Эмилия Грин - Плохое воспитание [СИ litres]

Увы, я так и не смог забыть. То, что мне довелось испытать, было сродни духовному откровению: не всё в этой жизни покупается и продается. Иногда сшибает наповал от звука искреннего смеха, нежных поцелуев или разговоров ночь напролет вперемешку с первоклассной близостью. Это как выдержанный алкоголь против дешевого разбавленного пива в замызганной забегаловке. От доступной близости на утро тошнит не меньше, чем от похмельного угара.

– На самом деле я правда люблю печь и буду частенько приносить сюда свою стряпню. И это не значит, что я хочу подобраться к твоему хрену! – худрук многозначительно закатила глаза.

Мы одновременно прыснули, почувствовав, что напряжение, возникшее несколько минут назад, окончательно испарилось.

– Я бы с удовольствием еще немного пообсуждал мой многострадальный хрен, но давай все-таки сосредоточимся на насущных делах.

– Невероятно, но всего за две недели работы почти все группы укомплектованы! И дети с таким рвением приступили к занятиям! У меня появилась идея…

20 часов до свадьбы

Несколько дней назад в Лондоне наступил своеобразный «бархатный сезон». Днем температура еще держалась на уровне двадцати градусов, а к вечеру становилось прохладно. Сделав глоток очередного согревающего отвара, я поправила плед на плечах, поймав себя на мысли, что становлюсь знатоком китайской медицины.

Вчера Уинстон снова всучил мне внушительную посылку от своей матери. Эти лечебные сборы должны были приниматься в определенное время и действовали на весь организм, способствуя восстановлению собственных ресурсов. Кроме того, я увлеклась китайской гимнастикой тайцзы-цюань, да и вообще возобновила пробежки и катание на велосипеде. После занятий у меня повышалось настроение и появлялся боевой дух. Спорт вкупе со здоровым питанием потихоньку возвращали к жизни.

Наслаждаясь зрелищем апокалиптически прекрасного закатного солнца, я сидела на веранде загородного поместья, размышляя о том, сколько всего произошло за последние дни.

Та ночь пару недель назад изменила ход привычных событий.

Кто бы мог подумать, что все обернется именно так? Рассмеявшись себе под нос, плотнее закуталась в согревающую верблюжью шерсть, радуясь, что понемногу выхожу из состояния тушеного овоща.

Завтра меня ждет очень важный день. Вдохнув полные легкие чистейшего воздуха, ощутила головокружение. Он был таким густым и вкусным, что я чуть не задохнулась.

Полюбовавшись напоследок неописуемо красивым видом, подумала, что поместье семьи Уинстона больше напоминает сказочный замок из какого-нибудь английского приключенческого романа: большой парк, пруды и несколько фонтанов по всей территории. Кажется, я так и не обошла ее до конца.

Вернувшись в спальню, я быстро разделась, приняла душ и, немного обсохнув, голышом нырнула под одеяло.

Вздрогнула, обнаружив в свете луны восхитительное расшитое жемчугом свадебное платье. От порывов ветра из щели в приоткрытом окне оно невесомо покачивалось на изящной кованой вешалке. Душу сковала странная необъяснимая тоска, ведь единственный мужчина, с которым я мечтала стоять в подвенечном платье у алтаря, находился сейчас за тысячи километров отсюда.

Я погасила свет, поворачиваясь на другой бок, но комнату наполнила приглушенная вибрация айфона. Наверняка Уинстон или кто-то из родственников хотел уточнить детали завтрашней церемонии.

Ахнула, обнаружив на подсвеченном дисплее первые слова послания с незнакомого номера.

– Это Гвидон. Я просто искреннее хочу, чтобы ты была счастлива…

Несколько секунд я лихорадочно моргала, раз за разом вчитываясь в эти несколько простых слов. Гвидон. Искренность. Счастье. Отголоски прошлых дней, похороненных в маленьком ящике моей надломленной души. Следом пришло новое сообщение.

Еще несколько недель назад мне казалось, ты будешь каждое утро будить меня своими нежными поцелуями. И я даже тайком скачал «Коллекцию лучших завтраков» от Гордона Рамзи. Что может быть романтичнее, чем обменивать поцелуи на блинчики?!

Жаль, ты будешь шутить и дурачиться с кем-то другим… А может, со временем станешь вхожей в королевский дворец и подружишься с герцогиней Кейт, и ваши детки будут играть в одной песочнице…

Если бы машину времени изобрели, я бы не задумываясь прыгнул в нее, оставив себе предупреждение никогда не заговаривать с белокурыми соседками, ибо это чревато огромной зияющей дырой в груди.

Потому что однажды я вырвал свое сердце и вручил тебе.

Но какие бы уроки мы ни вынесли, именно с тобой я понял, что жизнь стоит того, чтобы жить! Прошу прощения за всю ту боль, которую я тебе причинил. Крепко прижимаю к груди и целую так глубоко, как только могу.

Всё ещё твой…

Я несколько раз перечитала послание, зазубрив его наизусть, а потом набрала дрожащими пальцами.

– Я тоже желаю тебе счастья, Гвидон.

Проснувшись посреди ночи, шумно втянула воздух, потрясенно закусив губу. Я была не одна. В комнате находился кто-то еще… Учуяла еле уловимый запах дома, в котором остались осколки моего разбитого сердца. Запах неконтролируемой животной страсти. Запах боли и нескончаемой тоски со всеми отягчающими последствиями.

Так пахло разгоряченное мужское тело в пугающей близости от моего. Даже во сне я почувствовала его присутствие. Подкожно. Внутриклеточно.

Он приехал. Он пробрался в охраняемое поместье. Он здесь.

Царев забрался на меня, придавив обнаженным тренированным телом. Хотелось бежать как можно дальше, но от потребности внизу живота зубы сводило, и я сдалась.

Да я даже не сопротивлялась: он просто накрыл меня собой и стал ластиться, как дворовый кот о вечно голодную одичалую кошку. Царев провел рукой по моей груди, спускаясь на живот и ниже – к разведенным ногам. Его член упирался в промежность, но мужчина не спешил внутрь.

Мы были не здесь. За пределом круга. Реальности. Земного притяжения.

Мы могли кончить лишь от того, что просто касались друг друга, дышали друг другом, курили друг друга. Чувствовали, ненавидели, страдали, любили… Безумно любили, понимая, что нет ни единого шанса.

Это самое ужасное: знать, что погибаешь от одного запаха человека, но, увы, устройство, стирающее память, еще не изобрели.

Или…

Мои демоны уже проснулись и хотели танцевать. Я знала – так не будет ни с кем. Он мой на клеточном уровне. Только Гвидон мог раздеться и залезть ко мне в койку даже после всего, что произошло. Просто снять одежду, лечь сверху и обнимать до хруста в сухожилиях. Лепестки покрылись влагой, щелка пульсировала, пока незваный гость мучительно медленно терся о низ живота восставшей плотью, виртуозно заставляя почувствовать жажду.