Амелия Борн - (Не)полное зачатие (СИ)

— Беляшкина, идем!

Меня, растерянную и не понимающую, что делать дальше, взяла под локоть Кристина (подумать только!) и увела в сторону пустого конференц-зала.

Закрыла дверь с таким видом, как будто на нас с той стороны надвигался зомби-апокалипсис, и повернулась ко мне.

— Фррррх, — выдохнула она, сдувая прядь со лба. — Ты зачем приехала? — потребовала она ответа.

А я растерялась еще сильнее.

— Как зачем? Всякие формальности уладить.

— Они подождут! Ты знаешь, что тут за слухи ходят?

Ну откуда я могла знать? Я сейчас была вся погружена в какашки, ночные кормления и попытки понять в агуканье, что пытается донести до меня ребенок!

— Что за слухи тут ходят? — осторожно уточнила я, решив не рассказывать Кристине о моем какашечном досуге.

— Что ты родила от Терлецкого!

Она сказала это таким тоном, что у меня сомнений не осталось — об этом судачит если не весь город, то добрая его часть.

— Чтоооооо?

— Вот и я так сказала, когда до меня донеслись сплетни! Ну не можешь ты от него родить!

— Конечно, не могу! Я с ним не спала!

Сон не в счет… сон не в счет? Сон не в счет!

— Я так и думала! Но ты же знаешь этих сплетников!

Кристина выглянула из зала, а я тряхнула головой. Что вообще происходит? Меня уводит из толпы сотрудников та, на которую я если бы и положилась, то в самую последнюю очередь! Чудеса, да и только!

— Вот… и лишнее доказательство тому, что ты не врешь. Невеста Терлецкого!

Чтооооо?

Я подскочила к двери и оттеснила Кристину. Шире приоткрыла дверь и тут же увидела, как по коридору дефилирует блондинка. Та самая — с фотографий, которые украшали собой стены квартиры шефа.

Значит, невеста…

— Алла уже не в первый раз приходит, — сообщила мне на ухо Кристина, прильнувшая рядом. — Они то ссорятся, то мирятся. Но слухи ходят, что скоро шеф женится.

И почему это вдруг стало меня волновать? Почему в груди жжение появилось? Мне не должно быть никакого дела ни до шефа, ни до всех его невест вместе взятых!

— Пусть женится хоть на гареме арабского шейха! — заявила я и, отодвинув Кристину с прохода, вышла из конференц-зала.

У сотрудников свои развлечения, у меня же есть дела поважнее. Оформить уже все, что нужно и возвращаться обратно домой. К сыну. Важнее которого нет и не может быть никого другого.

Мы очень мило поболтали с секретарем Терлецкого — Викторией. Конечно, она намекала на то, о чем мне поведала Кристина, но мне удалось (по крайней мере, я в это верила) закинуть свою часть информации в массы. О том, что я родила совсем не от шефа, например. И это было главным.

— Когда будет Дима?

Я даже отпрыгнула, стоило мне услышать голос невесты шефа, когда та подошла к секретарю. Ни вам здравствуйте, ни до свидания.

— Дмитрий Юрьевич сказал, что сегодня будет занят. Другой информацией я не располагаю.

Я мысленно поаплодировала Вике, когда она выдала эту тираду. И мысленно же поставила ей несколько баллов, когда секретарь добавила:

— Но вы можете записаться к нему на прием.

И уставилась на невесту Терлецкого с самым любезным видом.

Алла же стиснула зубы, окинула меня уничижительным взглядом (в котором так и читалось, что я толстуха, которая ей и в подметки не годится, но которая попала в поле ее зрения), и, процокав каблуками, отправилась на выход.

А я вдруг поняла, что хочу сейчас только одного. Стать если не копией невесты Терлецкого, то хотя бы на несколько килограммов меньше. Чтобы не выглядеть ни для таких, как Алла, ни для самого шефа неповоротливой коровой. И дело было за малым — взять себя в руки и начать худеть. А уж потом и я смогу собой гордиться, и мой сын. И последний фактор был во многом определяющим, чем я и собиралась руководствоваться в самое ближайшее время.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Димочка, Рома такой славный малыш, — закинула мама удочку, когда гости ушли, а я мирно выпивал в своем кабинете.

Ну как — мирно… всего лишь пара перебитых со злости бутылок.

Бл*дь, ну надо же маме было выскочить с этими трусами в коридор! Не знаю почему, но мне страшно не нравилась мысль, что Беляшкина видела этот морковный ужас. Наверно, потому что подчиненным не следовало смотреть на белье своего босса!

Хотя Оксана, конечно, не просто подчиненная. Она весьма вероятно мать моего ребенка.

Запустив пятерню в волосы, я растрепал уложенную прическу. Кошмар какой-то! Надо было давно выкинуть эти трусы ко всем херам! Подарок Аллы, между прочим. Причем весьма злоумышленный. Она всегда умудрялась дарить мне такие трусы, что я подозревал — это своего рода пояс верности. Потому что стоило бы только перед кем-то снять штаны и выставить напоказ свои морковки — дело кончилось бы не сексом, а смехопанорамой.

И, в общем-то, трусы эти я никогда и не носил. Но мама такая мама! Вечно, как приедет — начинает перестирывать все мои вещи! Будто сам я со стиральной машиной не справляюсь!

Бл*, и чего я так бешусь вообще? В конце концов перед Беляшкиной мне больше штаны не снимать. Хватило и одного раза для решающего гола в эти то ли девственные, то ли не очень, ворота.

— Мама, — сказал я, даже не думая вестись на провокацию касательно славных малышей. — Запомни, пожалуйста, что мне не пять лет, а все тридцать пять! И у меня не трусишки, а самые, что ни на есть, трусы!

Мама уставилась на меня ошарашенно. Да уж, многовато чести обсуждать какие-то, блин, трусы с морковками!

— Извини, — добавил я. — Но эта ситуация была весьма для меня позорная!

— Я не думала, что ты приведешь кого-то, — ответила мама.

— Выкинь эти трусы, Христа ради, — попросил я, поморщившись.

— Они же еще совсем новые…

— Выкинь!

— Хорошо-хорошо, — подняла мама руки. И после паузы добавила:

— А Рома, кстати, ну вылитый ты в детстве…

Я похолодел. Не мама, а шпион триста пятидесятого левела! Оставалось надеяться, что она не поделилась своими наблюдениями с Надеждой Петровной и Беляшкиной!

— Надеюсь, ты не… — начал было я, но мама перебила:

— Димочка, если этот ребенок твой, я буду так рада! И Оксаночка такая милая и скромная девочка…

«Уже не девочка», — хотелось мне буркнуть, но я сдержался.

— Мама, я сообщу тебе, когда будет что сообщать, — отрезал я. — А теперь хочу отдохнуть, чего и тебе советую.

Подойдя к маме, я чмокнул ее в щеку и направился к себе в спальню.

В следующие дни я вынашивал грандиозные планы на жизнь, состоявшие из двух пунктов.

Первое. Признаться Беляшкиной, что у нас с ней был секс. Никогда прежде мне не доводилось напоминать женщинам о таком! Но все бывает в первый раз.