Яна Егорова - Призрачный руфер

Вдруг остановился.

Габриэль, чей лоб был прижат к огромной, каменной груди полицейского, громко закричал. В этом безумном крике он почти порвал свои голосовые связки. Это был крик протеста. Они оба зная обо всем, стали частью эксперимента и собственными руками чуть было не убили друг друга.

Только что, они оба ощутили это. Как будто их тела были окованы неподъёмными цепями, которые мгновение назад были разрублены на части и рухнули с их плеч на землю. Грудная клетка старшего лейтенанта разрывалась от не поступавшего в нее воздуха. Серые глаза вдруг прозрели, он, опустив взгляд, увидел под своими пальцами побагровевшие плечи Габриэля. Длинные волосы, стянутые в хвост, трепал ветер, полицейский удерживал Грассо на самом краю парапета. Но еще хуже стало, когда Габриэль поднял, наконец, к нему свое прекрасное лицо.

Медовые глаза затопили слезы, розовые губы разорваны в клочья…

— Габриэль, Габриэль, — сначала зашептал, а потом в отчаянии закричал обезумевший теперь от горя и ужаса за свои поступки, Горностай. — Габриэль!!!

Слабая ладонь уткнулась в живот Горностая. Габриэль негромко выдохнул:

— Не кричи, Роберт. Я жив. Главное, что мы оба живы. В конце концов.

— Но ты… Я это сделал с тобой! — Роберт сорвал с себя порванный пиджак и набросил его на худые плечи Габи, нашел его штаны, помог надеть их обратно. — Лучше бы я сам сбросился с крыши, — прохрипел полицейский, коря себя за содеянное. Его самый страшный кошмар только что произошел с ним наяву.

— Не лучше, я тоже виноват, — сказал Габи.

Парень принял пиджак и завернувшись в него, поднялся на ноги. Огляделся.

— Не время нам разбираться. Мы должны решить, как отсюда выбраться и найти чертово оборудование! Посмотри, что творится внизу.

Даже с этого расстояния и без бинокля вниз смотреть было невыносимо. Кровь на траве, на асфальте, стоны раненных доносились даже до них.

— Не обязательно, — сказал Горностай, обращая внимание Габриэля на то, что начало твориться на крыше соседнего дома. — Смотри.

Там, на точно такой многоэтажке сразу появилось человек десять в черных костюмах и с автоматами наперевес. Что-то происходило. Один из толпы вдруг заметил руфера и старшего лейтенанта. Горностай махнул тому рукой, в ответ получил кивок. Человек заговорил по рации.

— Кто это? — пришла очередь удивляться Габриэлю.

— Это ребята из ФСБ. Это как раз то, из-за чего мне пришлось оставить тебя дома. Я только узнал, что они давно разрабатывают «Волну». Им передал все документы. От них же и узнал, что мой напарник, Таишев, который и послал меня сюда и в тот день, когда я тебя перехватил, он же подстроил нашу встречу, он и работал на Исаева. Благополучно сообщал ему все о моих действиях.

— Ты передал им папку?

— Папку, видео, все, что удалось собрать. Поверь, это уже четко сшитое дело. В какой-то степени мы с тобой сделали работу за них.

— Так что теперь?

Габриэль говорил с трудом, кровь реками сочилась из розовых губ руфера. Глаза окончательно почернели, прежнего Грассо было не узнать. Еще раз бросив взгляд с крыши вниз, Габи буквально стек на пол и уселся на него, подперев голову руками, уткнул локти в согнутые колени.

Горностай присел рядом. Он положил горячую ладонь на спину Призрачного.

— Теперь они разберутся без нас. ФСБ забрало у меня это дело. К тебе претензий ни у кого не будет, я все устроил. Они обещали мне доказать причастность «Волны» к гибели твоей и моей семьи. Мы как раз закончили переговоры, когда я получил сообщение об этом эпизоде. Я сообщил им, а сам помчался за тобой. Как видишь, опять ошибся.

Парни подняли головы — металлическая дверь на крышу распахнулась, появился человек в черном костюме, а за его спиной сюда же вбежало несколько бойцов. Человек подошел к двоим, сидевшим у парапета.

— Подполковник Митрофанов, — представился человек. — Старший лейтенант, — кивнул он Горностаю в знак приветствия. — А вы, я так понимаю, Габриэль Грассо, тот самый неуловимый руфер? Неважно выглядите, вам бы показаться врачу.

Подполковник сделал знак одному из бойцов, тот с кем-то связался по рации.

— Связь мы наладили. Ваша встреча была неплохо спланирована, я смотрю, план им почти удался, вы почти убили друг друга?

Ответом иронии подполковника было хмурое молчание обоих парней.

— Руферу не повезло немного больше. Хорошо! — подполковник цокнул языком. — Хорошо все то, что хорошо кончается, не так ли? Старший лейтенант, вы можете не беспокоиться, все у нас под контролем.

— Почему вы опоздали так сильно? — спросил Роберт, глядя исподлобья на этого высокопоставленного выскочку.

— Ну… Старший лейтенант, вы должны понимать. Мы обязаны были дождаться, когда оборудование отключат. Иначе вы только представьте, что было бы, если бы в той толпе внизу, оказался целый автобус обезумевших, вооруженных и обученных бойцов. У нас не было выбора. Но как только мы увидели, что все прекратилось — сразу пришли на помощь. Вы можете отправляться домой, старший лейтенант, а вашего знакомого Грассо мы сами проводим до больницы. Я смею надеяться, он не станет писать на вас заявление?

Они отказались от помощи подполковника. Роберт проводил Габи до своего джипа — Призрачный отказался от помощи и пошел своими ногами. Мотоцикл руфера ребята из ФСБ обещали подкинуть к дому старшего лейтенанта. Парни вернулись на квартиру уже через час, но сперва они преодолели кровавый двор по адресу Заречная двести семь. Молчали всю дорогу, опустошенные, в синяках и разорванной, испорченной одежде, переступили через порог.

— Габриэль, — Роберт остановил руфера еще в коридоре. Побоялся прикасаться. — У меня есть аптечка, позволишь помочь тебе?

— А как же, — буркнул руфер язвительно и сразу за этим прошипел от боли, сковавшей кровоточащие губы, — ссс, сам сделал, сам и лечи. Я лягу, ногу, кажется, вывихнул.

Несколько позже он шипел и брыкался, пока Горностай обрабатывал его раны.

— А ты капризный, — осторожно заметил Роберт, желая подначить Призрачного и хоть как-то поднять тому настроение.

— Ага, капризный! На себя посмотри. Хотел бы я видеть твоё лицо и твои капризы, если бы какой-то необузданный бугай обгрыз твои губы!

Горностай виновато отвел взгляд.

— Не обгрыз, а покусал.

— Обгрыз!

— Покусал.

— Обгрыз! Не спорь! Еще я есть хочу. Как я теперь это буду делать?

— Я тебя покормлю.

Габриэль окатил Роберта недоверием в оживших медовых глазах.

— Это как, интересно? С ложечки?

— Не хочешь с ложечки, могу с вилочки.

— Нет! Он еще и издевается! Уму не постижимо!!! Ладно, все! Хорош! Мне надо в душ! Дай мне одежду, мою ты разорвал. Кстати, это с тебя причитается.