Дора Коуст - По законам чужого жанра

«Прости меня, я дура»? Он и без меня об этом знает.

Не позволяла себе сбежать. Если сбегу, то всю жизнь буду мучиться, думая, а не могло бы все случиться по-другому? Что было бы, если бы я не сбежала?

К девяти часам утра я входила в знакомую приемную. Всю ночь промучилась, не смыкая глаз. Ожидая: а вдруг вернется? Контрастный душ нисколько не улучшил мой внешний вид, а темный деловой костюм нисколько не скрывал усталости в движениях. Но я шла, оставляя все эмоции за пределами этого здания.

– Софья Сергеевна? – мимолетом взглянул на меня Никита… Никита Андреевич, пролистывая какие-то документы рядом со столом секретаря. – Заявления у вас на столе. Знакомьтесь, подписывайте и поедем принимать квартиру. У меня на сегодня назначено много дел.

И именно в этот момент я порадовалась, что совсем не спала этой ночью, а все лишнее время посвятила уборке. Сердце резануло глухой болью, но я стойко выдержала взгляд темно-зеленых глаз, однако улыбку из себя выдавить не смогла. Хорошо, что еще не села мимо стула.

Пальцы мелко подрагивали, выдавая мое истинное состояние. Строчки расплывались перед глазами, а потому я не могла прочитать ни слова. Просто подписала, отодвигая от себя листы, как что-то страшное, противное, вынужденное.

– Отлично. Расчет придет через две недели. Чтобы вы не отрабатывали, вам проведут отпуск. Отпускные зачислят сегодня. Впрочем, вы должны были все это прочесть, – забрал он бумаги, а я кивнула в ответ.

– Спасибо, – смогла сказать даже без дрожи в голосе.

– Пойдемте, не стоит задерживаться.

Обратно мы ехали в молчании. Мне было настолько все равно, что я даже страха не чувствовала. Еще меньше времени мы провели в квартире. Критично оглядев комнаты бесчувственным взором, Никита не нашел к чему придраться и схватился за мои чемоданы, выставленные в коридоре.

– Я вас подвезу, – заявил он непоколебимо. – Только по дороге заедем в одно место.

Мое мнение на этот счет не спрашивали, да и я, если честно, не хотела ни спорить, ни разговаривать. На это просто не было сил. Бесцельно смотрела в окно, стараясь запомнить столицу. Слушала мерное гудение мотора, а веки закрывались. Сама не поняла, в какой момент уснула. А проснулась резко – от ощущения, что авто остановилось.

– Мы где? – не поняла я спросонья, озираясь по сторонам.

Никита меня проигнорировал. Заглушив мотор, он вышел из машины, оставляя меня в полном недоумении. Автомобиль стоял на небольшой парковке перед частным домом. Двухэтажное строение было обнесено высоким кирпичным забором, а темно-зеленые ворота оказались железными и работали автоматически. Кусты, деревья, кованая беседка. Я решительно не понимала, куда меня привезли.

– Эй! Это мои чемоданы! – возмутилась я, выбираясь вслед за мужчиной.

Никита же уже закрыл багажник и теперь заносил МОИ чемоданы в этот дом. И молчал! Ничегошеньки не говорил!

– Ну и ладно! – психанула я, едва удержавшись от того, чтобы топнуть ногой. – Я и без вещей уйду!

Когда-то я очень даже неплохо лазала через забор. Правда, тогда мне было лет десять, но сейчас даже легче. Зацепившись за кирпичи, я попыталась найти ногами опору повыше, но не успела преодолеть даже нескольких сантиметров. Меня просто стянули с забора и закинули на плечо, не давая вырваться.

– Да ты ненормальный! Немедленно пусти меня! – прокричала я, ударяя кулаками по его спине.

Сгрузив меня в холле дома, мужчина закрыл входную дверь на ключ и положил его к себе в карман. Только после этого он соизволил заговорить со мной:

– Ты будешь жить здесь, – улыбнулся Никита. Клянусь, его лицо выражало такое коварство, до которого мне еще расти и расти!

– Я не собираюсь здесь жить! Пусти! – попыталась я достать до ключа, но добилась лишь того, что снова оказалась в его объятиях.

Понимала, насколько глупо сейчас выгляжу. Прекрасно осознавала, что все мои попытки по-детски наивные и наигранные. Все внутри меня клокотало, потому что каждое слово, произнесенное Никитой, отдавалось в моей душе согласием. Я хотела быть с ним, любила его и ждала. Ждала, что он все возьмет в свои руки, потому что признаться в собственной глупости сейчас было выше моих сил.

– А я и не спрашиваю тебя, моя вредная заноза. Я ставлю тебя перед фактом, – поймал он мой подбородок пальцами. – Люблю тебя, и это уже никто не сможет изменить. Даже ты.

Именно эти слова я так сильно хотела услышать.

Этот год был самым трудным в ее жизни. Соня частенько засыпала на ходу от постоянных недосыпов, но оно того действительно стоило. Ее сияющая счастливая улыбка стоила того, что мы время от времени ругались. Ну, как ругались?

Я просто забрасывал ее себе на плечо и утаскивал в спальню, когда уставал уговаривать оторваться от книг и пойти, наконец, спать. Все возмущения заглушались поцелуями, а иногда она уставала настолько, что и до поцелуев дело не доходило. Соня занималась не просто так. Когда прошли две недели активных военных действий в этом доме, встал вопрос о том, чем она будет заниматься. Причем поднял его совсем не я, а та, которая устала сидеть взаперти и наконец-то отдалась на волю победителя.

Отпускать Соню на работу мне откровенно не хотелось, да и не было в этом нужды, хоть она и имела на этот счет кардинально другое мнение. Тогда-то я и вспомнил о том, что без высшего образования в двадцать первом веке сейчас никуда. Честно хотел оплатить ее обучение, но эта маленькая Ехидна заупрямилась, а потому к вступительным экзаменам готовилась сама. Весь год готовилась, заставляя меня раз за разом проклинать эту идею.

– Поступила? – улыбнулся я, встречая ее на парковке около учебного заведения.

– Поступила! – счастливо упала Соня в мои объятия.

– Я в тебе и не сомневался, моя заноза.

Праздничный ужин готовили вместе. За прошедший год это стало нашей хорошей традицией. Мы учились готовить вдвоем, находя все новые рецепты в интернете. Иногда получался откровенный ужас, и тогда двоим голодающим приходилось заказывать доставку из ресторана, но все чаще блюда нам удавались. Даже отец хвалил наши стейки, хотя первую партию можно было смело отправлять в мусор. Сегодня же мы остановились на отбивных и отварном картофеле – несложно и вполне вкусно с гарантией, что мы ничего не испортим.

– Ай-яй-яй! – простонала Соня, дуя на свои пальцы.

– Сейчас, – поспешил я ей на помощь, вооружаясь спиртом.

Спирт на нашей кухне являлся неотъемлемой частью готовки. В том смысле, что обжигали пальцы мы частенько, а потому и пользовались уже проверенным средством, щедро поливая ожоги. Чем быстрее обработаешь ожог, тем больше шансов, что его и вовсе не будет.

– Сгорят! – бросилась Соня снова в бой с отбивными. – Ты пока накрывай на стол, я сейчас.