Рэйчел Ван Дайкен - Отвергнутый

— Омерта, мои люди чести. — я поднял свой бокал с вином. — Унизительно сидеть перед вами, вырывать свое первородство из тисков безумия, заявлять права на то, что по праву принадлежит мне вот уже более двадцати лет. Я клянусь в своей верности, выпьете ли вы за свою?

Все бокалы поднялись.

Чокнулись.

Сделано.

Даже Мо дрожащими руками подняла свой бокал, и мне стало жутко больно смотреть, как она поддерживает тост за что-то столь угрожающее. Все равно, что болеть за темную сторону, зная, что история будет без счастливого конца.

— Салюд ! — мужчины зааплодировали.

Я сидел, пока передавали тарелки. Мой взгляд невольно метнулся к Мо, но каждый раз, когда я смотрел на нее, она была погружена в себя.

Так было до тех пор, пока Серхио не рассмешил ее. Снова.

Потом коснулся ее ноги. Первый, второй, третий раз.

Я схватил вилку.

— Ты в порядке? — прошептал Лука слева от меня. — Если бы я был подозрительным человеком, я бы сказал, что ты... ревнуешь?

— Лука. — я повернулся к нему, мои глаза были холодны, как смерть. — Заткнись к чертовой матери, пока я не проткнул тебя своим ножом.

Его улыбка была широкой и непоколебимой.

— Камписи, такие кровожадные.

— Николаси такие... стратегические. — намекнул я.

Его рука замерла в воздухе поднося вино к губам, но он не сделал ни глотка.

— Если хочешь меня в чем-то обвинить, говори прямо.

Я пожал плечами.

— Просто... наблюдаю.

— И что же ты видишь? А?

Феникс сказал, что мы можем доверять Луке... я ненавидел, что вероятно он, был прав, так как мне действительно не нравился этот мужчина. На самом деле, я бы не пролил ни слезинки, если бы он перенес инсульт, сердечный приступ или ничего, но мужчина был... скользким.

— Я вижу альтернативный конец. — тихо сказал я. — Под моим контролем.

— Что, если потеряешь контроль?

— Тогда мы все проиграем.

— Если выиграешь? — его глаза приобрели темный оттенок, когда он наклонился вперед, его темные волосы резко контрастировали с яркими глазами. — Что будет потом?

— Твой план сработает.

Он откинул голову назад и рассмеялся.

— Браво.

— Лука? — спросил Фрэнк с другого конца стола. — Прекрасное вино, просто... идеальное количество специй, вы не находите, джентльмены?

Я поднял свой бокал и снова украдкой взглянул на Мо.

Серхио снова коснулся ее волос. А потом он вытер что-то с ее лица.

Я зарычал и бросил салфетку на стол.

Никто не обращал на меня внимания, но Мо заметила движение, как и Серхио.

Я не мог устроить сцену, но собирался. Я находился в трех секундах от того, чтобы все испортить, потому что этот ублюдок не мог держать свои руки при себе.

Час прошел, как медленная пытка, каждый смех с их стороны стола заставлял меня мечтать о убийстве, каждое прикосновение доводило меня до грани безумия, и каждый раз, когда она смотрела на меня своими обиженными глазами, это все равно, что получить пулю в сердце, пропитанную кислотой.

— Джентльмены. — Никсон встал. — Виски и сигары ждут в бильярдной.

Все встали, включая меня, и начали протискиваться в дверь, ведущую в бильярдную.

Когда Серхио обошел вокруг стола, я схватил его за руку, сжал и прошептал.

— Издашь звук, и я сломаю тебе пальцы, начиная с мизинца.

Он закатил глаза, но ничего не сказал.

Знаете, когда угроза у парня вызывает раздражение, а не страх.

Все девушки прошли мимо в забытьи, все, кроме Мо.

— Серхио? — черт побери, девчонка была наблюдательна.

— Это не твое дело. — спокойно ответил я. — Нам просто нужно немного поболтать. Мужчина с мужчиной.

Мо посмотрела вниз на наши руки и, как неловко я держал Серхио. Она протянула руку, будто хотела остановить меня и прошептала.

— Текс не делай больно...

Я мягко оттолкнул ее и потащил Серхио по коридору туда, где никто не услышит звуков ломающихся костей.

— Текс! — Мо бросилась за мной, ее запах обволакивал меня, сбивая фокус.

Убить, я хотел убить его за то, что он прикоснулся к ней — это не было предупреждением, я покончу с его жизнью, если какая-нибудь часть его тела снова коснется ее.

— Ты не прикасаешься к ней. — я сказал ему в лицо и нанес удар в печень, не настолько сильно, чтобы убить его, но достаточно, дабы причинить боль, чем если бы я выпустил пулю в его кожу. — Ты не смотришь на нее. — я прижал его к стене коридора и ударил кулаком в челюсть. С проклятием он опрокинулся, сплевывая кровь. Я схватил его за рубашку и снова приподнял к стене, на этот раз мое колено встретилось с его животом в резком ударе. — Не дышишь ее воздухом. Она не твоя, не твоя забота.

Серхио ухмыльнулся, его улыбка была кровавой.

— Что? — кровь хлынула у него изо рта. — Она твоя?

Я бросил его на пол и ткнул пальцем ему в грудь.

— Черт возьми ты прав, она моя!

— Нет! — Мо толкнула меня сзади. — Оставь его в покое! По крайней мере, он пытается утешить меня, когда ты, только и делаешь, что заставляешь плакать! — она колотила меня кулаками по спине. — Я ненавижу тебя! Ты меня слышишь? Я тебя ненавижу!

Серхио поднял руки, презрительно скривив губы, и бросился прочь.

Мо продолжала бить меня по спине. Как только удары прекратились, она начала бить меня каблуками.

С проклятием я повернулся и поднял ее с пола. Я собирался запереть ее в комнате, пока она не успокоится, последнее, что нам нужно было, чтобы кто-то из Семьи увидел ее или меня в нашем нынешнем состоянии ярости.

— Я ненавижу тебя! — завопила она, все еще пытаясь пнуть что-нибудь своими острыми каблуками.

Когда я пинком захлопнул за собой дверь спальни и поставил ее на ноги, она снова бросилась ко мне, размахивая кулаками.

— Мо! — я пригнулся и схватил ее за запястья. — Прекрати!

— Нет! — она дернулась ко мне, слезы потекли по ее лицу, испортив макияж. — Ты больше не имеешь права голоса! Не тогда, когда ушёл! Не тогда, когда сдался без боя! Ты слабак! И я ненавижу тебя за это! Я тебя ненавижу!

Мое сердце наполнилось гневом от ее слов. Разве она не видела, что я ее спасаю? Защищаю ее?

С ревом я отпустил ее руки и снова поднял ее, бросив на кровать, она подпрыгнула и обхватила меня руками, возможно, пытаясь задушить, я не был уверен. Мы упали на пол в кучу. Я попытался встать, но она забралась мне на спину и продолжала бить.

— Черт побери, Мо! — я наконец-то освободил ее.

Пыхтя от напряжения, она наклонилась.

И я, черт возьми, сошел с ума.

Это был единственный способ объяснить, почему вместо того, чтобы бежать, я бросился к ней и пригвоздил ее плотное тело о стену с такой силой, что картины рухнули на пол.

Ее рот уже был открыт для моего поцелуя, когда я начал пожирать ее. Мои руки крепко сжали ее запястья над головой — этого было недостаточно.

С рычанием я поднял ее с пола, она схватила мои волосы обеими руками для равновесия и застонала, когда мои зубы разорвали перед ее платья.