Татьяна Осипцова - Не своя жизнь

Как-то она сказала тете Лене, что со временем откроет дочери всю правду.

– Не вздумай! – пригрозила пальцем Елена Артемьевна. – Не тот отец, кто зачал, а тот, кто воспитал.

– Но ведь нельзя обманывать всю жизнь! Я скажу Наденьке, когда она станет взрослой и сможет понять.

– Правда правде рознь. И не всегда она нужна, правда-то. Вот представь, тебе бы сейчас сказали, что отец твой тебе вовсе не отец, а до него у матери другой мужчина был?

– Тетя Лена, ну что ты ерунду городишь?

– Нет, не было, конечно. Но ты представь, что узнала такое. Приятно бы тебе было? Да все бы в душе перевернулось, ты бы всю свою прежнюю жизнь передумала-перелопатила, вспоминая: и тут меня обманывали, и тут… Ни к чему это. Только нервы ребенку портить.

С нервами у Наденьки и так было не очень. Она оставалась спокойной только в присутствии матери или бабы Лены. Стоило им исчезнуть из поля зрения – заходилась в плаче.

– В ясли Наденьку нельзя, – твердила тетя Лена. – Дай бог, чтоб до школы выправилась, привыкла к людям.

В конце 1995-го Андрей сообщил, что ему предложили работу в Москве. Однокурсник открыл адвокатскую контору, зовет к себе. Столичные возможности не сравнить с питерскими.

К его удивлению, Ира согласилась на переезд легко. Она надеялась, что вдали от мест, где каждый дом, каждый камень напоминает о ее потерях, жизнь пойдет легче, счастливее. А вот Елена Артемьевна ехать с ними отказалась, решила вернуться в Адлер.

– Дом больше года пустой стоит. Сад зарастает. Уж лучше вы летом ко мне приезжайте.

До смерти Елены Артемьевны Ира с Наденькой ежегодно проводили у моря по три-четыре месяца. После дом в Адлере продали. Андрей считал, чем торчать каждое лето в одном и том же месте, пусть недалеко от Черного моря, но с сомнительными удобствами, лучше поездить по комфортабельным зарубежным курортам. К тому же дом, который большую часть года стоит пустой, обязательно обворуют, убеждал он Иру. Скрепя сердце, она согласилась.

В первый раз семья отправилась в Шарм Аль Шейх, затем были Дубай, Испания, Италия, Лазурный берег. Средиземное море, Адриатическое, Атлантическое и Тихоокеанское побережье. Когда-то ездили вместе, но чаще Андрей отправлял жену и дочь вдвоем.

Их жизнь выглядела стабильной и налаженной. У Андрея бизнес, собственная адвокатская контора, а Ира вся в семье, в заботе о дочери, о ее здоровье, образовании. Сама она заочно получила диплом экономиста – перевелась из петербургского института в московский и поменяла специальность. Однако на работу Ирина так и не устроилась. Она не была готова передоверить воспитание дочери няне или гувернантке, как стало принято у некоторых. Да и к чему? Денег всегда хватало, и на жизнь, и на отдых. Хорошая квартира в центре, приличный загородный дом, в гараже две машины.

Всем знакомым они казались вполне благополучной парой, но не было в их семье главного – любви. Ира ценила мужа, пожалуй, уважала его, но и только. Любил ли Андрей ее по-настоящему? Он не говорил о любви даже тогда, когда предлагал выйти за него замуж. Возможно, из-за природной сдержанности, но со временем Ира стала думать, что ее муж, такой рассудительный и просчитывающий все наперед, вообще не способен на сильные чувства. Она тоже не способна. Ее любовь – искренняя, безудержная – в прошлом, и второй такой не будет.

Надежду увидеть Дениса живым она потеряла еще до рождения дочери – слишком много людей бесследно исчезло в смертоносном омуте 90-х. Боль ее постепенно улеглась, превратилась в тихую грусть, которую со временем заслонили ежедневные заботы и хлопоты, прежде всего о дочке.

Лет до пяти Наденька часто простужалась, и, чтобы закалить ребенка, Ира записала ее в бассейн. Потом была музыка, английская школа, год верховой езды на Домодедовской, еще пару лет кружок бальных танцев. Ира целиком погрузилась в интересы дочери, в ее учебные и школьные дела. Глядя, как бойко Надя подбирает на пианино, она не могла не вспоминать Дениса. Впрочем, и внешнее сходство стало заметно – ей, одной. Она давно отказалась от мысли открыть дочери тайну ее рождения – к чему? Дениса нет, а Андрей – хороший отец.

Когда в одиннадцатом классе Надя заявила о желании поучиться в Штатах, Ирина всерьез расстроилась. Она не представляла, как сможет жить без дочери, и очень боялась, что она не вернется, останется в Америке. Но Наденька уверяла, что вернется обязательно. Андрей идею заграничного обучения поддерживал, правда, выбранная дочерью специальность казалась ему не слишком перспективной.

С отъездом Наденьки жизнь Иры стала совсем пустой. Муж возвращался домой поздно, да и не слишком она ждала его.

– Да, Андрей, я помню все. Но только сегодня до меня наконец дошло, к чему тогда была вся твоя забота, все твои соболезнования и сочувствия.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился муж.

– Все, – невозмутимо ответила Ирина. – Все, что ты поимел, женившись на мне. Я ведь уже не маленькая глупая девочка, как-никак, экономический окончила – по твоему настоянию, кстати. Кем ты был? Юрист при заводе, зарплата не очень, «жигули-шестерка» и комната в коммуналке. Но тут погибает директор завода. Его дочь глупа по молодости и беспомощна, к тому же беременна. И ты посчитал, что если поддержать бедняжку, привязать ее к себе…

Андрей в возмущении перебил:

– Ты сомневаешься в том, что я искренне хотел помочь?

– Сомневаюсь. Теперь сомневаюсь. Прожив с тобой девятнадцать лет, я знаю – ты ничего не делаешь, не просчитав заранее собственную выгоду. И тогда было так же.

– Выгода – взвалить на себя целое семейство?

– Была выгода. Наша четырехкомнатная квартира в элитном историческом доме. Дача в Сосново. Счет отца – я ведь не поинтересовалась даже, сколько там было.

– Дура! – рявкнул он. – Да я еще своих добавлял – забыла, какая инфляция была в 95-м?

– А акции? Ты ведь продал его акции. Я выписала тебе доверенность на ведение всех дел, и ты их продал. За сколько, кому, не сказал.

– А ты спрашивала? Тебя никогда не волновало, откуда в твоем кошельке и на твоей карточке берутся деньги.

– Кому ты их продал? Тем, кто убил папу? Раньше я не верила, что можно убить из-за каких-то бумажек, но теперь понимаю. Я помню, как папа хотел сохранить завод и производство, сколько сил на это положил. Отца не стало – и где теперь завод? Его нет. Но кто-то здорово нажился, и ты в том числе.

– Я?.. Да как у тебя язык повернулся сказать такое!

– У тебя хорошая привычка: хранить документы вечно. Сегодня я нашла в твоих бумагах вот это.

Она протянула пожелтевший корешок приходного ордера. За трехзначной цифрой следовало шесть нулей, ниже число дублировала сумма прописью, под ней расплылась лиловая печать.