Вера Колочкова - Две Розы [litres]

– Да ладно, мне-то что… – пожала плечами Маринка, быстро глянув на часы и тут же заторопилась: – Ну все, мам, я побежала… Позвони завтра, как долетишь, ага?

– Позвоню, позвоню… – все еще обижаясь, ворчливо проговорила Лиза.

– А куда это ты летишь опять, а? – полюбопытствовала Лида, когда Маринка ушла. – Вроде недавно только с Мертвого моря вернулась…

– Да когда – недавно! – кокетливо улыбнулась Лиза. – На Мертвом море я в сентябре была, а сейчас конец ноября! Уже два месяца прошло!

– Ну да… Это, конечно, долгий срок… Хотя чего тебе какие-то сроки, ты ж у нас молодуха, как только что выяснилось!

– Ну и не бабка! Я, между прочим, еще мужским вниманием пользуюсь! Знаешь, как за мной на Мертвом море один еврей ухаживал? Да за мной в молодости так никто не ухаживал, если на то пошло! А я его ухаживания не приняла…

– А чего ж не приняла-то? Чего так оплошала?

– Так ему уже глубоко за семьдесят… Хотя он ничего такой, приятно интеллигентный… Между прочим, он из Бостона. Зовут Лазарь Моисеевич. Каждый год в сентябре на Мертвое море летает.

– Что, и в номера звал, поди?

– Звал… Но я ж говорю – не пошла.

– Да отчего ж? Ты же у нас молодуха!

– Ну, молодуха не молодуха… А ходить по номерам в моем возрасте тоже как-то не комильфо, согласитесь…

Роза Федоровна хмыкнула, глянула на Лиду… И дружно расхохотались втроем, снимая напряжение от неловкой темы. Потом Роза Федоровна проговорила тихо:

– А может, Маринка и права, не знаю… Может, я и впрямь веду себя с Розочкой, как царь Кощей… Но вы ж понимаете, девчонки? Однажды обжегшись на молоке, потом и на воду дуешь…

– Ой, да не переживай ты так, Роза, я тебя умоляю! – махнула рукой Лида, вздохнув. – Подумаешь, учительница что-то тебе там сказала… Сама-то она поди соплюха еще, эта учительница?

– Ну да… Молоденькая совсем…

– Ну, я ж говорю, что яйца курицу не учат! Да тебе, наоборот, памятник при жизни надо поставить, что ты внучку в детдом не спровадила, а на ноги подняла да воспитала! Да если только вспомнить, как ты ее растила. Как она болела, как ты ее по врачам возила да путевки в санатории выпрашивала… И все одна, одна…

– Почему же одна? Вы всегда рядом со мной были, девочки… И помогали всегда… Да если бы не вы… Да я бы…

– Ну ладно, давай еще реветь возьмись, ага! – сердито проговорила Лидочка, глядя исподлобья на Розу Федоровну. – И вообще, надо тему закрыть, все уже выяснили! Давай-ка мы лучше молодуху нашу проводим в новое путешествие, напутствие ей дадим! Слышь, молодуха?

– Какое еще напутствие? – осторожно спросила Лиза, понимая, что следует ожидать нового подвоха с Лидиной стороны.

– А такое… – коварно улыбаясь, проговорила Лида. – Знаешь, как у нас шеф на работе говорил каждой бабе, которая в отпуск уезжала?

– Ну?..

– Он поднимал бокал и всегда произносил одну и ту же короткую фразу – не жмись! Вот и ты, стало быть, Лизок… Не жмись! И помни, что ты по нынешнему исчислению всего два го-да пенсионерка! Соплюха ты еще пенсионерская, вот ты кто! А мы уж с Розой, не имея возможности путешествовать, будем за тебя радоваться! Правильно я говорю, Роза?

