Анна Варенберг - Татьянин день. Неразделенное счастье

Чем больше проходило времени, тем тяжелее становилось у Татьяны на сердце. Она понимала, что рано или поздно обман раскроется, и все рухнет. Сергей просто бросит ее — он и раньше-то не выказывал особых чувств к супруге, а с тех пор, как в его жизни появилась маленькая Надя, он и вовсе не мог думать ни о чем, кроме воссоединения со своей прежней любовью.

На некоторое время Татьянины переживания по поводу несостоявшейся беременности отступили на второй план. Ее матери, Яне, поставили страшный диагноз — рак молочной железы, требовавший немедленной операции. Но вот операция прошла, причем довольно успешно, Яна на глазах поправлялась, и мысли Татьяны вновь оказались заполнены только одной проблемой. Конечно, она знала, что многие женщины в ее ситуации прибегают к экстракорпоральному оплодотворению, но дли достижения успеха мог потребоваться год, а то и больше. Ребенок же ей нужен был сейчас, немедленно. Но вопрос, где его взять, оставался открытым…

Нина Перепелкина снова сидела в кабинете следователя. Борис наливал чай себе и ей.

— Тебе как? — заботливо поинтересовался он, — Покрепче или будем цвет лица беречь?

— Это ж нс чай, одно название, — возмутилась Нина, скептически глянув на содержимое его чашки, — Сердце беречь приходится?

— Ну да, я потому такую спокойную работу и выбрал, чтоб сердце сберечь, — хмыкнул следователь, — А что скажешь на это? — Он торжественно водрузил на стол пирожки и бутерброды, — Налетай, подешевело! Рыбкины постарались, — объяснил он, — Еле-еле от холодца отбился. Вообще, они ничего. Особенно мамаша.

— Пирожки у нее знатные, — с набитым ртом подтвердила Нина. — С виду Рыбкины, конечно, шебутные, орут, ругаются, но если что — грудью встанут на защиту родных и близких.

— Жаль, я не вхожу в число их близких, — вздохнул Костенко. — Скажи, ты ничего подозрительного вчера не заметила?

— А что же может быть подозрительного на поминках? — нс поняла Перепелкина.

— Поскольку ты их всех знаешь не первый день… Значит, могла заметить какие-то странности в поведении друзей Геннадия. К примеру, этот, который на тебя наехал…

— Семен, — кивнула Нина. — Вот он, пожалуй, точно изменился, потому что раньше был просто бездельник и пропойца. Он и Генку моего, земля ему пухом, с пути сбивал: попойки грандиозные устраивал, и почти всегда — за чужой счет. И обязательно с дракой в конце. Только почему-то ему никогда не доставалось. Хитрован.

— А поподробнее? — подался к ней Борис.

— Как-то они сидели, — начала вспоминать Нина, — пиво пили, к ним прицепились какие-то ребята. Сенька раздухарился, давайте, говорит, покажем им, кто здесь самый крутой. Генка мой и другие ломанулись в драку, а умный Сеня — в кусты. Генке тогда челюсть сломали, и он потом еще целый месяц с ментами… Ой… С милиционерами разбирался. А про Сеньку и не вспомнили.

— А выглядит ваш Сенька вполне прилично, — задумчиво сказал Борис.

— Да я сама удивилась: обычно он, ну нс сказать, что бомж, но очень недалеко ушел. А тут такой — одет чисто, даже одеколоном побрызгался.

— А где работает, чем занимается?

— А я знаю? — пожала Нина плечами, — К нам на стройку, ну, тогда, давно, пришел подсобным рабочим, то есть толком ничего не умел. Пробыл у нас недолго, наверное, нашел место повыгодней. А только дерьмо как ни заворачивай, как ни брызгай одеколоном — оно конфеткой нс станет.

— А в его разговорах ничего странным не показалось? — спросил Борис, что-то для себя пометив в блокноте.

— Так это были разговоры? А мне показалось, что он орал, и все, — проговорила Нина.

— Ну, спасибо, — Костенко закрыл блокнот. — Если вдруг вспомнишь что, мало ли — сообщи мне, ладно? Любая мелочь может пригодиться. Так, и забери свои плюшки, — он встал и принялся заворачивать недоеденные пирожки в бумагу. — Я из-за твоих буйных родственников и знакомых не хочу талией рисковать. Ну разве что чуть-чуть.

— Большое тебе спасибо, что разрешил Гену похоронить, — снова поблагодарила Нина, забирая два пирожка и подталкивая к нему два оставшихся, чтобы все было по-честному.

— Да, кстати, — вспомнил Борис, — там ваша Разбежкина каждый день на свидание просится. Я ничего против не имею. Хочешь, завтра придет?

— Нет, не надо, — решительно возразила Нина.

— А мне казалось, вы с Разбежкиной подруги. Поссорились, что ли? — не понял Борис, удивленный такой реакцией.

— Да нет, — покачала головой Псрепелкина. — Таня — самый близкий мне человек. Просто я не хочу, чтобы она приходила. Пока.

— Присядь-ка. Что случилось? — заинтересовался Костенко.

— Я ей и так проблем все время прибавляю, а она замуж только что вышла..

— Подследственная, ближе к делу, — потребовал он.

— Есть у меня кое-какие подозрения насчет одного человека, но я не хочу ей ничего говорить, пока не будет доказательств, — призналась Нина. — А. если мы встретимся, она все из меня вытянет.

— Может, я чем-то могу помочь? — вызвался Борис, — Что за подозрения?

— Ой, это, вообще, личное, — отмахнулась Перепелкина, — Но сначала мне нужно все проверить, чтобы напрасно человека не обвинить.

— Зря отказываешься, — обиделся Костенко. — Мне казалось, у нас сложились вполне доверительные отношения. Ну, значит, ошибся.

— Да я тебе доверяю, — клятвенно заверила его Нина, — только с убийством Гены это никак нс связано. Честно. — Она встала и направилась к двери, однако вдруг обернулась и добавила: — Если и в самом деле хочешь мне помочь — устрой свидание с Сергеем Никифоровым.

Игорь Гонсалес, чем дальше, тем сильнее ощущал себя большим начальником, да что там — почти что хозяином жизни. Сидя в кабинете в офисе Горина, он наслаждался двусмысленностью ситуации. Вадим пока еще даже не подозревает, кому на самом деле принадлежит — ну, почти принадлежит — его компания. А вокруг него, Игоря, вьется молоденькая, ужасно сексапильная новая секретарша Лера, только и успевающая подкладывать один за другим документы на подпись.

— Эти договоры просили отправить сегодня же, — пояснила она.

— Так отправьте. Боже мой, что это? — восхищенно воскликнул Гонсалес.

— Где? — растерялась секретарша.

— Это что, пачули? — принюхиваясь, уточнил Игорь.

— Очень резкие? — перепугалась Лера. — Вам не нравится?

— Нравится, — внимательно разглядывая ее, возразил Игорь, — Я вообще люблю этот аромат. Вечерние духи, полумрак, свечи на столиках небольшого уютного ресторанчика, — мечтательно продолжал он, прикрывая глаза.

— Вы говорите вообще или?… — поняла Лера достаточно прозрачный намек.

— Ну конечно же «или». Ресторан выбирайте сами под свои духи, — Гонсалес с удовольствием продолжил бы болтовню с хорошенькой девушкой, однако пришлось ответить на телефонный звонок и спуститься с небес на землю: нет, пока еще в хозяевах жизни — не он, а совсем другие люди.