Дора Коуст - Секретарь для злодея [СИ litres]

– Босс, я скинул, что нарыл, на почту, – отчитался хакер о проделанной работе.

– Что интересного? – перехватил я цветы удобнее. Давно уже собирался купить блютуз-гарнитуру, но как-то руки не доходили.

– По первым трем ничего особенного. Есть кое-что, что может быть интересно, но так быстро копнуть глубже я не смогу. На это нужно время.

– А по четвертому? – спросил я, желая поскорее узнать, кто именно из подчиненных попался на горячем.

– Ванечка несколько раз в месяц делал странные манипуляции. Перекидывал рабочие файлы на некорпоративную почту.

– И? Что странного? – уточнил я, останавливаясь у входной двери.

Я и сам частенько отправлял документы клиентам и партнерам, а потому не видел в этом ничего сверхъестественного. Это норма офисной жизни.

– А странно то, что в самих письмах никаких сопроводительных пояснений не имелось. Более того, эти письма почти сразу же удалялись после отправки. А вот в самих документах наличествовали файлы, где ваш Ванечка давал задания, что делать с этими письмами дальше. А если конкретнее, то на какой адрес их пересылать. Стоит ли говорить, что конечный пункт отправки принадлежит конкурентам?

– Кому он их отправлял? – задал я резонный вопрос.

– Жене, – ответил паренек без утайки, а внутри меня все похолодело, в единый миг покрылось толстым слоем льда. – Очень странный выбор. Там еще про какие-то деньги за продажу квартиры было, но я думаю, что это уже неважно.

– Неважно, – безэмоцинальным эхом повторил я, открывая входную дверь. – Когда было последнее письмо?

– Вчера…

Я держалась от Пашиной мамы на почтительном расстоянии. Едва она появилась на пороге квартиры, я почему-то сразу поняла, что все пропало. Во-первых, миловидная женщина не только выглядела молодо, но еще и широко улыбалась той самой улыбкой, которая могла означать только одно – меня ждет допрос.

Во-вторых, Пашина мама пришла не с пустыми руками. Объемные пакеты появились в квартире раньше, чем в нее вошла женщина, имя-отчество которой я даже не удосужилась у Паши спросить. А мы так и стояли: кто голожопый, кто в пижаме. Однозначно не готовые к новым знакомствам.

– Добрый день! – деловито вошла Пашина мама, спешно закрывая за собой дверь. Пакеты тут же оказались на полу, а мы – в теплых объятиях женщины. И вот Аришке новый человек в нашем окружении сразу понравился, тогда как пораженная напором я стояла, будто меня по голове мешком ударили. – Будем знакомы, Елена Дмитриевна – Пашина мама.

– Марина, – ошалело ответила я. – А это Аришка.

– Какая принцесса! – тут же восхитилась женщина, сноровисто разуваясь и снимая пальто. Дочка перекочевала к ней в руки, а я даже не возмутилась, услышав запоздалое: – Можно? А Пашулька где? Еще не пришел?

– Не пришел, – повторила я на автомате, судорожно сравнивая какого-то неизвестного мне «Пашульку» и до смущения знакомого «Павла».

– Ну ничего. Подождем, – кивнула женщина излишне радостно и направилась к дивану, который я так и не удосужилась сложить.

Следующие полчаса я не только в ускоренном режиме старалась привести квартиру и нас с Аришкой в порядок, но и подвергалась тщательному допросу, который проходил под пылающим знаменем «как бы между прочим».

Пока я складывала диван и переодевала дочку в симпатичное розовое платьице, Елена Дмитриевна ловко выудила у меня информацию о том, где именно мы с Пашей познакомились. Я все ждала, когда же она спросит, сколько по времени мы знакомы, но уточнять такой неприятный для меня факт женщина не стала. Просто даже я понимала, что со стороны для неподготовленного человека это будет выглядеть дико. Да для меня самой до сих пор наше знакомство с Пашей – это что-то сверхъестественное, что уж говорить о посторонних.

Сбежав в комнату, чтобы переодеться, я хотела хоть на несколько минут выдохнуть, но голос Елены Дмитриевны нагнал меня даже там. Теперь женщина вознамерилась выведать, не тяжело ли мне сидеть с Аришкой дома. Может быть, мне нужна компания, которую она с удовольствием нам составит?

– Да мне не сложно и не скучно, честно, – вышла я обратно в гостиную, собираясь потихоньку накрывать на стол. – Тем более что Паша с нами проводит много времени и помогает мне с дочкой.

– Паша? Проводит много времени дома? – удивилась женщина, расплываясь в восхитительной улыбке. – Он же не вылезает из офиса!

– Ну, сейчас он много работает дома, а я помогаю по возможности по мелочам, – расставляла я тарелки и бокалы, пока Елена Дмитриевна не выпускала из рук Аришку. – У него приезд корейцев на носу.

– Он справится, – легко заверила меня женщина. – Прости, Марина, за нескромный вопрос, но Арина… Она Пашина? – вдруг резко перешла женщина в наступление, дезориентируя меня. Я даже чуть салатницу не выронила.

– Нет, – ответила я честно, просто не зная, как еще можно дополнить свой ответ.

– А похожа, – совсем не поменявшись в лице, заметила Елена Дмитриевна. – Ничего, Аришка, будешь бабушкиной принцессой! Пойдем-ка, посмотрим, какие я тебе подарочки купила…

И вот хорошо, что салатницу я уже поставила в центр стола.

Паша пришел как раз в тот момент, когда уже было неприлично затягивать с и без того поздним обедом, который почти переквалифицировался в ранний ужин. Входная дверь хлопнула, а я радостно выглянула из кухни, чтобы встретиться с совершенно пустым, чужим, обжигающим взглядом.

– Все хорошо? – спросила, несмело подходя к мужчине. Хотела бы обнять, прижаться, поцеловать, но под неусыпным взором Елены Дмитриевны просто постеснялась к нему прикасаться.

– Лучше не бывает, – отчеканил он, одним рваным движением вешая пальто на крючок.

Я растерялась. Так и стояла рядом с Пашей, наблюдая за тем, как он разувается. Ощущала напряжение, раздражение, злость, которые буквально охватывали его. Неужели мои подозрения подтвердились и кто-то из четверых претендентов на вылет оказался предателем? Неужели тот, от кого он ожидал меньше всего? Или дело вообще в корейцах?

Не могла спросить, хотя безумно хотелось. Были бы мы одни, я бы, несомненно, нашла слова для того, чтобы поддержать мужчину, но в присутствии его мамы лезть побоялась. Сама прекрасно знала, что не все можно рассказывать родителям. Есть вещи, о которых им лучше не знать.

Чувствовала себя странно. Будто это именно я в чем-то провинилась. Судорожно вспоминала, что такого сказала или сделала, отчего Паша мог злиться именно на меня. Ничего такого не находила и от неизвестности становилось еще хуже.

Елена Дмитриевна будто тоже чувствовала, что сына лучше не трогать. Они беседовали на отвлеченные темы, пока я кормила Аришку смесью и укладывала ее спать на диване, который снова пришлось разложить, чтобы я могла свободно наблюдать за дочкой из столовой. Паша словно выдавливал из себя каждое слово, а я то и дело ловила на себе его взгляды. От них хотелось немедленно раствориться, просто исчезнуть в пространстве. Может быть, он передумал и больше не хочет, чтобы мы жили здесь? А теперь не знает, как бы выпроводить маму, а заодно и нас?