Оксана Ильина - Прощение для мажора [СИ]

Ветер завывал вокруг, разнося осенью листву по кладбищу, шурша травой. Ветер проникал в саму душу, сливаясь с моим всепоглощающим вихрем боли. Он размазывал слезы по щекам льющиеся нескончаемым потоком. Душил, не давая сделать вдох. Я смотрела на деревянный крест на могиле человека, которого любила больше жизни. Еще несколько дней назад сгоряча сказала, чтоб муж не возвращался, и он не вернется уже никогда. Никогда не услышу его голос, не увижу лицо, не утону в объятиях. Всё внутри рассыпается на мелкие осколки, превращаясь в песок. Сердце истекает кровью, утопая в ней. Пустота, оглушительная страшная бездна во мне наполняется адской мукой. Там дьявольское пламя, на котором сгорает моя душа. Безжалостно, невыносимо больно, хочется рвать волосы, сдирать кожу, чтобы хоть как-то унять эту агонию. Его нет, и мне кажется, жизнь больше не имеет смысла.

— Почему ты оставил нас? — прошептала не своим голосом.

Уже смеркалось, а я всё никак не могла уйти. Мы похоронили Игната, в закрытом гробу. После взрыва самолета, от пассажиров ничего не осталось. Его опознали по экспертизе ДНК. Это так страшно, отпустить, не попрощавшись напоследок. А еще страшнее то, что я не чувствую, что он здесь лежит. Просто не могу поверить в то, что любимый погиб, не ощущаю этого. Мне кажется, он скоро вернется, обнимет и все плохое останется позади. Возможно это от того, что я не видела его мертвым, не видела тела… Не хочу принимать то, что Игната больше нет, не хочу и не могу. Это разрушает меня, убивает, отнимает силы.

Тронула деревянный крест, нужно уходить, дома ждет сыночек с мамой. Но не могу сделать шаг, словно вросла в землю.

— Как нам без тебя? Неужели это все, и ты не вернешься? — хотелось кричать, выплеснуть всю боль наружу. Но, как всегда, топила все в себе, сходя с ума от горя.

— Родной, я приду завтра, — обернулась и наткнулась на стоящего неподалеку Макса. Сердце пропустило удар, а потом с бешеной силой затараторило по ребрам. Снова на секунду, моё подсознание, приняло его за Игната. Пошла прочь, больше не глядя на него, не могу, это невыносимо. Но Максим догнал меня, взяв за локоть, остановив. Вырвала руку, не желая, чтобы он прикасался ко мне, его присутствие пробуждает дикую ненависть во мне.

— Женя, может быть тебе нужна какая-нибудь помощь? — спросил Макс участливо, а меня чуть не вывернуло от его лицемерия.

— Нет, от тебя мне ничего не нужно, — отрезала я, не желая даже смотреть на брата любимого. Ведь это все из-за него…

— Родители сказали, что ты осталась одна с ребёнком…

— Это тебя не касается, оставь меня в покое! — повысила голос, не в силах сдержать ярость.

— Но я хотел бы видеться с племянником, — Макс просто убил меня этим заявлением, честное слово еле сдержалась, чтобы не съездить ему по физиономии.

— Серьёзно? Хотел бы? — усмехнулась, но получившийся звук больше напоминал карканье вороны. — Не смей даже приближаться к нам!

— Почему?

— Ты вообще ненормальный? Не понимаешь? — воскликнула я сквозь слезы.

— В чем ты обвиняешь меня? — допытывался Макс, раздражая еще больше.

— А разве не в чем? — в пору бы рассмеяться, если не было бы так больно и горько.

— Да, я натворил дел по глупости, но…

— Черт подери, даже если не брать все то, что было тогда, все эти годы твоя тень стояла между нами. Игнат искал тебя, ни месяца покоя, он колесил по странам, только доходила информация о том, где видели тебя, муж мчался туда, — втянула с шумом воздух, сил не было говорить, но я должна высказаться. Наконец, сказать все ему в лицо.

— Он изводил себя поисками, убежденный в том, что должен тебя вернуть домой. И в этот проклятый самолет Игнат сел, чтобы снова отправиться на твои поиски…

Макс слушал с каменным лицом, я не видела его чувств, да мне было не до этого, меня бешеной волной захлестнули свои.

— Скажи одно, ты ведь знал, что он ищет тебя? — сдавленно спросила, чувствуя, как последние силы покидают меня.

— Знал…

Я всегда это знала, и не раз говорила Игнату, но тот никогда не слушал.

— Тогда почему ты не вернулся раньше? — прокричала ему в лицо, отшатнувшись. Он не ответил, и это взбесило до невозможного, мерзавец разрушил всю нашу жизнь.

— Почему? — крикнула, схватившись за голову. — Отвечай!

— Не хотел… — и этот ответ стал краем моего терпения, выстрелом в голову, размозжившим мозги. «Не хотел» — поганый урод. Игнат погиб из-за него, а он просто не хотел. С животным ревом стала молотить кулаками по его груди. Макс лишь чуть дернулся, но не сдвинулся с места.

— А-а-а-а-а, не ненавижу тебя! Ненавижу! Это ты виноват в смерти Игната! Ты! Боже, ты разрушил всю нашу жизнь, отнял у меня самое дорогое, — слова лились потоком, да я даже не пыталась их остановить. — Если бы ты только приехал несколько дней назад, то ничего бы не случилось. И Игнат остался жив. Макс попытался прижать меня к себе, но я вырвалась, отскочив и чуть не упала.

— Не прикасайся ко мне!

— Женя…

— Ничего не хочу слышать. Держись от нас подальше! — прошипела напоследок, и почти бегом бросилась к воротам. Меня трясло, кажется, даже волосы на голове дрожали. Всю просто колотило изнутри. Не нужно было этого говорить, слова ничего уже не изменят, и не вернут мне любимого. Я ужаснулась, когда чуть не ляпнула Максу, что лучше бы он погиб вместо Игната. Такое нельзя говорить, даже думать грешно, но подумала, и в тот момент желала этого больше всего на свете. Меня, наверное, можно понять, я не в себе после смерти мужа, и кажется, начинаю сходить с ума. Макс опустился на колени у могилы брата, внутри все пылало, а встреча с его женой, подлила масла в огонь. Он и без того чувствовал себя виноватым, а она выплюнула все это ему в лицо. Больше всего на свете Максим жалел о том, что не приехал раньше, Господи, как он хотел все изменить. Но это не в его власти, если бы было возможно, то, не задумываясь, поменялся местом с братом. Родители раздавлены горем, хотя они ничего не говорят, но Макс ощущал их отстраненность, те тоже считали его виноватых во всем. Да, черт возьми, так и было, и теперь ему с этим жить.

Не знаю, которую ночь подряд, я не могла сомкнуть глаз, мучила дикая бессонница. Уложив сына и проворочавшись в кровати, я тихо вставала и кралась на кухню, чтобы не разбудить маму. Ставила чайник и в прострации не слышала его свист, тогда просыпалась мама, и выключала плиту. Она делала два бокала чая, ставила на стол и садилась напротив. А я на самом деле вовсе не хотела чай, и грела чайник, чтобы не сойти с ума от тупика, в который загнала жизнь. Я не хотела ничего, ни дышать, ни жить, тяжесть внутри сгибала меня, ломая пополам. Засыпала и спала не больше часа потому, что во снах приходил муж. И от этого становилось так больно, что хотелось, проснувшись, кричать, выть, скулить.