Ольга Дашкевич - Шаман [трилогия : СИ]

— Тош, ты чего?..

— Я звоню 911, - Иван выпустил Тошкино плечо, и тот сразу откинулся на ограждение и закрыл глаза.

— Тош?..

— Да он отрубился, Вера, ты что, не видишь?.. Алло, алло!..

Иван быстро говорил что-то в трубку мобильника, а меня начало трясти, как в лихорадке, я тупо смотрела на кровь, тяжелыми каплями скатывающуюся на серый асфальт, и тщетно пыталась заставить себя прекратить панику.

«Скорая» подъехала минут через пять, впрочем, я не уверена — может быть, прошел год. Патрульная машина оказалась на месте еще раньше — видимо, кто-то из водителей успел позвонить. Полицейские задавали мне какие-то вопросы, но я не обращала на них внимания, и они переключились на Ивана. Иван был бледен до синевы, хотя и старался выглядеть спокойным. Мне было наплевать и на него, и на полицейских, и вообще на всех окружающих. Я даже забыла о Нэнси. Весь мир для меня сомкнулся на Тошкиных закрытых глазах, на его лице, на носилках, на прозрачном пластиковом пузыре капельницы, которую держал над его головой медбрат. Я не понимала, почему он потерял сознание. Ну, да, порез был глубокий, и крови было много, но ведь мой мальчик не институтка, валящаяся в обморок от вида крови, — он солдат, и не просто солдат, он Джи Ай… До приезда медиков я ощупала его со всех сторон, ища другую рану, более серьезную. Но ее не было. А Тошка так и не пришел в себя.

Женщина в синей униформе подсадила меня в «скорую» следом за носилками и убрала выдвижную ступеньку.

— Вера! — крикнул Иван. — Возьми Анюткин мобильник! Позвонишь из госпиталя!

Я молча протянула руку и взяла телефон. Дверцы закрылись, «скорая» тронулась и почти сразу запела сиреной: фельдшер, нагнувшись к носилкам, приподнял Тошкино веко, вгляделся и что-то тихо сказал водителю.

Я стиснула зубы, чтобы они стучали не так сильно.

— Что он принимал? — хмуро спросил фельдшер, разматывая аппарат для измерения давления.

— В каком смысле? — я еле разжала рот.

— Какие наркотики?

— Какие наркотики?!.. — тупо повторила я. — Вы с ума сошли. Он не принимал никаких наркотиков.

Фельдшер неопределенно хмыкнул и до самого госпиталя больше не произнес ни слова. А в госпитале Тошку сразу укатили все на тех же носилках с колесиками в отделение интенсивной терапии, куда меня, естественно, не пустили, и я осталась в большом, ярко освещенном и почти пустом приемном покое с несколькими горемыками, у которых среди ночи неожиданно схватило живот, сердце, печень или что там еще. Вокруг них неспешно двигались медсестры в бледно-зеленых робах и белых кожаных сабо, измеряли температуру и давление, куда-то уводили и увозили страдальцев, на их место со «скорой» прибывали новые… ночь тянулась, близился рассвет. Я бездумно сидела на жестком пластиковом стуле, время от времени выходя на улицу, чтобы покурить. Один раз позвонил Иван, и я сказала ему название и адрес госпиталя. Он обещал подъехать, как только найдет Нэнси. Но время шло, а он не появлялся и больше не звонил. Под утро меня позвали к стойке, и со мной поговорил немолодой доктор-индус. Речь шла о наркотиках.

— Он ничего не употреблял, — твердо сказала я. — Мы весь вечер были вместе…

— Он был наполнен ими под завязку, — доктор устало повел затекшей шеей, не глядя на меня. — Мы его еле вытянули. Не понимаю вашего упрямства, мисс.

— Мы действительно были вместе весь вечер, — у меня на глаза навернулись слезы. — В ресторане с друзьями. И… мы пили только сухое вино! Он был в порядке. Танцевал. Только…

Доктор внимательно взглянул на меня.

— Да?..

— Понимаете, мы потеряли друг друга, когда вечер закончился. Мы… думали, что Антон с Нэнси… Нэнси — это моя подруга… что они ждут нас на улице. Но их там не было. Мы решили пойти на стоянку, где оставили автомобили. И на мосту увидели Антона. Он был в таком состоянии… Я думала, ему плохо.

— Ему плохо, — доктор серьезно кивнул. — Похоже, когда вы разделились, он где-то принял лошадиную дозу. Убийственную дозу, я бы сказал. Вы живете в Нью Хоупе?

— Нет. В Филадельфии. Мы приехали… просто погулять.

— Погуляли, — доктор позволил себе улыбнуться краешком рта. Улыбка вышла невеселой. — А что у него с рукой?

— Я не знаю, — сказала я безнадежно. — Этого не было…

— Наркотиков не было, пореза не было… — доктор вздохнул. — Впрочем, это не мое дело, мисс. Мое дело — поставить вашего друга на ноги.

Внезапно мне в голову пришла одна мысль.

— Доктор, — спросила я медленно. — А как он принял дозу? Я имею в виду — это был укол или…

Тот нахмурился.

— Еще одна странность, мисс. Вены у него чистые. Единственный след от укола… на шее.

— На шее?.. Так почему вы решили, что он сделал это… добровольно?

Доктор пожал плечами.

— Мы ничего не решили, мисс. Мы предположили самое простое — передозировку наркотиков. Согласитесь, она крайне редко случается у тех, кто наркотиков не употребляет.

— А если спросить у него самого?

Доктор как-то странно посмотрел на меня.

— Эээ… мисс… вы сами спросите у него, когда он придет в себя. Пока он… не в том состоянии, чтобы что-нибудь сказать.

— Я могу его увидеть?

— Если только через стекло.

У меня опять застучали зубы. Доктор бросил на меня сочувственный взгляд и мягко предложил:

— Может быть, вам стоит выпить кофе? Я попрошу сестру Вейнмар…

— Спасибо. Я хочу его увидеть.

— Хорошо. Вас проводят.

— Спасибо, доктор, — зубы у меня так стучали, что я начала заикаться. — Было очень приятно с вами познакомиться.

Эта вежливая формулировка отняла у меня последние остатки сил. Мне показалось, что я не смогу подняться с этого жесткого больничного стула и так и умру здесь, не увидев Тошку. В руку мне ткнулся теплый пластиковый стаканчик с кофе. Я подняла глаза и увидела над собой блеклое стертое лицо пожилой медсестры с профессионально-сочувственным выражением.

— Меня зовут сестра Вейнмар, мисс. Выпейте кофе, вы сразу согреетесь. Эти кондиционеры… мы тоже все время мерзнем. Выпейте, выпейте. И я провожу вас к вашему другу.

— Спасибо, сестра.

Я отхлебнула жидкий невкусный кофе, и в этот момент мобильник, висевший у меня на запястье, зазвонил. Чуть не расплескав содержимое стаканчика, я подхватила телефон, откинула крышечку и прижала мобильник к уху.

— Алло?..

— Уууу… — раздалось из мобильника. Казалось, воет какое-то смертельно испуганное животное: — Ууууу… Ве… Вееераа…

Я не сразу узнала голос Нэнси и не успела ничего сказать — она отключилась, телефон дзынькнул и погас.

— Секунду, — сказала я медсестре, холодея, и та, кивнув, отошла.

Я набрала номер мобильника Ивана, забитый в память, и кусала губы в ожидании его ответа. Про кофе я забыла. Жуткий голос Нэнси, незнакомый и дикий, продолжал звучать у меня в ушах.