Евгения Кретова - Танго sforzando

Сделал шаг к проспекту, жалея о потраченном времени и намереваясь-таки подпортить репутацию Зине.

— В таком случае ваша работа не будет считаться выполненной, — услышал за спиной. Замер, онемев. — Вряд ли кто-то станет разбираться в нюансах произошедшего. Вы рискуете потерять клиентов, знаете ли.

Горан вернулся к собеседнику, уставился зловеще. Зина равнодушно выдержал взгляд вора. На губах мелькнула осторожная ухмылка и погасла. Вытащил из внутреннего кармана пиджака конверт, протянул сербу:

— Здесь инструкции.

— На этот раз я хочу предоплату. Стопроцентную, — Горан мстительно прищурился.

— Вы получите пятьдесят процентов обещанного сегодня вечером. Остальное — по окончании дела.

Горан забрал конверт и, чертыхнувшись, двинул через парк, в сторону гостиницы.

Мужчина в твидовом пиджаке дождался, когда Горан скроется за поворотом, прошел к ближайшей скамейке и присел. Вытянув ноги, подставил солнцу морщинистое лицо, наслаждаясь весной и минуткой передышки. Все будет по плану Заказчика. Вор возвращается в Северную столицу и пробудет там теперь столько, сколько потребуется ему, Зине. Осталось удержать того, второго: он может понадобиться в определенный момент. В кармане завибрировал сотовый. Мужчина принял звонок, коротко сообщив:

— Все в порядке. Готовьте сопровождение.

11 апреля,

Москва

На следующий день она поехала знакомиться с будущим шефом.

Василий Геннадьевич — давний отцовский приятель, ещё по студенческим временам. Начинающий полнеть улыбчивый дядька. Стеша помнила его смутно: последний раз он бывал у них в доме лет семь назад, были проблемы в министерстве, и он обратился к отцу за консультацией. Они заперлись в кабинете, долго курили и пили чёрный как сама ночь кофе.

И сейчас девушка нервничала: вмешательство знаменитого и высокопоставленного отца обязывало соответствовать. Никто бы не поверил, но она завидовала своим подругам, которые точно знали, что их успех — это их личная заслуга, результат работоспособности и везения. Они сами выбирали курс и прокладывали дорогу. Она же всегда чувствовала себя тенью. Её мир — медленно тянущаяся сквозь сумерки повозка. Ворох обязательств, частокол самоограничений, острые копья недобрых взглядов и перешептывания за спиной.

«У тебя — светлая голова», — не уставал напоминать отец, подсовывая очередную зубодробительную монографию.

Поглядывая на часы на промозглом апрельском ветру, она притопывала ногой и мысленно подгоняла автобус, жёлтое туловище которого уже показалось из-за поворота и встало на перекрёстке, перед красным сигналом светофора.

— Ну, пожалуйста! — опаздывать совсем не входило в её планы, уж больно это бы напоминало «закидоны» профессорской дочки.

Транспорт неторопливо подъехал к остановке, важно распахнул двери, впуская замерзших пассажиров внутрь. Медлительные горожане оплачивали проезд, чинно проходили через турникет. Стеша уже готова была взвыть. Заскочив в салон, она плюхнулась на свободное сиденье у окна в «хвосте» салона. В сумке завибрировал сотовый. Машинально посмотрев время и отметив, что Василь Геннадьевич может уйти обедать, она увидела на аватарке улыбчивое лицо Динки Ивановой — институтской подруги, рыжей и неунывающей помощницы известного адвоката Лебедева.

— Чего сегодня вечером делаешь? — пыхтела Динка в трубку. Стеша ничего не планировала. — Тогда пошли с нами, мы в «Точку» собрались. Прикинь, там «Гераклион» играет сегодня. Ирка добыла пригласительные. Пойдёшь? Можешь и Олега своего взять, места есть, пусть побухтит в коллективе.

Стеша посмотрела в окно: небо набухло тяжёлыми тучами. К вечеру наверняка пойдет дождь.

— Пойду. Без Олега, — коротко отозвалась она, не решившись рассказать о вчерашнем предложении руки и сердца. С Олегом давно повелось — звонил только он. В строго определенное время. Он не любил экспромтов. Он не любил неожиданностей и сюрпризов. Даже готовя подарок, он всегда сообщал, что подарит — чтобы точно «попасть». Представить его на концерте рок-группы — это все равно, что отправить балерину гусей ощипывать.

Двери автобуса распахнулись, впуская очередную группу пассажиров. Сердце ёкнуло от неожиданности — в салон входил вчерашний незнакомец из сквера. Тот, с широкой улыбкой и серыми лучистыми глазами. Сегодня он был не в форме. Джинсы, тёмная парка распахнута на груди, на шее болтаются белые веточки наушников. Заметив Стешу, удивился, но тут же подошёл. Чёртики в глазах с любопытством уставились на неё:

— Привет. Маленький город, правда? — у него бархатистый голос, в который хочется укутаться.

Стеша усмехнулась, но промолчала.

— Егор, — он представился. — Ты… Вы далеко путь держите?

Девушка назвала адрес, втихаря разглядывая незнакомца. Худощавый, но плечистый, высокий, лицо едва тронуто загаром. Слегка небрит. Улыбка открытая, чуть сдержанная. Лукавый заинтересованный взгляд.

— Ты там надолго планируешь? — все-таки перейдя на «ты», поинтересовался парень.

Пожала плечами:

— От силы час.

Он понимающе изогнул бровь.

— Я могу подождать? — чуть склонил голову к плечу в ожидании ответа.

Стеша посмотрела прямо в его глаза: чёртики притихли, замерли, навострив лохматые ушки.

— Подожди.

И потом весь разговор с Василием Геннадьевичем пыталась сосредоточиться и выбросить из головы этого странного парня, который, конечно, поехал дальше. И она его вряд ли когда-то увидит — не бывает в Москве таких совпадений.

Но, выходя из здания, сразу заметила его у колонны: подтянутая фигура и с букетом алых роз.

— Один час двадцать минут и сорок шесть секунд, — улыбнулся он, вручая ей цветы.

— Мог бы и не ждать, — Стеша пожала плечами, сунула нос в бутон.

— Выходит, не мог, — усмехнулся он и странно на неё посмотрел, будто изучал каждый её жест. — Пройдёмся?

Стеша медленно пошла в сторону бульвара.

— Ты не сказала, как тебя зовут, — он не спрашивал, он констатировал факт.

— В самом деле? Степанида, — она с вызовом оглянулась на него.

Удивление и недоверчивая ухмылка:

— Ну конечно…

— Нет, я серьезно, — Стеша рассмеялась: — Степанида Андреевна Сомова.

Он скептически уставился на неё:

— Это ж кем должен работать человек с таким именем. Воспитателем в садике? Чтоб дети мучились? А также их родители, — он повторил её имя, будто пробуя на вкус редкий десерт.

— Человек с таким именем должен стать знаменитым адвокатом. Или прокурором… Или судьей. На крайний случай — чиновником, — девушка многозначительно кивнула в сторону представительного здания с колоннами, из которого только что вышла.

— Тоже, очевидно, знаменитым, — прищурился парень и потёр шею.