Анна Варенберг - Татьянин день. В паутине обмана

Мама, а почему здесь столько людей? У них что, праздник? — Пятилетняя Надя, сгорая от любопытства, прижалась носом к стеклу автобуса и боялась даже моргнуть, лишь бы не пропустить что-нибудь интересное. А интересным и необычным ей казалось буквально все вокруг!

— Это Москва, Надюша, — задумчиво улыбнувшись, отозвалась Таня. — Здесь всегда много народу…

Четыре года назад она приехала в Москву, переполненная мечтами, планами и огромной надеждой на то, что все в ее жизни будет складываться удачно. И смотрела она тогда на этот новый для себя мир почти такими же доверчиво распахнутыми, изумленными глазами, как теперь — маленькая девочка, ее дочь. Смотрела, не зная, какие испытания ожидают ее, и даже представить себе не могла, что так замечательно начавшийся полет внезапно и жестоко оборвется, будто у птицы, сбитой чьим-то беспощадным выстрелом.

Последние четыре с лишним года Тане пришлось провести в колонии и на поселении — далеко за Полярным кругом, где во тьме и холоде ей довелось многое переосмыслить и оценить заново. Так нелепо и страшно сложилась ее судьба. Молоденькая, подающая надежды студентка строительного института, Таня оказалась игрушкой в руках влиятельных, исключительно жестоких людей, без зазрения совести швырнувших ее в тюремный ад. Ужас усугублялся тем, что именно в колонии ей пришлось произвести на свет ребенка, о существовании которого Танин когда-то любимый мужчина, Сергей Никифоров, даже не подозревал. Честно говоря, Таня не очень хорошо представляла себе, как станет действовать, вновь встретившись с теми же людьми, из-за которых ей пришлось столько пережить. У нее не имелось никаких четко определенных планов относительно своего будущего. Одно Таня знала твердо: она сделает все возможное, что бы вырастить свою дочь счастливой.

— А дома какие огромные! Ой, этажей сколько! Это чтобы всем было где спать? — не унималась Надя. — Раз, два, три, четыре, пять, восемь, десять, одиннадцать… — попыталась сосчитать она, но высотное здание уже скрылось из виду. — Смотри, дворец! — немедленно нашла девочка новый повод для восторга.

— Это не дворец, а церковь, — поправила Таня.

— Нет, дворец, как в той сказке — помнишь, ты мне читала? — не согласилась дочь и тут же сменила тему: — А что вон там за тетенька такая смешная?

Таня проследила за ее взглядом и едва удержалась, чтобы не прыснуть:

— Это, Надюша, дяденька…

— Да-а?… — недоверчиво протянула малышка. — А мы в таком большом городе не заблудимся?

— Ни за что, — заверила ее Таня. — У нас тут жизнь с тобой будет — самая лучшая!

Сказала — будто поклялась. У нее, Тани Разбежкиной, просто не было теперь иного пути, кроме как защищать от любых бурь и опасностей самое большое свое сокровище.

В это же самое время в шикарно обставленном двухэтажном особняке на Рублевке, который маленькая Надя тоже, наверняка, приняла бы за дворец какого-нибудь сказочного принца, беседовали двое молодых людей. Один из них, постарше, наливал чай в кружки из тонкого фарфора, а второй крутил в руках серебряную ложечку и показывал язык собственному перевернутому отражению.

— Настоящее столовое серебро, — заметил он, отложив ложечку, с аппетитом отправил в рот горячий румяный блинчик и зажмурился от удовольствия. — Повезло тебе, Cepera! — произнес он, еще не до конца прожевав. — И знаешь, в чем больше всего? Какая в твоей жизни самая грандиозная удача?

Старший, явно чем-то очень глубоко озабоченный, повернулся к нему:

— И какая же?

— Туся, — заговорщически прошептал его собеседник, — с ее кулинарными талантами! — Он потянулся за следующим блином, но на полпути его рука остановилась: — А ты чего сегодня, прямо как инопланетянин, не в своей тарелке?

— Да вот, летал кое-куда. — Сергей пытался поддержать заданный его братом Мишей тон, однако это у него явно получалось не слишком хорошо. — Знаешь, сегодня ночью…

Младший чуть не подавился блином и расслабился, только когда услышал продолжение фразы.

— Я видел сон. Представляешь, мне приснилась Таня Разбежкина. За столько лет, считай, в первый раз, а я ведь о ней и не вспоминал почти… А тут ясно так ее увидел, ну как тебя сейчас…

— Cepera, ты брось эти свои фантазии, — вмиг посерьезнев, посоветовал Миша. — Таню все равно не вернешь, а тебе надо жить в реальном мире. Он у тебя и так, — он обвел рукой роскошную окружающую обстановку, — покруче любых сновидений.

Миша Никифоров, конечно, был совершенно прав. Счастливый супруг дочери влиятельного министерского сотрудника Олега Эдуардовича Баринова, Сергей по определению должен был ощущать себя едва ли не на вершине мира. Перед ним открывались такие карьерные перспективы. К тому же за прошедшие со дня свадьбы годы чувства его неотразимой красавицы-жены ничуть не остыли, и она по-прежнему была влюблена в своего драгоценного Сереженьку, о чем не уставала ему постоянно напоминать каждым взглядом, словом и жестом. Глядя на семейную идиллию Никифоровых со стороны, любой мог только позавидовать Сергею. А вот он почему-то отнюдь не чувствовал себя довольным жизнью. Где-то глубоко в сердце, как заноза, болела память о другой девушке, давно и, похоже, безнадежно потерянной для него. Эту девушку, по иронии судьбы, звали так же, как и его жену, — Татьяной. Ну, одно утешение — забывшись или в порыве страсти в постели не рискуешь обидеть свою дражайшую половину, случайно выдохнув чужое имя. А телепатией люди пока, по счастью, не владеют…

Но Тане Разбежкиной ни об этой беседе, ни о том, что некогда любимый человек так и не смог ее забыть, вычеркнуть из сердца и памяти, было не известно. Не знала она и что, пока она с дочерью ехала в автобусе, в одном из крупных офисов строительной компании в центре Москвы в кабинет шефа заглянула невысокая темноволосая женщина с усталыми глазами.

— Можно? — нерешительно спросила она.

— Да, Аннушка, тебе всегда можно, — откладывая в сторону какие-то бумаги, кивнул лысоватый вальяжный мужчина.

— Вадим Леонидович, у меня к вам просьба: можно мне сегодня пораньше уйти?

— А что случилось? — с притворным беспокойством поинтересовался шеф. — Заболел кто-то? Я просто не помню ни одного случая, чтобы ты отпрашивалась с работы, вот и подумал…

— Нет, что вы, все здоровы, слава богу. Наоборот, у нас ведь радость-то сегодня какая! Танечка Разбежкина возвращается!

Кажется, эта новость нисколько не обрадовала Вадима Леонидовича. Впрочем, и равнодушным не оставила. Он даже изменился в лице и слегка побледнел, будто увидел призрак.

— Как?… Куда возвращается? — выдавил он.

— К нам, в Москву! — улыбнулась Анна, не замечая его реакции. — Так что, я побежала?