Евгения Кретова - Вершители. Часть 2. Копьё Маары

Автор обложки Данияр Альжапар

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения издательства «КомпасГид».

© Кретова Е. В., текст, 2022

© ООО «Издательский дом «КомпасГид», 2022

Женщина поморщилась от резкого запаха жаренного с луком мяса, покосилась на каза́н, от которого растекался густой и насыщенный аромат. Мужчина напротив привстал на шелковых подушках, устроился удобнее, подобрав под себя ноги.

– А что я получу взамен? – спросил он резко, продолжая разглядывать незнакомку.

Она пришла в его шатер, миновав охрану, будто из-под земли появилась. В черном одеянии, она будто источала тьму, будто сама состояла из тьмы.

Услышав его вопрос, качнулась – силуэт подернуло пеленой. Прохрипела приглушенно в ответ:

– Золото. Шелка. Товары. Весь город.

Мужчина цокнул языком, выковыривая застрявшую между зубами мясную жилку, посмотрел с опаской.

– Целый город? Взамен на девчонку? – Темные раскосые глаза смотрели пристально, жалили любопытством.

Женщина поправила темное одеяние – он едва смог рассмотреть ее лицо под опущенным на глаза капюшоном, – а из-под руки вырвался длинный язык черного тумана и, спутавшись с отбрасываемыми от свечей тенями, растаял в ночи.

– Все так. Я проведу вас тайной тропой до города. Вы возьмете его богатства и его жителей и приведете мне девочку.

Мужчина смотрел недоверчиво:

– Она точно там будет?

– Если вы будете слушать, что я говорю, – да.

– Ровно в тот момент, когда ты скажешь?

Женщина повторила вновь:

– Если вы будете слушать, что я говорю, – да.

Мужчина посмотрел в глаза присутствовавшему при разговоре воину:

– Что скажешь ты, Сенге́?

Воин вздохнул:

– Застава близко. Обман может быть, Батур.

Мужчина перевел тяжелый взгляд на женщину, помолчал, изучая ее. Осанка, гордый разворот плеч выдавали молодость. Голос – старушечий, сухой и скрипучий, будто шелест мертвого дерева. Черное одеяние и этот туман, клубящийся из-под пальцев женщины. Не понять, по обычаю какого народа одета. Ткань струится словно марево. На хрупких запястьях, что то и дело показываются из-под широкого рукава, – кожаные зарукавья, какие носят славяне. Только письмена не разобрать. И не ест ничего.

– Зачем так делаешь? Зачем город отдаешь, родичей своих?

Женщина повела плечами, тень скользнула по ним, стекла дымкой по накидке.

– Каждый получит по делам своим.

– А девочка? – спросил строго.

– А это, Батур, не твое дело.

Мужчина усмехнулся:

– Было б не мое, ты бы ко мне не пришла, сама бы справилась.

Женщина с сомнением покосилась на присутствовавшего при разговоре воина, прошептала:

– У нее есть то, что я сама взять не могу.

– Что же это?

Женщина сбросила с головы капюшон, позволив рассмотреть себя. У мужчины округлились глаза, рот искривился в брезгливой гримасе.

– Ведьма… – прошептал он, отворачиваясь от покрытого язвами лица.

Женщина снова надела капюшон, проговорила, спокойно пожав плечами:

– Поживешь с мое – и не таким станешь.

Только сейчас Батур понял, чтó беспокоило его больше странного тумана, голоса и повадок пришедшей женщины. От нее на стены шатра не ложилась тень.

«Ведьма», – повторил про себя и дотронулся до ножен, словно до оберега.

– Вы все умом, что ли, тронулись?

Солнце ярко освещало просторное помещение: огромное круглое окно, через которое виднелись утопающая в зелени равнина, поблескивающая лазурью река, уносившая свои воды далеко за горизонт. Легкие облака, словно тонкая фата невесты, бросали невесомые тени на долину. Мягкие, изумрудно-золотистые портьеры отгораживали спокойное умиротворение панорамы от гневного голоса. А на ковре малахитового цвета, повинуясь солнечному свету, лившемуся из окна, медленно расцветал сказочный цветок. Перламутровые лепестки с нежно-персиковыми прожилками, острые хвостики на концах. Капли росы в углублениях. Стебель вился по центральной части ковра, укладываясь затейливым узором.

Как живой.

За несколько дней до этого

Сон какой-то странный. Будто идет она по синему льду. Прозрачному. Гладкому как зеркало. Идет осторожно, неуверенно переставляя ноги в неудобных ботинках, синих, из грубой негнущейся кожи, с громоздкой и очень скользкой подошвой (в жизни у нее не было такой обуви). Где-то там, под многометровой толщей льда, величественно проплывают чужие тени. Одна, другая… У самой поверхности мелькнула и растаяла в глубине блестящая чешуйчатая спина… Бросило в холод, и липкий, противный страх перехватил дыхание. Единственное, что важно, – вернуться назад.

Трынь-тры-ы-ынь… Трынь-тры-ы-ынь…

Аякчаана вынырнула из тревожного сна, недобро поглядела на синий экран телефона: «Семь двадцать, подъем». За окном – сизые сумерки. Коричневые дома на сваях, будто избы сказочных ведьм. Потемневшая после первых заморозков зелень, прибитая за ночь хрустким и колким туманом. Сентябрь в Якутии уже гремит оковами наступающей зимы.

Шумно вздохнув, она спустила ноги с кровати, сразу удачно попала в теплые пушистые тапочки, которые мама привезла из командировки в Москву, улыбнулась приятному ощущению. Сладко потянулась и зевнула, сбрасывая с плеч остатки сна. Решительно встала и собралась вниз, на кухню, – чай заваривать, завтрак готовить.

Выходя из комнаты, сдернула одеяло со сладко похрапывающей младшей сестры.

– Оюна, вставай! Бутеры заканчиваются, – пошутила она над девочкой, которая была толстушкой.

Та в ответ сонно пробасила что-то вроде «Я не сплю», перевернулась на другой бок, плотнее заворачиваясь в теплое одеяло.

Ну и пусть поспит еще пять минут – будильник-то старшая сестра не выключила. Сейчас сработает повтор и будет звенеть, пока не нажмешь кнопку «отбой». Но для этого надо найти телефон! А для этого – открыть глаза и вылезти из-под одеяла!

Очень довольная собой и приготовленной для сестры шуткой, Аякчаана вышла в коридор.

Там еще царила сонная тишина. Все спали.

Так повелось с самого ее семилетия. Шесть лет назад, в день ее рождения, отец подарил ей большую коробку для рукоделия, в которую они с мамой положили нитки, иголки, кусочки ткани, ленты и кружева. Это означало, что Аякчаана выросла и стала полноправной маминой помощницей. На нее были возложены обязанности, которые она, как послушная дочь, должна была выполнять. Выходной ли, праздник ли, каникулы ли, она вставала раньше всех в доме и готовила завтрак для всей семьи. Она убирала в комнатах, стирала и гладила одежду, следила за тем, чтобы в доме были вода и дрова.