Ольга Дашкевич - Шаман [трилогия : СИ]

Ведь это мне не снится? Не снится, нет?..

— Тош, — говорю я, но голоса нет, я его выкричала. Тогда я просто поднимаю руку с амулетом и раскрываю ладонь. Вакан светится, как звезда. Ярко-голубая, небывалая звезда с орлиными перьями лучей.

Тошка не смотрит ни на меня, ни на амулет. Его глаза обводят зал медленно-медленно, исподлобья. Я не отрываю от него глаз, и мне не дает покоя какая-то странность. Да, он без очков. А что еще?..

Ненависть. Я никогда не видела у него такого выражения ненависти на лице. Он пришел убивать.

Я с ужасом перевожу взгляд на неподвижную тушу Грини на полу. Он жив? Или…

— Тошка!.. — но сорванное горло издает только тихий писк.

Резиновый Шайтан стоит у стены, по-прежнему зажимая ладонью рваную рану на плече. Его глаза, слегка затуманенные болью, тревожно наблюдают за происходящим. Дрюня лежит, уткнувшись в пол лицом, и не шевелится. Кузнец выглядит как человек, которого внезапно настиг столбняк. И только паук медленно, лапа за лапой, движется вперед — к Тошке.

— Что тут за дела?

На пороге возникает парочка охранников — как видно, они только что заступили на службу. Один из них что-то дожевывает на ходу, второй настороженно оглядывает зал.

Тошка, не оборачиваясь, делает резкий жест. Оба охранника синхронно взлетают вверх метра на полтора и с нечеловеческой силой грохаются о стену. Сползают по ней и остаются лежать. В полуоткрытую дверь доносится музыка — клуб открылся, сейчас сюда…

— Гайз, тут новый перформанс!..

Парочка тинейджеров и две девчонки. А я даже не могу их предупредить.

Все четверо совершают короткий полет вслед за охранниками, но у двери уже толпятся новые. И тоже отлетают, отброшенные злой силой. Я слышу тревожные выкрики, кто-то громко стонет…

Тошка сошел с ума, его надо остановить! Я пытаюсь, пытаюсь выбраться, но мне преграждает дорогу паук.

— Что ты делаешь, придурок! — голос у Кузнеца дрожит, он прижался к стене, и даже отсюда мне видны крупные капли пота, стекающие по его бледному лбу.

Тошка поводит в его сторону дикими глазами, и Кузнец начинает корчиться на полу, как змея, попавшая под колесо телеги.

— Он слишком далеко ушел, — спокойно говорит старик индеец у меня над ухом. — Заблудился. Его надо вернуть, скво, он может уйти еще дальше.

Проход в главный зал уже завален неподвижными телами. Я в полном отчаяньи смотрю на то, что творит мой любимый мальчик, и ничего не могу поделать.

— Тошка, стой!.. — Иван, перешагивая через лежащих, спешит к нему от дверей, хватает за руку, и… тоже отлетает в сторону, как сломанная кукла.

Резиновый Шайтан отделяется от стены и через секунду уже стоит перед Тошкой, подняв руку. Тот поворачивает к нему совершенно каменное лицо, и негр, за мгновение до того, как быть отброшенным назад, успевает провести по его лицу сверху вниз окровавленной ладонью. Тошка вздрагивает и останавливается.

И в этот момент на него прыгает паук.

Мой путь свободен, и я бегу туда, где секунду назад стоял мой мальчик, а теперь шевелится серая мохнатая туша чудовища.

— Не подходи к нему, киска!.. — У ди-джея серое лицо, негры так бледнеют?..

Он, прихрамывая, спешит ко мне, кровь продолжает стекать по его плечу и груди, даже не думая сворачиваться, а рука повисла плетью. Надо остановить кровотечение. Но я сейчас не могу — мне нужно к Тошке…

— Астарот! — вдруг говорит Резиновый Шайтан, глухо, точно из бочки. — Обернись, Астарот!

