Колин Гувер - Все закончится на нас

Я отскочила от двери, когда в нее внезапно постучали. Прошло десять секунд после ухода Атласа, поэтому это мог быть только он. Я отперла дверь, открыла, и неожиданно меня прижали к чему-то мягкому. Атлас крепко, отчаянно обнял меня, и его губы прижались к моему виску.

Я крепко зажмурилась и наконец дала волю слезам. Я выплакала столько слез по Райлу за прошедшие два дня, что даже не подозревала, что у меня оставались слезы для Атласа. Но слезы остались, потому что они дождем стекали по моим щекам.

– Лили, – прошептал он, все еще крепко обнимая меня, – я знаю, что меньше всего на свете тебе сейчас нужно услышать это. Но я должен это сказать, потому что слишком много раз я уходил, не говоря того, что на самом деле хотел сказать.

Атлас отстранился от меня, чтобы посмотреть на меня, и, увидев мои слезы, коснулся ладонями моих щек.

– В будущем… если каким-то чудом ты будешь в состоянии снова влюбиться… влюбись в меня. – Он прижался губами к моему лбу. – Ты все еще самый дорогой для меня человек, Лили. И всегда им будешь.

Атлас отпустил меня и ушел, не ожидая ответа.

Снова закрыв дверь, я опустилась на пол. Мое сердце вело себя так, словно готово было сдаться. Я его не винила. В течение двух дней оно страдало от двух разных болей.

И у меня было такое чувство, что пройдет много времени, прежде чем одна или другая сердечная боль начнет исчезать.

Алиса рухнула на диван рядом со мной и Райли.

– Я так по тебе скучаю, Лили, – призналась она. – Я подумываю о том, чтобы снова начать работать день-два в неделю.

Я рассмеялась, немного шокированная ее словами.

– Я живу в одном подъезде с тобой и прихожу в гости едва ли не каждый день. Как ты можешь по мне скучать?

Она надула губы и поджала под себя ноги.

– Ладно, я скучаю не по тебе. Я скучаю по работе. А порой мне просто хочется выйти из дома.

С рождения Райли прошло шесть недель, поэтому я не сомневалась, что ей разрешат выйти на работу. Но я честно не понимала, как она может хотеть вернуться в магазин, когда у нее есть Райли. Я нагнулась и чмокнула малышку в нос.

– Будешь приносить Райли с собой?

Алиса покачала головой:

– Нет, ты слишком меня нагружаешь. Маршалл сможет присмотреть за ней, пока я работаю.

– Ты хочешь сказать, что у тебя нет для этого людей ?

Маршалл как раз проходил через гостиную и услышал мои слова.

– Тсс, Лили. Не говори, как богатая девушка, в присутствии моей дочери. Это богохульство.

Я рассмеялась. Поэтому я и приходила к ним несколько раз в неделю. Это было единственное место, где я смеялась. Прошло шесть недель со дня отъезда Райла в Англию, и никто так и не узнал, что произошло между нами. Он никому ничего не сказал, я тоже молчала. Все, включая мою мать, считали, что он просто отправился учиться в Кембридж и между нами ничего не изменилось.

И я все еще никому не сказала о беременности.

Я дважды побывала у врача. Оказалось, что срок составлял уже двенадцать недель к тому моменту, когда я узнала, что беременна. То есть теперь мой срок составлял уже восемнадцать недель, а я все еще пыталась понять, как это произошло. С восемнадцати лет я принимала противозачаточные. Судя по всему, моя забывчивость сыграла со мной злую шутку.

Живот был уже заметен, но на улице было холодно, поэтому мне было легко его прятать. Никто ни о чем не догадается, если на тебе мешковатый свитер и куртка.

Я понимала, что мне скоро придется кому-то рассказать о беременности, но у меня было такое чувство, что первым эту новость должен узнать Райл. А мне не хотелось это делать по телефону. Он должен был вернуться через шесть недель. Если бы мне удалось скрывать мое положение до этого момента, я бы сумела принять решение, что делать потом.

Я посмотрела на Райли, и она улыбнулась мне. Я корчила рожицы, чтобы она больше улыбалась. Мне столько раз хотелось рассказать Алисе о моей беременности, но тогда бы ей пришлось скрывать правду от собственного брата. Мне не хотелось ставить ее в такое положение, как бы мне ни было тяжело от того, что я не могу поговорить с ней об этом.

– Как ты держишься без Райла? – спросила Алиса. – Ты готова к его возвращению домой?

Я кивнула, но ничего не сказала. Я всегда старалась перевести разговор на другую тему, как только Алиса заговаривала о Райле.

Она откинулась на спинку дивана и поинтересовалась:

– Ему по-прежнему нравится в Кембридже?

– Да, – ответила я и показала Райли язык. Она улыбнулась. Интересно, будет ли мой ребенок похож на нее. Я на это надеялась. Она очень миленькая. Но я не могла быть объективна.

– Райл наконец разобрался в их системе метро? – Алиса засмеялась. – Клянусь, каждый раз, когда я с ним разговариваю, оказывается, что он опять где-то заблудился. Он никак не может понять, ехать по линии А или по линии Б.

– С этим он разобрался, – ответила я.

Алиса выпрямилась на диване.

– Маршалл!

Он вошел в гостиную, и Алиса взяла Райли у меня из рук, передала дочку Маршаллу и попросила:

– Поменяй ей подгузник, пожалуйста.

Я не поняла, зачем она его об этом просит, ведь я только что это сделала.

Маршалл сморщил нос и взял Райли на руки.

– Ты моя дочка-вонючка?

Ползунки малышки были точной копией домашнего комбинезона ее отца.

Алиса схватила меня за руку и сорвала с дивана с такой скоростью, что я взвизгнула.

– Куда мы идем?

Она мне не ответила, широкими шагами промаршировала до спальни и захлопнула дверь, как только мы обе оказались внутри. Алиса принялась мерить шагами комнату, потом остановилась и повернулась ко мне.

– Лили, тебе лучше немедленно рассказать мне, что, черт подери, происходит!

Я в шоке попятилась. О чем она говорит?

Мои руки мгновенно прикрыли живот, так как я подумала, что она заметила. Но Алиса на мой живот не смотрела. Она сделала несколько шагов вперед и ткнула пальцем в мою грудь.

– В английском Кембридже нет никакого метро, идиотка!

– Что? – Я была совершенно сбита с толку.

– Я это выдумала! – рявкнула она. – С тобой давно творится что-то неладное. Ты моя лучшая подруга, Лили. И я знаю моего брата. Мы с ним разговариваем каждую неделю, и он сам не свой. Между вами что-то произошло, и я хочу немедленно знать, в чем дело!

Черт. Я знала, что рано или поздно это случится .

Я прижала кулак к губам, не зная, что ей сказать. И до какой степени быть откровенной. До этой минуты я понятия не имела, насколько мне было тяжело из-за того, что я не могла поговорить с ней об этом. Мне стало намного легче, когда я поняла, что Алиса так хорошо понимает меня.

Я подошла к кровати и села.

– Алиса, – прошептала я, – сядь.

Я понимала, что это причинит ей почти такую же боль, какую испытывала я. Она подошла к кровати и села рядом со мной, взяв мои руки в свои.