– Правильно, Лидочка… Только мне домой пора. Розочка уж меня заждалась, наверное… Беспокоится… И ведь я точно знаю, что она меня ждет и никуда из дома не уйдет! Я думала, это хорошо, а выясняется, что неправильно… Вот и ломай теперь голову, что правильно, что неправильно!

– Да чего теперь ее ломать-то, Розочка! Уж что выросло, то выросло… Теперь надо просто дальше жить, и все! Обратно не перевоспитаешь! Ну ладно, пойдем, если уж так торопишься… И мне тоже домой пора…

Бабушки дома не было, и Роза чувствовала, как поднимается в душе тревога. Что там наговорила ей классная руководительница, неизвестно… Наверняка пугала тем, что бабушка ее неправильно воспитывает. А ей, между прочим, волноваться нельзя, сразу давление поднимается. Вот где она сейчас, интересно? И позвонить нельзя, вон он, телефон, в прихожей на тумбочке лежит. Вечно бабушка его забывает с собой взять…

Роза отошла от окна, вздохнула тяжко. Надо бы отвлечься на что-нибудь, чтобы не мучиться ожиданием. В комнате прибрать, что ли? Но чего там прибирать, и без того все чисто, все убрано… У них вообще всегда в квартире чисто, бабушка говорит, так жить легче. Когда все отчищено, отмыто, отстирано и отглажено и по своим полочкам разложено. Вроде и жизнь получается такая же – по полочкам разложенная. И на душе тоже порядок образуется. И чтобы вся жизнь шла по порядку… Утром овсянка на завтрак, потом школа, потом обед, потом уроки делать… А вечером с бабушкой сериал смотреть. И никаких поздних гуляний с подружками, потому что бабушке волноваться нельзя. Да и нет у нее подружек… И на гулянья тоже никто не зовет… Какие могут быть гулянья, если она… такая? Которая ни в одну тусовку никогда вписаться не сможет? Попросить домашку списать – это пожалуйста, но чтобы за свою сойти… Это уж извините-подвиньтесь. Да она уж привыкнуть успела… И ничего страшного, между прочим, жить можно…

Хотя, если честно, хотелось бы видеть себя другой. Такой, например, как Нелка Петровская, первая красавица в классе. И тоже с модной прической, и в модных рваных джинсах… Она однажды даже предложила бабушке – давай мне модную стрижку сделаем! Каре такое, чтобы сзади коротко, а спереди длинно! На что бабушка сделала жалкое испуганное лицо и прошептала, почти задыхаясь: что ты, Розочка, что ты… Такие волосы остричь, жалко же… Тебе так идет, когда ты их назад забираешь и в хвост завязываешь… А на висках вьюнки легкие остаются…

Да, остаются. Но зачем ей эти вьюнки? Она с ними похожа на бабушкин портрет в молодости… А с другой стороны – пусть будут вьюнки, если бабушке так хочется. Зачем ее огорчать? Чтобы опять давление поднялось, что ли? Говорят, если у человека совсем высокое давление поднимется, он и умереть может… Нет-нет, лучше не думать, не пугать себя этой ужасной мыслью! Потому что если бабушки не станет, то никто ее больше и любить не будет… А это так страшно, когда некому тебя любить! Совсем – некому!

А еще она, дурочка, однажды у бабушки про рваные джинсы спросила. Не в том смысле, что такие хотела бы, а в том, как бабушка к этой моде относится. И потом чуть не рассмеялась, когда услышала ответ… Оказывается, бабушка считала, что девчонки ходят в рваных джинсах от бедности! Это, оказывается, у них матери такие ленивые – не могут ребенку штаны аккуратно зашить! Ну вот как ей объяснишь, что это мода такая? Никак и не объяснишь…

Ну, да и ладно. Обойдется она без модных причесок и без рваных джинсов, лишь бы бабушка ее по-прежнему любила. А любит она ее очень сильно. Так сильно, что иногда чувствовала, как пробегала волна тепла, и так хорошо становилось… И не думалось ни о чем плохом…