Рэйчел Ван Дайкен - Отвергнутый

Это не означало, что я не мог хотя бы хорошенько врезать ему, чтобы он понял, какой он полный и абсолютный осел.

— Итак, девушка, с которой ты собираешься переспать. — я прочистил горло. — Ты уже видел ее фотографию? Ходят слухи, что девушки Николаси действительно... гибкие.

Лицо Мо побледнело, когда Текс отодвинул стул и встал.

— Меня это совершенно не волнует.

— Ну. — продолжал я тыкать пальцем. — Ты собираешься жениться на ней, имею в виду, контракт уже составлен, и ты будешь полным идиотом, если не возьмешь на себя защиту единственной Семьи, оставшуюся на Сицилии... верно?

Он на мгновение закрыл глаза, прежде чем на его лице появилась жестокая улыбка. Феникс кивнул Тексу и снова сосредоточился на газете.

— Это имеет смысл. — Текс выпятил грудь. — Каппо Ди Каппо женится на клане Николаси, только подумай... нас не возможно будет остановить. Черт возьми, Альферо, Де Ланг и Абандонато вместе взятые не смогут ни купить нас, ни вооружить, ни остановить. Я думаю... — он кивнул и снова ухмыльнулся, проходя через стол на кухню. — Думаю, звучит хорошо. Черт возьми, в конце концов, каким бы я был лидером, если бы не был полностью вовлечён во всю эту власть?

Никсон стиснул зубы, а Чейз так крепко сжал свою чашку с кофе, что она чуть не раскололась у него в руках. Феникс, однако, казался равнодушным.

— Хорошее решение. — наконец сказал я. — Бросить семью, которая тебя вырастила, и присоединиться к дьяволу... как... типично для Камписи.

Текс замер, а затем медленно перевел свой убийственный взгляд на меня. Мне вдруг захотелось вскочить с места и сбежать. Как последний трус.

— Говорят, что Босс всегда наносит первый удар, Серхио. Не делай меня врагом, ты не хочешь знать, какую боль я могу тебе причинить. Страдание, абсолютное удовольствие, которое я почувствовал бы, задушив тебя голыми руками.

С этими словами он ушел.

Чейз присвистнул и отложил газету.

— Счастливого воскресенья.

— Божий день. — добавил Никсон.

— У меня есть четки, если они тебе понадобятся, Серхио. — Чейз кивнул. — Знаешь, на всякий случай.

Я закатил глаза и откинулся на спинку стула.

Что делал Текс?

И почему Феникс не возражал против этого?

Черт, даже если я умру, я буду в порядке с ситуацией, пока она решается в защиту Семьи. Какая совершенно нездоровая мысль.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ

Мафия по определению должна сказать. «Здесь умирают счастливые концовки.»

Текс

Я должен был признать, что наблюдать, как дерьмовая ухмылка Серхио исчезает с его лица и становится цвета призрака, было, вероятно, самым ярким моментом моей недели, возможно, даже месяца.

С ворчанием я сильно ударил по груше. Мне нужен был способ выплеснуть свою агрессию, и сидеть за столом с Мо, притворяясь, что ей все равно, когда она смотрит в свой кофе, будто он хранит секреты мира? Самая тяжелая вещь, которую я когда-либо делал.

Чертов контракт.

Я ударил кулаком в боксерскую грушу.

Проклятый Лука.

Два удара с разворота. Еще один удар.

По моему лицу струился пот.

— Ты получил сообщение? — Феникс напугал меня до чертиков, когда вошел в тренажерный зал и держал сумку.

Я продолжал бить.

— Ты имеешь в виду сообщение со всеми фотографиями?

Феникс медленно кивнул.

— Ты же знаешь, у меня хорошая память. Шестеро людей Альфонсо умрут от моей руки в этот четверг.

— А остальные четырнадцать?

Я сделал паузу, позволив себе перевести дыхание, прежде чем нанести правый хук, а затем левый в грушу.

— Они все старые.

Феникс вздохнул.

— В том-то и дело, Текс.

Я перестал бить и опустил голову.

— Ты просишь меня очистить старое, для места новым.

Феникс отпустил сумку.

— Как ты высасываешь яд? Быстро или медленно?

— Почему мы высасываем яд?

Его глаза вспыхнули.

— Ответь на вопрос.

— Быстро, ты высосать столько, сколько сможешь в противном случае человек теряет время.

— Значит, ты стреляешь... высасываешь яд быстро. Чем медленнее ты идешь по этому пути, тем более опасным он становится. Убей их всех, Текс. Никто не останется в живых. Что, если этот список когда-нибудь вернется к тебе, ко мне, к нам? — он выругался и провел рукой по волосам. — Это почти как измена, понимаешь?

— Да. — я пожевал нижнюю губу. — Я прекрасно понимаю, что мы делаем.

— Вот почему они не могут знать. — Феникс схватился за грушу руками. — Теперь бей.

Вправо, влево, вправо, влево, я бил, пока совсем не выдохся. До тех пор, пока пот не хлынул мне в глаза.

— Хорошо. — Феникс отступил назад. — Некоторые из целей выйдут сегодня вечером. Я напишу тебе адрес. Наблюдай за ними, запоминай их движения, их манеры, даже если они тебя покажут свои рассказы. Но не позволяй им увидеть тебя.

— Понял.

— Текс? — Феникс остановился на полпути к двери.

— Да? — я вытер лицо полотенцем.

— Если я окажусь на линии огня... я не буду ненавидеть тебя... просто знай. Я никогда не возненавижу тебя. Лучше я умру, чем кто-нибудь из этих ублюдков останется в живых.

Я сглотнул.

— Феникс... они были частью этого? Я должен знать.

— Это не личная месть, Текс. — Феникс выругался и хлопнул ладонью. — Если бы это было так, то стрелял бы я. Просто знай... эти люди... они были с моим отцом и с твоим. Если они не умрут... это кольцо проституции останется открытым. Если они не умрут, оружие будет продолжать поступать из Колумбии. Если они не умрут, то это будут наши головы. Они не остановятся, пока не выследят нас всех.

— Хотел бы я, чтобы был другой способ.

Феникс глубоко вздохнул.

— А разве не все мы?

— Еще одна вещь.

— Чувак... — Феникс опустил голову. — Я устал.

— Что бы ты сделал?

Он повернулся, его глаза были задумчивыми.

— Что бы я сделал?

— Если бы ты знал, что тебе осталось жить всего четыре дня.

Его щеки покраснели, прежде чем он прочистил горло и покачнулся на кроссовках.

— Всё, я делал бы всё, по-чему буду больше всего скучать, каждый чертов день, пока не придёт время.

— Даже если бы это было похоже на движения балерины? — я пошутил.

— Верно. — Феникс рявкнул от смеха. — Особенно если бы я мог бы танцевать вокруг тебя, не заставляй меня доказывать это.

Я поднял руки вверх.

— Никто не должен этого видеть.

Он усмехнулся.

— Рад, что ты не умер, парень.

Его лицо стало серьезным.

— Скажи это после четверга.

Я молчал, когда он вышел из комнаты. Только тогда я прошептал.

— Я сделаю это. Клянусь.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ

Когда ты падаешь... ты поднимаешься... и пробуешь снова.

Мо

Я не привыкла лгать людям, которых люблю. Обычно я врала только тем, кого не знала.

Приняв решение, я сжала ножи в руке и пристегнула их к внутренней стороне бедра. Надела через голову свое черное вязаное платье и схватила сапоги от Шанель выше колен.