Ирина Воробей - Куколка

– Спасибо тебе за все, – негромко сказала она, улыбаясь.

– Да не за что, – просто, без всяких эмоций и даже улыбки ответил парень.

Сказать ей было больше нечего, но несколько мгновений она ждала от него каких-либо действий. В романах мужчины всегда как-нибудь останавливали своих женщин, любая сцена прощания превращалась в драму со слезами и криками, сомнениями и неловкостями, но он был абсолютно спокоен и не был похож на нерешительного человека, который хочет что-то сделать, но не может. Она поняла, что ждать ей больше нечего, поэтому развернулась и вышла из квартиры.

Пока Татьяна ехала в такси, ей было относительно спокойно. Она с тяжестью в груди думала о том, что и как говорить отцу, пыталась придумать более-менее адекватное оправдание всему тому, что с ней случилось за последние сутки, хоть как-то смягчить свой проступок, но ничего гениального в голову не приходило. Доехала она быстро. Девушка даже не сразу поняла, что она уже находится в своем дворе, пока таксист специально для нее не обозначил, что они приехали. Тогда она потянулась за кошельком, чтобы расплатиться.

– Сколько с меня?

Водитель недоуменно на нее посмотрел, потом мигом взглянул на телефон и снова непонимающе уставился на пассажира.

– Сколько стоила поездка? – уточнила Татьяна, немного раздражаясь его несообразительностью.

– Ну, 349 рублей. Но… так у вас же через приложение по карте все оплачено, – пояснил он, без раздражения удивляясь ее непоследовательности.

– Да? – скорее себя, чем его, спросила девушка и сообразила, что бармен не стал менять способ оплаты на наличные и, получается, оплатил ей такси. Маленькая улыбка промелькнула на ее лице, но тут же исчезла.

Она освободила салон автомобиля и направилась к своему подъезду. И тут ее охватила паника. В горле снова образовался ком, руки задрожали, ноги стали подкашиваться, сердце неистово колотилось. Мозг, наконец-то, начал судорожно соображать, что сказать. Но времени было уже мало. Однако в самый последний момент, когда Татьяна уже стояла у двери и мялась, боясь войти, одна идея на ум все-таки пришла.

С трудом попав в замочную скважину ключом, Татьяна открыла дверь. В квартире, как обычно, пахло чем-то стряпным и кофе. Отец всегда оставался собой. Что бы ни случилось, он никогда не забывал ухаживать за собой, тренироваться и готовить. Эти три фундаментальные бытовые вещи он выполнял всегда, как самые жизненно необходимые. Такой у него был характер. Этому он научил и Татьяну. И сегодня она впервые вышла из привычного графика и заметила за собой, что ей понравилось. Но за все приходилось расплачиваться.

И вот она стояла в прихожей, понурая, виновная по всем пунктам, склонившая голову, даже не сняла шляпы. Отец вылетел из кухни пулей и сначала молча, но очень грозно смотрел на нее в упор. Он, видимо, ждал, когда она начнет оправдываться, а она ждала, когда он начнет ее допрашивать. Так продолжалось минуту.

– Ну, и как ты это объяснишь, Куколка? Кто этот молодой человек? И где ты шлялась со вчерашнего вечера?

Отец оперся плечом о дверь в ванную, устрашающе скрестив руки на груди. Но устрашающе он выглядел только для Татьяны. На самом деле в его домашнем виде было немало нелепостей, таких как хлопчатобумажное платье в разноцветный цветочек, большие мягкие тапочки на волосатых ногах, блестящая лысина на макушке. Фартука на нем уже не было. Но на одну руку была надета прихватка в виде рукавицы.

– Я боялась тебе сказать… За мной кое-кто ухаживает. Я ночевала у него.

– Что?! – отец непроизвольно разинул рот.

Голова его завертелась в разные стороны, взгляд метался вокруг в поисках какого-нибудь сиденья. Татьяна с опаской наблюдала за ним, непроизвольно щурясь и съеживаясь.

– И как давно? Почему я узнаю об этом последний? Почему ты не спросила моего разрешения? Кто он такой? И как все это понимать? Ты что с ним переспала?!!

Он сделал шаг вперед на последнем вопросе и уставил руки в бока. Татьяна вжалась в дверь.

– Нет, конечно! Мамой клянусь! Ничего не было! Я просто переночевала. Я просто расстроилась из-за экзамена. Боялась тебе сказать. И не хотела идти домой.

Татьяна вытянула шею и приложила шляпу к груди обеими руками в жесте мольбы для пущей убедительности. Клятва матерью подействовала на отца. Тем более о главном Татьяна не лгала и потому могла открыто смотреть ему в глаза. Отец долго вглядывался в них, глубоко дыша и прищуриваясь. Потом помотал головой, словно сбросил лапшу со своих ушей.

– Вот, значит, кто причина твоих бед на экзаменах! – воскликнул отец, скрестив руки на груди. – Из-за него ты начала плохо заниматься?! Кто он такой, вообще? Откуда взялся? Как давно вы встречаетесь? Почему ты скрывала это от меня?!

Он потряс руками в воздухе, взывая к небесам. Прихватка при этом движении слетела с руки на пол. Но этого никто не заметил. Все были слишком взволнованы.

– Мы познакомились в автобусе… – неуверенно начала Татьяна, но потом подключила свою фантазию, вспомнив все перечитанные романы. – Это было… два месяца назад. Он помог мне в автобусе не упасть, мы разговорились. Мы не то чтобы прямо встречаемся. Я просто принимаю его ухаживания. И не хотела тебе о нем говорить, потому что… у нас с ним ничего не получится… я это знаю… Ведь он… – Татьяна набрала в грудь побольше воздуха для храбрости и на выдохе продолжила: – …бармен. Ну, и он мне не нравится на самом деле… Мне просто было приятно, что за мной ухаживают… ну, знаешь, комплименты, цветы, подарки…

Она украдкой поглядывала на отца, будто проверяя, насколько он ей верит и верит ли вообще хоть на сколько-нибудь. Он снова стоял со скрещенными руками и с бдительным прищуром в глазах.

– А ночевала я у него только потому, что не хотела идти домой… Прости, пап, пожалуйста… Мне было очень стыдно из-за того, что я провалила экзамен. Это было так… – на этом моменте у нее ком застрял в горле и из глаз неконтролируемо потекли слезы.

Продолжать она не могла. Из груди вырывались рыдания, по щекам текли соленые ручьи, стало тяжело дышать носом. Отец смотрел на это с суровым видом с полминуты, но все-таки смягчился и обнял ее. Поглаживая дочь по голове, он сообщил, что уже уладил этот вопрос, воспользовавшись своим знакомством с Прохоровым, и Татьяне дали шанс выступить в выпускном спектакле. Она разрыдалась еще сильнее.

– Прости меня, пожалуйста. Прости, я тебя подвела. Я не хотела… Я так волновалась… Для меня это было так важно… А они… они смотрели на меня, как на пустое место… А Муравьевой, как всегда, аплодировали.

– Ничего, ничего, – приговаривал отец. – На выпускном спектакле себя покажешь. И больше не скрывай от меня ничего. Ты же знаешь, я этого не выношу. И тем более если у тебя что-то не получается, ведь я могу помочь. Как с экзаменом, например. Хорошо, что я Даше позвонил вовремя, она мне все рассказала, я сразу набрал Прохорова. А то сегодня было бы уже поздно решать этот вопрос. Ты меня поняла, Куколка?