Татьяна Воронцова - Тени утренней росы [litres]

– Уф! – выдохнула Мэдж, массируя усталые икры. – Поверить не могу, что я это сделала.

– Взгляни, – Нейл указал на склон соседней горы. – Видишь в скалах пещеры? Это монашеские кельи. К ним ведет тропа, такая узкая, что монахи, ступив с моста на склон, дальше были вынуждены передвигаться ползком. Да-да, на четвереньках.

– С камнями? – осведомился Том.

– Не думаю. Хотя все может быть.

– Ну ладно. – Том встал. Потянулся, поиграв бицепсами. – Ты привел нас сюда, в это живописное место, где нет ни одной живой души. Что дальше?

Он нервничал. Он находился в таком напряжении, что ему хватило бы одной искры, чтобы взорваться.

– Томми, – начала Мэдж.

Но он молча сжал ей плечо, продолжая в упор смотреть на Нейла.

– А ты чего хочешь, Том? – тихо спросил тот.

– Я тебя сюда не звал.

– И я тебя не звал. Вы сами решили пройтись вместе с нами до пещеры Иоанна Отшельника.

Мэдж посмотрела на меня большими испуганными глазами:

– Элен, что происходит? Я не хочу неприятностей.

Я успокаивающе улыбнулась.

– Ты здесь ни при чем, – сказал Том, по-прежнему крепко сжимая ее плечо. – Это только между нами. Не обращай внимания.

Окончательно напуганная, она вскочила со своего места.

– Том! – В ее голосе зазвенели истерические нотки. – Мы сейчас же идем назад.

– Опомнись, детка. – Он наконец посмотрел ей в лицо. – Никто, кроме тебя, не психует.

Он сказал правду. Мы с Нейлом спокойно сидели на ступенях. Я – потому, что не видела смысла в собственном вмешательстве; он – потому, что считал, что время еще не пришло.

– Тогда объясните мне, что происходит, – потребовала Мэдж. – В конце концов, я пришла сюда вместе с вами и хочу уйти отсюда живой и невредимой.

– Так и будет, – подал голос Нейл.

– Да? А почему же вы… почему…

– Почему мы – что?

– Не знаю. – Она прикусила губу. Опять посмотрела на меня. – Элен, скажи мне, что все в порядке.

– Я тебе говорю: все в порядке, – заверил ее отважный Том. – К тому же ты со мной. Что может случиться, когда ты со мной?

– Действительно, – фыркнул Нейл. – Не думаешь же ты, что такому доходяге, как я, под силу разложить такого молодца, как Том.

– Эй, – окликнул Том, и его пристальный взгляд заставил Нейла медленно подняться на ноги. – Кончай это дерьмо, ясно? Ты сам нарвался в прошлый раз. Ты знаешь, что ты сделал, не заставляй меня тебе напоминать.

– Это была плохая идея, – признал Нейл. – Но я извинился. Сразу же. Ты не расслышал?

Эта ситуация начала нервировать и меня. Ноздри у Тома раздулись, на щеках обозначились желваки. Мне снова вспомнились его слова: «Ты будешь делать то, что я скажу… вот так-то, ирландская шлюха…» Вспомнился тихий стон, который Нейл тотчас же подавил. А ведь Том – серьезный противник. Даже без Дега и без того, третьего. Не напрасно ли Нейл затеял эту игру?

– Ну так мы тебе ничего и не сделали. Хотя могли бы.

– Втроем-то? – усмехнулся Нейл. – Еще бы.

– Зря не сделали. Надо было. Теперь сам вижу, что надо.

– Да. Но как ты справедливо заметил еще при первой нашей встрече, с тех пор обстоятельства изменились. Согласен?

Слушая их диалог, Мэдж встревоженно переводила взгляд с одного на другого, но больше не выступала. Кажется, до нее наконец дошло.

– Хочешь разобраться со мной? – расправил плечи Том. Скептическая улыбка, горячая кровь. – Давай, я не против. Хоть сейчас.

Пуская дым из ноздрей, Нейл рассматривал его с холодным любопытством.

– Разобраться – значит помахаться? А может, сначала посмотрим пещеру и монастырь?

Том, похоже, растерялся. Он уже настроился на драку. Ему не терпелось расставить все по местам, и он не понимал, почему Нейл, который только что открытым текстом заявил, что хочет того же самого, теперь откладывает дело на неопределенный срок. Я же ни минуты не сомневалась в том, что он так поступит. Изощренное устройство его сознания предполагало именно такой подход.

Пещера Иоанна Отшельника, в отличие от грота Аркудия, узкая, сырая и холодная. Темным тоннелем она уходит в недра горы, и весь дневной свет остается за вашей спиной. Хорошо, если не навсегда. Споткнувшись в кромешной тьме, я хватаюсь за влажную скользкую стену и тут же отдергиваю руку.

– А здесь есть кто-нибудь? – слышится голос Мэдж. – Змеи, например.

– Летучие мыши, – отвечает жестокосердный Нейл.

Взвизгнув, Мэдж натыкается на меня в темноте, ощупью отыскивает мою руку и уже не отпускает.

Идти приходится под горочку, очень медленно и осторожно.

Внезапно впереди вспыхивают и гаснут два маленьких тусклых огонька. Как будто луч света отразился от зеркал. На секунду свисающие сверху сталактиты оказываются подсвечены зеленым, а затем все снова погружается в непроглядную тьму.

– Что это было? – спрашивает Мэдж дрожащим голосом.

Я чувствую, как ее ладонь в моей руке становится влажной от страха. Кожа покрывается мурашками.

– Где? – спрашиваю я с притворным удивлением.

– Там, впереди. Ты разве не видела? Только что. Будто чьи-то глаза… А вдруг там хищный зверь – кошка или шакал? Я читала, на Крите водятся дикие кошки.

Но я знаю, что там нет ни кошки, ни шакала.

– Том, а ты видел?

– Я смотрел в другую сторону, – проворчал замыкающий колонну Том.

– Если бы здесь была дикая кошка, я узнал бы об этом первым, – усмехнулся невидимый во мраке Нейл. И предупредил: – Внимание, я включаю фонарик.

– У тебя есть фонарик? Господи! – возмутилась Мэдж. – Почему же ты сразу его не включил?

– Это было бы ошибкой. Каждый маг должен помнить: главное – привести публику в надлежащее состояние сознания.

– Фигляр, – прошипел Том.

Темноту прорезает белый луч карманного фонарика, и становятся видны высокие своды пещеры, гирлянды сталактитов, черные наплывы на стенах, покатый земляной пол.

– Смотрите сюда.

Луч света выхватывает из чернильной тьмы высокий, от пола до потолка, фигурный столб. Или колонну. Какую-то рукотворную вертикаль, подпирающую свод. Медленно скользит сверху вниз, потом снизу вверх, давая нам разглядеть высеченную в камне гигантскую фигуру человека… фигуру монаха. Руки, молитвенно сложенные на груди. Складки рясы. Худое изможденное лицо с плотно сжатым ртом и прикрытыми веками.

– Это не скульптура, – говорит Нейл, стоя у ног монаха и освещая его фонариком. – Согласно преданию, в момент исхода души преподобного Иоанна из тела сталагмит, находившийся в непосредственной близости от его ложа, сросся со сталактитом, и вместе они образовали человеческую фигуру, которую мы с вами сейчас и видим. Запечатленный лик.

В почтительном молчании мы разглядываем фигуру, как выяснилось, отнюдь не рукотворную. Сталактит и сталагмит, сотворившие чудо в стиле Эль Греко.