на ее руки, все еще хранившие следы краски.

Майя кивнула.

— Есть немного! Но вчера ты мне так ничего и не рассказал… Как твоя компания? Где именно ты живешь в Цюрихе? Я бывала там пару раз, красивый город… Есть жена, детки?

Вместо ответа он с явным удовольствием следил, как Майя готовила ему завтрак. Родькин взгляд был более чем одобрительным, и Майя внезапно осознала, что в своем темно-синем рабочем комбинезоне с вечно спадающей лямкой и простецкой майке, любимой, но заляпанной краской, и с "конским хвостом" на голове — она ему очень и очень нравится.

И это ее порядком смущало.

Настолько, что она с головой погрузилась в кухонные хлопоты. Выложила круассаны в хрустальное блюдо, поставив на блестящую столешницу в новенькой кухне, совсем не похожей на ту, к которой привыкла с детства. Порезала сыр, овощи, затем поджарила Родьке бекон и яичницу-глазунью, добавив еще несколько бутербродов.

— Нет у меня жены, — заявил он, получив тарелку с завтраком и с явным удовольствием взявшись за вилку. — Но ты, Марусь, вполне можешь за нее сойти. Что думаешь по этому поводу?

— Ничего, — пожала она плечами. — Ничего я не думаю!

Уселась напротив него, отхлебнула принесенный Родькой кофе. Он был вкусный, горячий.

Еще вчера, в прошлой жизни, которую она вела до прихода Спасского, Майя размышляла о том, что, может, им стоит и попробовать. Родька ей всегда нравился, так что, глядишь, у них что-то могло и выйти. Затем появился Артем и перевернул все с ног на голову.

Сейчас ей было не до новых отношений, тут бы со старыми разобраться!

— И что же тебя останавливает? — начал Родька, похоже, заметив ее колебания. — Давай-ка я угадаю? Гм… Неужели Спасский явился и не запылился?!

Майя покачала головой.

— Не надо, Родь, не начинай! Из этого ничего не выйдет, так что давай замнем до того, как все испортилось. — Она стойко выдержала внимательный взгляд светлых глаз через стекла дорогущих очков. — Лучше расскажи мне, на чем вчера остановилась Шахерезада… Что это за теория всеобщего заговора? Или же это был злой рок, преследующий наших одноклассников? — протянула шутливо.

Родька взялся за очередной бутерброд с сыром, и по безмятежному виду одноклассника Майя так и не поняла, расстроил ли его отказ.

— Тут такое дело, Марусь… — начал он. — Ты ведь знаешь, что Зимин и Баранова разбились?

— Слышала, Элька говорила.

Произошло это лет пять назад. Наркотики, сказала ей подруга. Зимин давно уже употреблял, вот и не справился с управлением на обледенелой трассе. Слишком большая скорость, от его спортивной машины ничего не осталось. Так же, как от водителя с его спутницей.

Элька рассказывала об этом с явным удовольствием, смакуя подробности, потому что женой Зимина ей стать так и не удалось. Кристинка Баранова подсуетилась, увела депутатского сынка прямо из-под ее носа как раз после возвращения то ли с Маврикия, то ли с Бали. За что и поплатилась жизнью.

— Родь, но ведь это старая история, — Майя пожала плечами. — И что из этого?

— О, это только самое начало! — с явным удовольствием протянул он. — Слушай же, Марусь, что было дальше. Каролина Манская покончила жизнь самоубийством три года назад. Причины неизвестны. Возможно, тоже наркотики, и она тоже употребляла. Сережку Гучарова застелили. Он был то ли аудитором, то ли банковским ликвидатором. Вращался в очень высоких кругах и, поговаривают, кому-то перешел дорогу. Возможно, не сошлись в цене, и его расстреляли из автомата среди белого дня. Убийц, конечно же, не поймали.

— Еще бы! — выдохнула Майя.

— Затем был Сашка Воронов. Еще одна мутная история — его нашли убитым на свалке. Дело до сих пор не раскрыто.

Майя сделала очередной глоток. Странно, но Родька перечислил почти всех, кто был с ней на той злополучной встрече одноклассников, и явно не собирался останавливаться на достигнутом. К горлу внезапно подкатил горький ком — даже кофе ее не спас.

— Как понимаешь, это еще не все, — безжалостно продолжал Родька. — Дальше был Макс Дубовский. Его избили отморозки с арматурой. Он выжил, но в баскетбол играть уже не сможет. Ногу собирали буквально по кусочкам.

Майе стало нехорошо.

— Родь, погоди! Та встреча у Зимина… Ты ведь на это намекаешь?! Что все, кто там присутствовал, закончили плохо?.. Но ведь в тот раз еще были Артем, Элька и я. Не знаю, к чему ты клонишь, но с нами-то все в порядке!