Кира Шарм - Безбашенный

— Только ему ничего не делай, — бормочу, с отчаянной мольбой, пытаясь подняться, но ноги меня не слушаются. — Не порть ему жизнь… Он не виноват. Он не знал ничего!

— Жизнь? О, не переживай, родная, жизнь я ему портить не собираюсь! И даже карьеру портить не буду! Пусть живет, наслаждается жизнью и продолжает веселить людей! С отбитыми почками и отрезанными яйцами, без зубов — это будет очень весело! Знаешь, уродцы во все времена в цирке были самыми популярными! И морду смазливую надо ему подправить, чтоб чужие невесты больше в его постель не прыгали! Да, Мир? С уродом-то не так интересно, правда?

— Он не знал ничего, — бормочу, но меня никто не слушает. Пнув ногой кресло, которое тут же переворачивается, с грохотом падая на пол, Вадим выходит. А Сергей дергает меня за руку, заставляя подняться. В его глазах тупое безразличие. Он все слышал и больше не будет обращаться со мной так, как раньше, — иногда Вадим посылал его, если надо было меня куда-то отвезти. И по этому непроницаемому тупому взгляду я понимаю, что просить о чем-то бесполезно.

Он выполнит приказ своего хозяина, каким бы диким и бесчеловечным он ни был.

Лена.

Я узнала ее сразу же, как только она появилась в зале!

Даже вздрогнула, меня будто током сразу прошибло.

А еще поразилась — неужели эта девчонка вхожа в такие места, где собираются люди такого высокого уровня?

Наверное, из крутой какой-нибудь семьи, сладкая девочка богатых и высоко стоящих родителей!

Но…

Когда поняла, что все не так просто… Что это именно ее все ждали, из-за нее праздник не начинался, когда увидела, как Асколов подлетел к ней, как поцеловал, — совсем обомлела.

Все в последнее время только говорят, что про Вадима Асколова, — очень быстро и резко их семья взлетела вверх, многие самые престижные на сегодняшний день заведения принадлежат именно этой семье!

И Вадим Асколов признан одним из пяти самых успешных и желанных холостяков года!

Только вот говорят, что он совсем свернут на своей невесте, настолько, что подцепить этого холостяка на крючок ни у одной из светских красавиц нет никаких шансов! А многие пытались, это мне тоже прекрасно известно!

Так вот, оказывается она, та самая невеста, от которой он сходит с ума!

Она, оказывается, — стерва, играющая далеко не одним мужским сердцем! И ведь оба мужчины — довольно достойные, ни один из них такого не заслуживает!

Да и о чем это я? Кто сказал, что у нее их только двое?

Мне самой становится больно, вот на физическом уровне, когда я вижу лицо Антона. Все бы отдала, чтобы унять его боль, — да только чем ему сейчас поможешь?

Зато стерве на это совершенно наплевать, — как ни в чем ни бывало, усаживается рядом с женихом, держась с ним за руки и не разнимая этих рук даже когда начинают есть. А Антона всего так и переворачивает, — это видно в каждом его жесте, в каждом слове сквозит безумная, отчаянная боль!

Но, конечно, для того, чтобы это понять, нужно знать его так же хорошо, как знаю я, — для остальных все это совершенно незаметно.

И чтобы было не все равно, — а этой красавице явно наплевать на все его чувства.

Она весь вечер пялится на него, продолжая любезничать и чуть ли не целоваться на глазах у Антона со своим Асколовым!

Стерва! Настоящая бессердечная стерва, — вот она кто!

Хотя…

Может, все это и к лучшему.

Я слишком хорошо знаю Антона, — и теперь, что бы он ни чувствовал, даже если эта шлюха снова приползет к нему, ничего у них не будет. Антон слишком горд, чтобы делить с кем-то женщину.

Да, ему будет больно, — может, не один даже месяц, — но он переживет. Переживет и забудет, тем более, что эта стерва скоро таки выйдет замуж и будет потеряна для него навсегда! При таком муже она не сможет и в сторону Антона даже посмотреть!

Ну, а я… Я буду рядом. И сделаю все, чтобы утешить моего Антона. И для того, чтобы он после все-таки рассмотрел во мне женщину!

Я даже начинаю искренне веселиться, — однозначно, этот концерт и вечер — самые счастливые в моей жизни! Как гора с плеч!

Но…

Ровно до того момента, пока она не соглашается на танец с Антоном!

Я вижу, КАК они танцуют, — и сердце, да что там — я сама просто разваливаюсь на куски!

Это ведь не танец, — это намного больше!

Я вижу, как он дышит ею, как смотрит, как почти целует, — и она, бессовестно, бесстыже, при всех этих людях, при женихе — отвечает ему тем же!

Черт! Да Антон ненавидеть ее теперь должен! А он… Он тянется к ней все равно! Неужели он способен даже и такое ей простить?

Ничего этот вечер не меняет, — понимаю, и сердце тяжелым камнем опускается куда-то вниз. Ничего. Он по-прежнему смотрит на нее, как на богиню.

И что? Разве я позволю этой шлюхе жить и наслаждаться своим триумфом? Выйдет замуж за одного, который ее боготворит и пылинки сдувает, а бегать будет к Антону, который обожает ее не меньше? Вот так она представляет себе дальнейшую жизнь?

О, нет! Этого я никак не могу позволить!

Поэтому после того, как парни уезжают, а мы с остальными еще остаемся, чтобы собрать реквизит и закрыть с заказчиком денежный вопрос, я подхожу к Асколову, отводя его в сторону.

Не будет этой стерве такого счастья! Пусть ее жених узнает, из чего сделана его «богиня» на самом деле! Пусть потеряет их обоих и останется ни с чем! Надеюсь, Асколов не настолько идиот, чтобы простить такое!

АНТОН

— Эй, ты! — даже не оборачиваюсь, когда окрик прилетает мне в спину.

Не то, чтобы я бегал от какого-то мелкого хулиганья, что шастает по улицам, — просто всегда не хочется тратить время на бессмысленную драку. Хотя навыков бокса, которым научил меня Слава и восточных единоборств, которыми я занимался с самого детства, легко хватает, чтобы растолкать толпу таких вот уличных бойцов, старающихся поживиться содержимым карманов одиноких ночных прохожих.

Продолжаю идти вперед, всунув руки в карманы джинсов.

Снова моросит ледяной осенний дождь, и его мрачность вполне совпадает с той хренью, что у меня внутри.

Ожог уже прошел, и сейчас накатывает тупой депрессняк, унылое бессилие что-либо сделать или изменить.

Блядь, — я ни хера не понимаю!

Она ведь так на меня смотрела. Так…

Блядь, — сердце снова дергается, будто на ниточках и ожог возвращается пульсирующей болью.

Может, — я зря ушел? Зря решил попрощаться, будто оторвав от себя самого какой-то самый главный кусок? Я ведь видел, чувствовал, что ей так же хреново!

Может, стоило все-таки остаться?

Хотя, — нет. Ничего бы я сейчас не решил, наоборот, хрен знает, чего наворотил бы сгоряча.

Но теперь я понимаю, — просто так это не закончится!

Я обязательно должен с ней встретится и наконец-то нормально поговорить!