Наталья Соболевская - Ненавижу, потому что люблю [СИ]

С одной стороны я с ужасом думал, что же начальник безопасности задумал, с другой стороны это даст время Титову, и у меня есть шанс обрести свободу. В то, что Игорь кинул все силы и ищет меня, не сомневаюсь. И чтобы Носов там не говорил, жду и надеюсь на спасение. А если есть надежда, надо бороться и постараться выжить любой ценой.

Носов чертыхнулся, поднимаясь по лестнице, и я принялась осматривать, что же с ней не так. Одна из верхних ступеней треснула ровно посредине. Забралась на неё и прыгнула, доска прогнулась. Прыгала я долго, после каждого прыжка, проверяла, насколько увеличилась трещина. При удачном стечении обстоятельств, в следующий раз, когда Носов решит ко мне спуститься, он может забыть про сломанную ступень, насупит на неё, и если мне очень повезет, упадет — это шанс сбежать. Услышав хруст дерева, я остановилась и вернулась на матрац в ожидании моего мучителя. Жаль, что в подвале нет ничего, чем можно было нанести удар. Но если он упадет «удачно» я смогу вырваться и без этого.

Я ждала Носова, может час, может два, или целую ночь, я не знала. Окон нет, и ориентироваться мне не на что, по ощущениям я ждала бесконечность.

Наконец раздался звук открывающегося люка.

Приготовилась.

Появились сапоги.

Я привстала и в любой момент готова к действию.

Дальше всё произошло молниеносно. Носов всё-таки забыл о ступени, наступил на неё, она прогнулась, затем треснула и мужчина, махая руками, полетел вниз. В тоже мгновение, под маты мужчины, я рванула к лестнице и, пробежав мимо Носова, забралась на лестницу, вынырнув из люка, и захлопнула его, оставляя маньяка в собственной тюрьме. Сердце бешено колотилось, руки тряслись, но вот соображала я быстро. В углу комнаты стоял старый громоздкий сундук, подтащила его к люку и заблокировала выход.

— Убью, — услышала я крик, и сундук заходил ходуном.

Не теряя времени, я, как есть, босиком, выбежала на улицу.

— Помогите! — во все горло заорала я.

Сильный резкий удар по голове, в глазах потемнело, ноги подкосились, и меня накрыла темнота.

В сознание я пришла от того, что на меня вылили, судя по количеству, целое ведро ледяной воды.

— Вика, ты меня огорчила, и придется тебя наказать, — Носов перевернул меня на живот и накинул веревку на шею. — Я научу тебя слушаться, — пообещал мне мужчина.

Садист натянул верёвку, и я захрипела, тянул он достаточно сильно, чтобы я начала задыхаться, но не до такой степени, чтобы потеряла сознание.

Он проделывал это снова и снова.

— Виктория, ты больше не станешь меня расстраивать? — абсолютно спокойным голосом спросил меня маньяк, и я ответила «Да». Он и дальше продолжил задавать мне вопросы, на все я отвечала также и умоляла прекратить пытку.

Наконец Носов отпустил и оставил меня одну, перед этим прочитал лекцию, что это первый и последний урок, и выкини я что-то подобное, он избавится от меня.

В одиночестве пробыла я недолго.

Услышала шаги, затем как ключ в замке сделал три оборота, открылась щеколда и скрип открывающегося люка. Носов спускался по лестнице, в одной руке он держал сумку, а в другой стул.

— У меня для тебя подарок, — радостно заявил он. — Раздевайся, — страх промчался по всему телу, закрался в сердце, и я вжалась в угол, как будто он может укрыть меня от маньяка.

— Вика, Вика, — садист осуждающе покачал головой. — Мы же договорились. Кто мне час назад обещал слушаться. Не заставляй меня жалеть о своём решении, дать тебе шанс. Я могу передумать в любую минуту.

Собралась: хочешь жить играй по его правилам.

С трудом, но отлипла от стены и поднялась на ноги.

— Молодец, — похвалил меня Носов.

Он расстегнул молнию на сумке и достал из неё розовое всё в рюшах жуткого вида платье.

— Нравится?! — с гордостью огладывая розовое убожество, спросил Носов, явно ожидая восторг от меня.

— Да, — кивнула я.

— Надевай! — он протянул мне платье и ждёт.

Застыла, не могу себя заставить сделать хоть малейшее движение, а не то, что раздеться и надеть кукольный наряд.

— Надевай, — рявкнул Носов и я, вздрогнув, начала расстёгивать пуговицы своей рубашке.

Под пристальным взглядом маньяка, я сняла всю свою одежду, и осталась лишь в нижнем белье.

Носов хмыкнул и подошёл.

— Лучше куклы у меня ещё не было, — он не мне сделал сомнительный комплимент, он похвалил себя за удачный выбор.

Носов взял платье и сам через голову надел его на меня.

— Теперь займемся твоим лицом. Садись на стул, — скомандовал маньяк.

Носов присел на корточки возле меня, сначала он намазал мне лицо очень светлым тональным кремом, потом приклеил накладные ресницы, нанес румяна и накрасил губы.

— Почему ты плачешь, разве я делаю тебе больно?

Не хочу плакать, не хочу доставлять этому садисту удовольствие, но слёзы всё равно наворачиваются и беспрестанно текут. Он хоть и ласково говорит и просит не плакать, по глазам его вижу, упивается сволочь моими страданиями и ему кроме них, по сути, от меня ничего и не надо. Только мой страх, боль и ужас в глазах оставляют на его лице довольную мину.

Носов закончил разукрашивать моё лицо и, достав из сумки огромный розовый бант, прикрепил его к моим волосам.

— Посмотри, какая ты теперь красивая.

Он взял мою руку и вложил в неё зеркало. Жесть: на меня и правда смотрела кукла. Вульгарная, жуткая с мёртвым лицом и ярко-красными губами кукла.

Зажмурилась — омерзительно.

— Открой глаза и не смей их закрывать, если тебе не приказали этого делать, — Носов с силой сжал мои плечи так, что я подумала, кости треснут.

Широко распахнув глаза, я опять смотрела в зеркало только не на себя, а в сторону.

— А теперь улыбнись, куклы всегда улыбаются, — делано ласково сказал Носов. Выдавила улыбку, чем вызвала одобрительное поглаживание по голове. — Скажи, что ты моя.

— Я твоя, — чуть слышно прошептала я.

— Громче!

— Я твоя.

— Теперь ты моя, — он с силой обнял меня, хотелось оттолкнуть извращенца и прокричать все, что я о нем думаю, но я терпела и долго. Он не отпускал меня, целую вечность при этом пыхтел и нюхал волосы.

— Надоела, — резко выкрикнул Носов, и с остервенением оттолкнул меня. Врезавшись в стену, больно ударилась и упала на пол, но, не смотря на боль, радовалась, что пытка прекратилась.

— Ты хорошая кукла. Принести, тебе поесть? — спокойным тоном спросил он.

— Да, — ответила я: силы мне пригодятся. — А можно мне ещё на улицу выйти хотя бы на минутку.

Маньяк задумался.

— Ну почему на минутку. Ты меня порадовала, выведу на подольше, — сообщил он, с таким видом, как будто облагодетельствовал, и я как минимум ноги ему за это должна расцеловать.

Изобразила на лице смирение и благодарность.