Катрин Корр - До самой неизвестности

– Думаешь, я об этом парюсь? Что кто-то может узнать о нас? – бросает он.

– О нас? – усмехаюсь я по-доброму.

Кирилл поднимается с места и начинает ходить из стороны в сторону.

– Почему у вас не было детей? – спрашивает он меня резко, поставив руки в боки. – Не хотели?

– Хотели вроде. Ничего не получалось.

– Ты сама хотела?

– Нет. Бабушки и дедушки хотели.

Мой ответ как будто доказал его личное предположение.

– А для тебя, что значит секс?

Мы долго смотрим друг другу в глаза. В какую-то секунду мне начинает казаться, что наши мысли и чувства слишком схожи.

– Мы так ловко с темы на тему прыгаем…Теперь, секс для меня – это целый космос, без которого очень трудно жить, если…

– Если что? – шепотом спрашивает Кирилл.

Если любишь.

– С бывшим мужем космос был?

– Нет, – отвечаю я, опустив голову. – Я ненавидела секс.

– Почему?

Пожимаю плечами.

– Бесполезное занятие. И не слишком приятное.

Кирилл долго смотрит на меня и я замечаю, как в его сосредоточенных глазах пробегает тень раздражения.

– Меня бесит, что я не могу соображать, когда ты рядом. Я так много хотел сказать тебе, но у меня всё напрочь с головы вылетает, когда я вижу тебя. Черт!

Он хватает бутылку и наполняет наши бокалы, а потом берет свой и садится на край дивана. Вздохнув, Кирилл тихо говорит:

– Я как будто привык к тому, что ты живешь там – в долбанной переписке. Если честно, я сам до конца не верил, что билеты к тебе купил и вообще поеду. Всё, о чем я думаю сейчас – ребенок. И когда мы поговорили вчера утром, ты сказала, что уже в городе – меня заклинило. Не могу объяснить это, но как будто в ступоре весь день проходил. То, чего я хочу и о чем мечтаю совершенно противоположно тому, что есть у меня сейчас, понимаешь? Я не могу тебе ничего обещать, хотя и понимаю, что должен что-то сказать. Должен как-то прокомментировать то, что между нами происходит… Но не могу. Я не знаю, что сказать, кроме того, что меня чертовски сильно тянет к тебе. Что в моих мыслях – ты рядом со мной, сидишь на трибунах и болеешь за меня, что поддерживаешь, говоришь, объясняешь… В моей голове целый мир, в котором мы с тобой неразлучны. Но есть реальность. В ней я никогда не позволю своему ребенку расти без отца. Я знаю, что это. Черт, я бы многое хотел с тобой! С тобой! Но для этого требуется время и просить тебя о нем и обещать что-то – не могу. Понимаешь?

– Понимаю.

– То, что происходит между нами, и правда космос. Черт, это немыслимый космос! Ты – мой космос!

– Я читаю это постоянно… – шепотом говорю я, подразумевая то его сообщение, что он написал мне после нашей встречи в сентябре. Я скопировала его и добавила в заметки. На память.

– Мое сообщение, – с едва заметной улыбкой шепчет он. – Очень часто я не могу позволить себе сказать тебе что-то ещё . Хотя очень хочется. Очень.

– Аналогично.

Я молча поднимаюсь на ноги и открываю шкаф-купе в прихожей. Достаю из пакета подарочную коробку с парфюмом, который покупала себе и тихонько усмехаюсь. Наверное, не зря в магазине оставались именно с этим бантиком. Когда я подхожу к Кириллу и протягиваю ему коробку, он медленно поднимает на меня глаза и спрашивает:

– Зачем?

– Новый год скоро. Можешь сказать, что сам заехал в магазин и подарил себе, – говорю я, имея в виду легенду для жены.

