Джессика Кох - Так близко к горизонту [litres]

Ты будешь счастлива – муж, дом, дети – вот увидишь.

REMEMBER ME!

And I hope I find my freedom, for eternity!

Love you [28] Не забывай меня! Надеюсь, я обрету свободу навечно. Люблю тебя! (англ.) !

После того, как он столько раз прощался со мной, он ушёл навсегда, не сказав ни слова. Как-то утром он просто исчез. Я знала почему; он не хотел допустить, чтобы я за ним поехала.

Дэнни откладывал, пока, по его мнению, уже не мог терпеть. С начала марта начались обширные параличи, его левая рука почти полностью онемела, он всё время терял контроль над различными частями тела, а внутренняя дрожь всё время нарастала. В середине апреля он сообщил мне, что не может дольше ждать. Он боялся, что иначе будет уже не в состоянии привести своё решение в исполнение.

Героин, которого должно было остаться ещё много, я так никогда и не нашла. Подозреваю, что Дэнни просто смыл его в унитаз, чтобы я не добралась до него.

Кроме ПМЛ, у Дэнни не появилось никаких симптомов СПИДа. Т-лифмоцитов было достаточно, иммунная система была цела. СПИД так никогда и не начался, он не дожил до четвёртой фазы.

Лечение ВИЧ и сегодня ещё невозможно. Но медицина уже может препятствовать началу СПИДа. ВИЧ при надлежащем лечении больше не приводит к смерти. У больных почти нормальная продолжительность жизни, и они могут жить почти обычной жизнью. Благодаря лекарствам теперь и ВИЧ-больные могут рожать здоровых детей.

ПМЛ и сейчас в течение периода от трёх до двадцати месяцев приводит к смерти. От восьмидесяти до девяноста процентов больных заболевают этой болезнью, когда иммунная система сильно ослаблена.

Сейчас установлено, что ПМЛ может быть вызвана определёнными вирусами, которые есть у некоторых детей. Эти вирусы поселяются в теле уже в детские годы. Откуда они берутся, пока не ясно.

В бессонные ночи я сломала себе голову, размышляя над тем, получил ли Дэнни и этот вирус от своего отца.

ВИЧ-больным и сейчас прописывают АЗТ, но в гораздо меньшей дозе, чем тогда. И сейчас лечение АЗТ начинают в рамках ВААРТ, когда значения хелперов в крови пациентов падают ниже трёхсот пятидесяти. До этого момента больные живут без лекарств. В высокоактивной антиретровирусной терапии пациенты ВИЧ лечатся комбинацией из трёх различных веществ. Успешная ВААРТ сдерживает вирус. Уменьшение вирусной нагрузки снижает риск возникновения СПИДа, существенно замедляя его развитие, и приводит к долгосрочному, хотя и не полному восстановлению иммунной системы.

Количество панических атак Дэнни в последние восемь недель возросло в разы. Он был уверен, что причиной тому была ПМЛ. Я думаю, он просто боялся. В конце концов, он с подросткового возраста был склонен к таким приступам. Несмотря на это, его озабоченность изменением поведения и личности из-за них увеличилась до невероятной степени. Но этого не произошло. Дэнни не изменился до своей смерти и сохранил здравый ум. Даже внешне до самого конца по нему невозможно было понять, что он болен. Те, кто его не знал, никогда бы не подумали, что он смертельно болен.

В конечном счёте его смерть не подняла шумиху, даже в газете не появилось объявления. Для полиции он был просто наркоманом, которому надоело жить, наркозависимым без личной истории. Дэнни понравилось бы, что он не привлёк внимания.

Йорг, Марина и Рики полетели в США и вместе с его тётей организовали похороны. Дэнни даже перевёл своей тёте для этого деньги и настойчиво попросил о кремации. Его желание выполнили.

Я не полетела с ними; у нас была договорённость.