Паук замирает на мгновение, и я успеваю нырнуть под волосатое брюхо. Мерзкая гадина прижимает брюхо к плитам пола, грозя раздавить меня в лепешку, но я ужом проскальзываю под ним и выбираюсь туда, где вздымается над полом головогрудь чудовища. Я вижу Тошкино лицо, искаженное от напряжения, и руки, изо всех сил удерживающие готовые вцепиться челюсти.

— Астарот! Ты чуешь кровь, Астарот? Иди ко мне, ночная тварь! — взывает негр неузнаваемым страшным голосом.

Паук медлит.

— Кровь! — гудит Резиновый Шайтан. — Сладкая, горячая кровь!

И чудовище, не в силах противиться искушению, медленно встает на дыбы и оборачивается.

Тошка продолжает лежать на полу, я бросаюсь к нему, приподнимаю его голову и надеваю на шею амулет. Он вскрикивает от боли: вакан обжег ему грудь. Его глаза становятся осмысленными.

— Вера!..

— Вставай! — кричу я. — Эта тварь его сожрет!

Горло по-прежнему не повинуется мне, я только хриплю, но Тошка уже понял. Он вскакивает на ноги. Амулет на его груди нестерпимо сияет.

— Астарот! — говорит он красивым бархатным голосом. — Посмотри на меня!

Если бы паук обладал голосовыми связками, он бы сейчас взревел. Потому что столб огня вырывается из-под его передних лап там, где стоит Резиновый Шайтан, и столб огня вырывается из-под его задних лап там, где стоит Антон. Чудовище взлетает в воздух, переворачивается и шмякается об пол. Я едва успеваю отскочить. Омерзительные лапы дергаются высоко над нами.

Оба — Тошка и ди-джей — начинают говорить хором, я не понимаю ни слова, к тому же, они, кажется, говорят на разных языках, но их речитатив звучит неожиданно слаженно. Огромная паучья туша вспыхивает, я слышу отвратительный треск, из костра синего пламени вырывается лапа, и острый коготь, зацепив негра за набедренную повязку, тащит его к себе. Я в панике отшатываюсь, хочу зажмуриться, но не могу, как будто меня заморозили мгновенным заклятьем.

Тошка прыгает через костер. Я никогда не видела, чтобы люди совершали такие прыжки — он просто пролетает по воздуху над синим пламенем. Это не простое пламя — его одежда мгновенно вспыхивает, но он успевает схватить Резинового Шайтана. Через секунду оба катятся по полу, и негр сбивает огонь с Тошкиной майки и джинсов.

Обернувшись на миг, я вижу, как рассыпается кучей пепла чудовище Астарот.

— Ну и дела!..

Давешний тинейджер сидит на полу, хлопая глазами.

— Такого прихода у меня еще не было… Слышишь, Джо! — он толкает ногой друга, и тот начинает вяло шевелиться. — Что это мы такое съели, а?..

— Мамочки, — хнычет девчонка с ним рядом. — Да чтобы я еще раз… да никогда в жизни…

Я пытаюсь откашляться, чтобы сказать хоть что-нибудь, и внезапно понимаю, что голос вернулся.

— Шайтан, — говорю я. — Тут есть какая-нибудь аптечка? Надо тебе кровь остановить.

— Не надо, я сам остановлю, — Тошка кладет руку на плечо ди-джея, чуть прижимает ладонь.

Тот внимательно смотрит ему в лицо.

— Спасибо, брат. Меня зовут Ли. Ли Брайтуайт. Запомнишь?

— Запомню, — отвечает Тошка.

— Он проснулся сам, я же тебе говорю! Мы с Иваном оглянуться не успели, как он пролетел со второго этажа птичкой, прыгнул в машину — и как дал по газам!.. Вера, ты себе не представляешь, что это было… Уж на что Иван хороший водитель, ты же знаешь, но он никак, никак не мог, блин, за Тошкой угнаться. Как будто, я не знаю, реактивный движок в заднице… Да еще гроза, дождище хлещет, а ты же знаешь, как американцы в дождь водят. Ну, все, думаю, приплыли, этот, блин, придурок точно убьется, и мы заодно, если Иван не перестанет за ним лететь… Прикинь, Вера, я уже начала трусливо надеяться, что нас копы остановят! Так ведь как назло: ни одного копа на дороге, как вымерли. И это в дождь!