Татьяна Богатырева - Бизон и Радуга

Киса улыбался, кивал и делал дыхательную гимнастику, временно забыв обо всем, кроме своей блистательной карьеры. Ну и леди Камиллы, воплощенного совершенства. Которое я уже тихо, но от всего сердца ненавидела.

Потому что когда она вошла в студию (за пять минут до эфира), я особенно остро почувствовала собственную неуклюжесть и в очередной раз осознала, что Киса прав. Мне никогда не стать истинной леди, примерно как не стать настоящей барыней или царицей Савской.

– Миледи, – бросилась к повелительнице Нэнси, разом забыв о каких-то русских. – Все готово!

А Ипполит Геннадьевич подкрался к ней, как кот на охоте. Были бы усы – их бы подкрутил. И заворковал, заворковал!

– А, Поль, – не обращая внимания ни на Нэнси, ни на полдесятка присутствующих в студии людей, протянула ему руку для поцелуя миледи. – Я надеюсь, вы готовы к вашему звездному часу.

Что именно ответил Киса, я не расслышала, а миледи не поняла, ведь он говорил исключительно по-русски. Но это было совершенно неважно. Потому что моя рука уже потянулась к ближайшей открытой баночке пудры. О, как прекрасно пудра с блестками будет смотреться на его чертовом клетчатом пиджаке и его чертовой сиреневой рубашечке!

А ведь все так хорошо начиналось!

Примерно неделю назад Ипполит Геннадьевич посетили некий пафосный тусняк. Лопающиеся от сознания собственной щедрости Саввы Морозовы в ассортименте, утонченно-изысканные и модно экстравагантные мимокрокодилы от искусства, зубастые журналюги в поисках сенсации либо спонсора и десяток-другой относительно голодных и талантливых художников. Голодных не в силу отсутствия денег, а скорее по привычке и в сравнении с Саввами Морозовыми. Тусняк проходил в одной из модных московских арт-галерей, и в качестве закуски к дешевому шампанскому подавались инсталляции, способные испортить аппетит даже бомжу.

В целом – ничего особенного, обычный тусняк, где Киса мог засветиться перед камерой и получить пару-тройку заказов. Собственно, ради кадров в СМИ и заказов я с ним и пошла. И наткнулась на диво дивное. Настоящую леди.

По ней сразу было заметно, что она – леди. Высшее существо. Элегантная, интеллигентная и доброжелательная, никаких бриллиантов напоказ или шпилек длиной с Эйфелеву башню. О нет. Скромный жакет, притягивающий взгляд своим совершенством. Сдержанный макияж-натюрель. Лоск тридцати поколений сэров. Идеальная фигура, идеальный натуральный блонд, идеальный французский маникюр. Чуть менее элегантная и совершенная ассистентка рядом, выгодно оттеняющая красоту леди. Двое неприметных, сливающихся с мебелью секьюрити неподалеку. И реакция тусняка, достойная цирка с конями.

О, леди в ней узнали почти все. Ну, не считая пары-тройки дур из Саратовской губернии, которые уже успели надраться шампанским и не узнали бы и мать родную.

Разумеется, весь тусняк заклубился вокруг леди, стоило ей зайти в выставочный зал. И, разумеется, Ипполит Геннадьевич полез клубиться вместе со всеми. Совершенно зря. В этой толпе он не самый наглый и не самый харизматичный, к тому же леди пришла посмотреть на автора выставки, а не на Кису.

Минут через пять бестолковой суеты он плюнул и отошел. Ко мне. С уже готовым планом по завоеванию леди. План был так себе, но другого не нашлось.

Так что примерно через полчаса, когда леди опухла от клубящихся вокруг нее пираний, разогнала их всех и отправилась попудрить идеальный носик, она и наткнулась на Ипполита Геннадьевича.

Ипполит Геннадьевич рисовали, не видя никого и ничего вокруг, кроме своей музы, то есть меня. Вид у них при этом был настолько вдохновенный и возвышенный, что мало какая женщина устоит. По себе знаю. Рисующий Киса… м… когда-то я именно в такого и влюбилась.

Но речь не о том. Леди тоже не осталась равнодушной. Во-первых, кто-то посмел ее игнорировать. Это бы леди пережила, но Киса перегораживал ей дорогу! Собственно, это и было базовой предпосылкой его плана.

– Не хотелось бы отрывать вас от работы, но вы не могли бы подвинуться? – с изумительной смесью вежливости и непререкаемости осведомилась мисс Бринкс. Разумеется, по-английски.

Киса не прореагировал. Киса рисовал, и его не было в этом мире. Прореагировала я.

– О, прошу прощения, – ответила я, не меняя томной позы, рисовали ж меня. – Мистер Одоевский очень увлечен работой. Вы не могли бы подождать минутку?

Вот тут прореагировала леди. Она услышала родной язык! В смысле не английский, а «королевский английский». Тот самый, которому меня учил дедуля, и на котором я декламировала в детстве избранные места из «Моей прекрасной леди» сэра Бернарда Шоу. В ледяной броне леди появилась трещинка. С волос, но это уже была победа. А дальше…

Дальше – дело техники. Леди заслушалась моими сказками и засмотрелась на работающего Кису. Посмотреть в самом деле было на что. Явившись на тусняк при полном параде, он в первые же две минуты работы избавился и от пиджака, и от галстука, а рукава шелковой рубашечки от кутюр закатал до локтя, чтобы не мешали. А уж когда Киса вынырнул из своего мира и глянул на леди и предложил ее нарисовать! И ведь, сукин сын, он действительно ей восхищался.

Может быть, даже влюбился.

Жаль, что я сразу этого не поняла. Но кто мог знать, к каким последствиям все это приведет? Уж точно не я.

Вот как-то так и получилось, что Ипполит Геннадьевич продал леди Даниш ту самую картину, которую рисовал на чужой выставке, и получил приглашение на выставку персональную. В Лондон. А для затравки – полчаса на шоу для снобов.

И как-то так получилось, что баночку с пудрой я поставила на место, так и не запустив в воркующего Кису. Это глупо, мелочно и низко, портить ему карьеру. И тем более глупо – портить себе репутацию.

В общем, шоу мы отработали вместе, как прекрасная команда дрессированных медведей. Ипполит Геннадьевич, кажется, так и не понял, что он именно медведь. Курьез. Объект благотворительности. А если и понял, то виду не показал. Искусство важнее.

Леди же Даниш искусство было, несомненно, важно. Но еще важнее – нечто свое, бесконечно далекое от русских художников. Леди на этом шоу впервые обмолвилась, что помолвлена. И не с кем-нибудь, а с самим лордом Карлайлом-младшим. Прозвучало это почти как с «Гарри Виндзором». Но если я хотя бы отдаленно себе представляла, кто такой Виндзор, то о Карлайле я знала только одно: есть такой старый замок где-то на границе Англии и Шотландии. Кажется. Все равно я там ни разу не была.

И если вы спросите, каким образом в передаче о русском художнике зашла речь о помолвке британских аристократов, я вам отвечу совершенно честно. Помолвка куда интереснее – и самой леди, и ведущей шоу, и миллионам телезрителей. А русский художник – это так, курьез. Милое хобби леди Камиллы. Ну и немножко живой пример счастливого брака.