Амелия Борн - (Не)полное зачатие (СИ)

А еще я совсем не представляла, как правильно вести себя с мужчиной в постели. Что нужно делать, как отвечать на его поцелуи и ласки. Я вообще не знала, каково это — заниматься сексом.

— Оксана, ты сейчас вместо каши овсяную лепешку сделаешь, — покачала головой Наташка, отстраняя меня от плиты. Сняла кастрюльку, в которой я варила овсянку, и отставила ее в сторонку.

— Я сегодня сама не своя.

— Я вижу, — призналась подруга. — Расскажешь, что случилось?

— Ничего не случилось, в том и дело. Я сбежала от Терлецкого в самый разгар… ну, ты понимаешь.

Наташа понимала. Кивнула и стала отскребать овсянку от дна кастрюльки. По поджатым губам было понятно, что она думает о своем Вовчике.

— А твой так и не появлялся? — уточнила я то, на что у меня уже имелся очевидный ответ.

— Нет. И ладно. Я так и решила — это было всего лишь приключение, которое не повторится.

Подруга не удержалась и шмыгнула носом, а мне стало так ее жаль, что внутри мгновенно все закипело и забурлило. Как только шеф снова появится в моей квартире, первым делом расспрошу его о Вове. Это и снизит градус напряжения между нами, и позволит прояснить хоть что-то об этом типе.

Если конечно, он все-таки придет. Потому что мужчины (насколько мне хватало на это моих скромных познаний) воспринимали отказы очень болезненно. С другой стороны, Рома так и продолжал быть сыном шефа, а я уж смела надеяться, что своего ребенка Дима не бросит.

— Тогда давай просто сварим другую кашу. А лучше сделаем фруктовый салат и посмотрим какое-нибудь кино, — предложила я подруге, воспринявшей это без особого энтузиазма. И взялась за яблоки, груши и киви.

А на прогулке с Ромой меня ждал сюрприз. Нет, это был не Терлецкий и не Вова. Издалека в парке я увидела знакомую фигуру и застыла на месте. Это же Марина! Та самая несчастная соседка по палате, контакты с которой я потеряла сразу, как только мы выписались. И выглядела она… О, даже на расстоянии было видно, что это уже совсем другая женщина.

— Оксана! — всплеснула она руками, когда заметила мое приближение. — Оксана! Как хорошо, что мы встретились!

Теперь в ее глазах светилось счастье, а в крепко спящей округлившейся девочке, лежащей в коляске, с трудом можно было узнать ее маленькую и как будто прозрачную дочь.

— Ты не представляешь, как я рада, — призналась я и кивнула на скамейку. — Может, немного посидим?

Она с радостью согласилась и я, поставив свою коляску рядом с ее, устроилась на скамье.

— И я очень рада! Все вспоминала и о тебе, и о Роме твоем. Как вы?

— Мы-то нормально. А вот ты? Вы же так и пропали… сняли квартиру?

— Нет! Ты не представляешь, что со мной случилось!

И она рассказала, как при выписке ее ждал сюрприз. Марину с дочерью встречал бывший одноклассник, с которым они общались в последнее время очень редко. Он был влюблен с нее еще со школы, но Марина вышла замуж за другого. И вот теперь, когда узнал о том, в какой она оказалась ситуации, приехал, чтобы ей помочь.

— Я так счастлива сейчас! — воскликнула она и улыбнулась. — Не понимаю, где были мои глаза все это время?

— Ну, теперь-то у вас с Дашей все хорошо, — тоже улыбнулась я.

— Да. А ты как? Как у вас с Ромой и его отцом?

Ну и что я могла на это ответить? Что я пока вообще не понимаю, что у нас с Терлецким и как все пойдет дальше? Или что до чертиков влюбилась, а что с этим поделать — не пойму?

— Мы в состоянии притирки, скажем так, — уклончиво ответила я на вопрос.

— Ой, Оксан, а я поняла, что мы счастье свое иногда просто не замечаем. И мимо проходим. Может, и у тебя так?

Интересно, что она под этим подразумевала? Что мне тоже нужно будет мысленно пробежаться по списку бывших одноклассников?

Но уточнить, что именно имелось ввиду, я не успела, потому что в нескольких метрах от нас, на дорожке парка показался уже знакомый мотоцикл. И на нем опять восседали Вова и шеф. Сердце сделало радостный кульбит, румянец окрасил лицо. Приехали! Хорошо, что Наташа ждала нас с Ромой у меня дома.

— Вот, доставил, — объявил Терлецкий, слезая с мотоцикла.

— Это вопрос, кто кого доставил, — усмехнулся Вова. Потом повернулся ко мне. — Натаха у себя?

— Натаха не у себя, — отрезала я и посмотрела на шефа.

— У тебя, что ли? Тогда я поехал.

И он вот так вот просто умчался, я даже не успела и слова сказать!

— Куда он? — удивленно посмотрела я вслед Вове.

— К тебе, конечно, — пожал плечами шеф и вопросительно взглянул на Марину.

— Это Марина, — представила я подругу. — А это Дмитрий. Отец Ромы.

Меня обожгло шефовым взглядом, но что сказать еще и как представить его, я не знала.

— Ладно. Если вы погуляли, пошли домой, — проговорил шеф и взялся за ручку коляски, а через мгновение начал удаляться в сторону моего дома размашистым шагом.

— Помни про счастье, которое рядом ходит, — шепнула мне Марина, когда мы с ней быстро обменялись телефонными номерами и я быстрым шагом направилась догонять Терлецкого и Рому. И глядя в широкую прямую спину шефа, понимала, что он, конечно, может и счастье, только уж слишком сложное и ершистое.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Моим первым желанием было послать все к черту. Не приходить больше. Не видеть Оксану. Не находиться к ней так близко, что приходилось постоянно волноваться за свои штаны. Но потом я вспомнил, что мы с Беляшкиной не просто парочка с проблемами уровня «не дала». Мы — в первую очередь родители. И мой сын не должен был страдать от того, что я чем-то не нравился его матери.

Моя мужская гордость, болезненно прищемленная захлопнувшейся дверью, вступила в краткий конфликт с совестью и родительскими чувствами. В конечном итоге последнее победило.

Хотя для меня все еще оставались неясными мотивы поведения Беляшкиной. Мы же оба взрослые люди! И не могла же она не понимать, зачем я привез ее к себе в квартиру. И для чего хотел остаться с ней наедине. И тем непонятнее мне были затеянные ею игрища или что это вообще такое было.

Для меня все было крайне просто: я хотел ее, а она откликалась на это желание. Ну или я ни черта не научился понимать в языке тела женщины за все прожитые годы!

В голове мелькнула ревнивая мысль — а если все дело было в качке? Может, Беляшкина что-то с ним закрутила? Я внезапно понял, что мысленно строю планы слежки за матерью своего ребенка как за какой-нибудь неверной женой. Которой она мне не являлась. Во всяком случае, пока.

Но одно я знал точно — проигран бой, но не война. И какие бы ни были причины того, что Беляшкина удрала от меня, как черт от ладана, я собирался все равно получить ее в свою постель. И вместе с тем — в жизнь.