Через три дня после его исчезновения и всё же до того, как я получила официальное уведомление о его смерти, увезли автомобиль Дэнни. Новый «БМВ», который он так берёг для меня, был бессердечно утащен на эвакуаторе. Отец Дэнни распорядился об этом из тюрьмы. Технический паспорт автомобиля и права, как и было оговорено, были в автомобиле, который я после этого никогда не видела. Я бы хотела заглянуть туда ещё раз и забрать личные вещи, но мне не дали такой возможности. Деньги, которые Дэнни так хотел передать Кристине и мне, я никогда не увидела. Я не получила из них ни цента. Он копил их только из-за нас, чтобы мы после его смерти смогли найти своё место в мире, в котором когда-нибудь бы чувствовали себя хорошо и без него. Вскоре после того, как его машину забрали, я прибежала в банк только для того, чтобы выяснить, что счёт уже заблокирован. Хотя Дэнни дал мне полный доступ к нему, его отцу удалось увести всё прямо у меня из-под носа. Дэнни не сделал нотариально заверенного завещания. Я не думаю, что он забыл об этом, он никогда ничего не забывал. Скорее, он был абсолютно уверен, что того, что он сделал, будет достаточно. Кто мог подумать, что его отец так быстро разнюхает о смерти Дэнни и его собственности? Он ничего не знал ни о новом автомобиле, ни о деньгах на счёте. Они оба – кроме предпринимаемых его отцом попыток изменить положение дел – годами не общались друг с другом.

Я думала, так же, как Дэнни, что кто-то, кто стоял на пороге смерти, не может иметь такого большого интереса к материальным вещам. У таких, как Дэнни, не укладывалось в голове, что такое бывает. Что его отец планировал сделать с этим? Какой бы ни была его мотивация, он всё хотел для себя.

Йорг попытался взыскать собственность Дэнни в мою пользу. Аргументируя тем, что он годами был его воспитателем. Он изложил обстоятельства прошлого Дэнни и даже осмелился высказать тезис, что отец заразил его специально, как всегда подозревал Дэнни. Это не удалось доказать. К моменту заражения Дэнни болезнь его отца ещё не была отражена в медицинских документах или известна. Предполагал ли его отец что-то подобное, было совсем другой историей. Доказательств такого знания не было.

Йорг проиграл процесс. Согласно закону, всё совершалось в порядке наследования, поэтому вся собственность полагалась родителям. Марина больше не была дееспособной, так что всё получил его отец. Я ужасно рада, что Дэнни ничего об этом не узнал. По крайней мере, он не увидел весь этот цирк. К счастью, он умер, думая, что всё пошло так, как он хотел.

После того, как я узнала о смерти Дэнни, я вышла из квартиры в полной уверенности, что ещё приду туда. Я хотела собрать его вещи и часть из них (и вещи Кристины тоже, к которым мы так больше и не прикасались) отдать в благотворительную организацию, но я больше не вернулась. Я отсутствовала недолго, но замки успели поменять, а вещи распродали. Я не смогла ничего взять, даже попрощаться не смогла.

Даже Майю, старого, почти парализованного пони Дэнни, его отец потребовал забрать у приюта. Он продал его по весу. Мы с Йоргом привели в действие все рычаги, чтобы найти покупателя, поехали за пони и наконец нашли его в Северной Германии. Одна семья купила его для своей умственно отсталой дочери. Я позвонила в дверь, рассказала свою историю и попросила вернуть Майю. Они разрешили забрать пони, но сказали, что я разобью сердце их дочери Амели. И вот я стояла, я, всегда верившая в то, что знаю Дэнни лучше всех на свете, и не знала, что мне делать. В конце концов я оставила пони в семье и уберегла его от многочасовой поездки в прицепе для лошадей. Майя осталась там прямо при доме в обществе старой лошади, и Амели любила её и заботилась о ней. Я уверена, что Дэнни рассудил бы так же. Он всегда соглашался с моими решениями.