Вета Сашина - Ты есть у меня

Выйдя на улицу, Маша почувствовала себя полным ничтожеством. Она уже и забыла, когда с ней разговаривали столь высокомерно. В улыбке администратора сквозило неприкрытое презрение. А посетители кафе, сидевшие за столиками, смотрели на Машу как на чучело. Должно быть, она выглядела очень глупо с объемными пакетами в руках.

Испытывая сильнейшее желание бросить затею, Маша заставила себя направиться по следующему адресу. Центральная улица была полна народу, приходилось без конца лавировать и уворачиваться от прохожих, чтобы, с одной стороны, никого не задеть коробками, а с другой – сохранить товар в целости.

Во втором заведении Маша решила вести себя хитрее. Нельзя заходить и сходу предлагать пироги. Запыхавшаяся женщина с ношей в обеих руках выглядит непрезентабельно, поэтому и разговаривают с ней соответственно.

Поставив пакеты у стены, Маша села за столик и первым делом заказала цветочный чай с заварным пирожным. Когда принесли заказ, она попросила официантку пригласить администратора.

– Зачем вам? – насторожилась девушка.

Минуту назад ее можно было назвать хорошенькой, но не теперь. Губы вытянулись в ниточку, глаза превратились в две смотровые щели.

– У меня есть разговор, – сказала Маша подчеркнуто мягко.

– Я что-то не так сделала? Кофе холодный? Крем несвежий?

– Нет, все в порядке. Так вы позовете администратора?

У Машиного столика неожиданно материализовался молодой человек с такой широкой улыбкой, что казалось, его щеки сейчас лопнут.

– Слушаю вас. – Администратор умудрялся говорить с растянутыми до ушей губами.

– Присядьте, – предложила Маша.

Улыбка съежилась и поблекла.

– Да? – произнес юноша, опустившись на уголок стула.

– Я хочу вам предложить кое-что.

– Ага.

От улыбки и следа не осталось. Паренек смотрел на Машу настороженно и недоверчиво.

– Я пеку пироги, – сообщила она.

– Ага, – повторил он без энтузиазма. – И что?

– Хочу сотрудничать с вами, – продолжала Маша.

– Каким образом?

– Я буду печь пироги, а вы угощать ими клиентов.

– А вдруг им не понравится?

– Хотите попробовать? – оживилась Маша, выставляя пакеты на стол.

– О! – Администратор заглянул в одну коробку, потом в другую. – Что ж, оставляйте, посмотрим.

– Э… Что значит «посмотрите»?

– Попробуем, посоветуемся.

– А потом?

– Заходите на следующей неделе, – сказал администратор, – определимся.

– Опять с пирогами? – ехидно спросила Маша.

– А как вы себе это представляли?

– Я думала, вы попробуете по кусочку, и если вам понравится…

– У вас все? – поскучнел администратор.

Маша оставила пирожное на блюдце, расплатилась и ушла. Таким образом, второй блин тоже оказался комом.

Побывав в пяти кафе из семи запланированных, Маша впала в отчаянье. Одни предложили прийти через неделю, другие не хотели менять поставщиков, третьи планировали закрыться на ремонт. Маше от этого было не легче. Она брела с увесистыми пакетами, набитыми довольно тяжелыми коробками, готовая вот-вот расплакаться. За исключением молодого, но раннего администратора, никто не пожелал даже попробовать ее пироги, над которыми она столько колдовала.

Лишь в самом последнем кафе ей улыбнулась удача. К ней вышел не администратор, а сам хозяин – приятный кавказец по имени Гурген. Его томные, как у газели, глаза удивительным образом гармонировали с хищным ястребиным носом. Лысина украшала голову, как некая причудливая шапочка телесного цвета. Перстень с черным камнем словно врос в мохнатый палец.

– Сама пекла, девушка?

Поколебавшись, Маша решила, что немолодой возраст дает ему право обращаться к ней столь фамильярно.

– Сама, – подтвердила она.

По мановению мохнатого пальца на стол подали две тарелки, ножи и вилки.

– Будем пробовать, – сказал Гурген.

Пироги уже несколько раз надрезались, поэтому Маша не стала возражать. Она устала и потеряла ко всему интерес. Один сапог протек, и теперь внутри стало мокро. Страшно было подумать, что придется выходить из уютного тепла и опять месить ногами снежную кашу на тротуарах.

– М-м! – отреагировал Гурген на первый кусочек. – О! – произнес он, попробовав второй. – Годится, – заключил он в конце дегустации.

– Вам понравилось? – обрадовалась Маша.

– Я беру, – сказал Гурген.

И назвал цену вдвое ниже той, на которую рассчитывала Маша. Ей удалось выторговать немного больше, но потом Гурген стал непреклонен.

– Я беру все пироги, – сказал он. – Оптом. А опт всегда дешевле. И потом не забывай, девочка, что я делаю тебе бесплатную рекламу. У тебя появятся другие заказы. Корпоративы, дни рождения. Представляешь?

– Да, – сказала она. – Но хотелось бы сейчас получить хотя бы…

– Нет, – твердо произнес Гурген, открывая бумажник. – Забирай или деньги, или пироги.

Маша выбрала деньги. Покинув кафе, она почувствовала, что готова разрыдаться. Не только от облегчения, но и от десятка пощечин по самолюбию, и от осознания своей беспомощности в огромном океане жизни.

Пересчитав выручку, Маша поняла, что работать придется много, а иметь она будет очень мало. Себестоимость пирогов из качественных продуктов была слишком высока. Нужно думать, как удешевить начинку, и найти место для закупки продуктов. Все это было непросто, но теперь подобные вещи не пугали Машу. Страшно только в первый раз, когда не знаешь, на что идешь. А потом становится проще. В ее голове зрели планы. Она представляла, как через год они с Андреем откроют собственное кафе. И от этого ей становилось светло на душе.

«Конечно, не бог весть какие деньги, – размышляла Маша, возвращаясь домой. – Но зато я сделала первый шаг».

Она улыбнулась своим мыслям и обратила внимание, как красива заснеженная улица с голубоватыми деревьями, покрытыми пушистым инеем.

Маша одержала небольшую, но важную победу. Сегодня она получила первую в своей жизни зарплату. Это были ее деньги, и она почувствовала гордость за себя. Ах, как же ей не терпелось дождаться Андрея с работы, чтобы разделить с ним свой маленький праздник!

«Теперь я все смогу, – думала Маша, ловя на себе взгляды прохожих. – Главное – не бояться».

Она шагала как победитель. Впрочем, она и была победителем. Она преодолела свой страх. И с этого момента в ее душе начал пробиваться росток веры в себя и свои силы.

А разве может быть что-то важнее?

Маша возилась у плиты, когда услышала звонок в дверь. Вспомнив об утреннем разговоре с мужем, она предусмотрительно посмотрела в дверной глазок. Нет, все в порядке. На лестничной площадке стоял Андрей. Правда, с его лицом произошло что-то странное. Забыл умыться, что ли?

Щелкнув замком, Маша открыла дверь и ахнула. Нос у Андрея был разбит и уже успел распухнуть. Из ноздрей сочилась кровь, на верхней губе образовалось нечто вроде красных усов. Мрачный и суровый, он переступил порог квартиры.