– Спасибо, – шепотом говорит Кирилл, забирая коробку. – Запомнила…

– Надеюсь, вкусы у тебя не поменялись, – улыбаюсь я и иду к столу, чтобы взять свой бокал. – Но даже, если и так, не бойся сказать мне о том, что этот парфюм уже не актуален для тебя. Я не…

Когда я поворачиваюсь, Кирилл стоит рядом со мной и в его руках знакомая золотая коробка. Он протягивает её мне и тихо говорит:

– С Наступающим, милая моя.

– Дольче? Ты… Когда ты… Зачем? То есть…

– Почему ты заикаешься? – улыбается он.

– Ты помнишь?

– Как и ты. Надеюсь, твои вкусы и предпочтения не поменялись?

– Нет, – улыбаюсь я, забирая свой любимый аромат. – Они по-прежнему мои любимые! Спасибо, Кирилл.

– Тебе спасибо, – говорит он шепотом, глядя в мои глаза. – Что ты есть.

Нас окутывает продолжительно молчание, в котором мне становится слишком уютно и тепло. Рядом с ним – мне очень спокойно.

– Что такое любовь? Секс – космос. А любовь? – спрашивает Кирилл шепотом. – Ты знаешь?

– Знаю. Любовь… – я замолкаю, а потом поднимаю на него глаза и тихо говорю: – Когда хочется прикасаться.

Мне очень хочется к нему прикасаться.

Опять всё повторяется. Эти же голубые, мои самые любимые глаза, смотрят на меня, потом поспешно убегают в сторону, словно замечают в моей заспанной внешности какой-то изъян. У меня вновь всё сжимается. Только теперь эта сила настолько могущественна, что даже нет этого привычного девичьего порыва пустить слезу. Когда внутри плохо, тело ломает, а поганое чувство одиночества садится на плечи – всегда хочется смыть с себя эту тяжесть, хотя бы парой слезинок. А сейчас даже на это у меня не хватает сил. Пусть давит, пусть ломает так, чтобы больше уже и нечего было уничтожать.

Я знаю, что сейчас он уйдет и больше не вернется. И я знаю, что это же сделаю и я. Через несколько часов за мной захлопнется вот эта блестящая входная дверь, и мое некогда волшебное пребывание в этих стенах превратится в одно из многих; я стану обыкновенной гостьей этого города, что просто на несколько дней остановилась в апартаментах на улице 25 Октября, дом 17. И тот космос, что был именно здесь, именно в этой гостиной с приглушенным светом, именно в этой ванной комнате с изображением рыбок, именно там наверху на белых простынях, где я была счастлива – растворится в воздухе и даже не оставит после себя осадок на светлом полу.

– Нужно ехать.

Всегда нужно. Всегда будет это поганое «пора». Неужели жизнь не может обойтись без этих слов?

– Ты забрал парфюм?

Кирилл поднимает свой рюкзак с пола. Я замечаю, как уголки его губ слегка поднялись. Он останавливает на мне неловкий взгляд, потом резко уводит в сторону и отрицательно качает головой.

Не думаю, что он забыл о моем подарке. Полагаю, Кирилл просто надеялся, что именно я это сделаю. А когда случайно обнаружу эту голубую коробочку, то будет поздно…

Уверенными шагами возвращаюсь в гостиную, где на журнальном столике лежат наши подарки друг другу, которые сейчас, в утреннем мраке и в моем мерзком настроении, видятся мне не более, чем просто обменными вещицами. Я люблю дарить подарки. Смысл для меня в том, чтобы увидеть сверкающий блеск в глазах, улыбку, хотя бы толику радости, – все то, чего вчера я так и не заметила. Лишь недоумение и необъяснимый испуг. И сейчас, якобы позабыв об этой голубой коробке, Кирилл дал мне прекрасно понять, что для него это вовсе не подарок, а так, просто глупое баловство одинокой девочки, что захотела «понюхать его любимый аромат не на бумажной полочке, а на нем». Мне все равно, что он сделает с этим флаконом: кому-нибудь отдаст или просто выбросит в помойку, когда будет проходить мимо мусорных баков. Это уже потеряло какой-либо смысл.