Шейла О'Фланаган - Пропавшая жена [litres]

Имоджен даже не предполагала, что что-то изменилось в отношениях ее матери и Дениса Делиссанджа после несчастного случая, так же как и Люси, по крайней мере до самой Пасхи, когда вся семья приехала на праздники. Денис за это время приезжал дважды. Считалось, что он в обоих случаях плавал на яхте, но на самом деле он больше времени проводил в спальне Кэрол. И хотя с каждым разом Кэрол испытывала все большее чувство вины, любовь ее к нему росла тоже и эмоции захлестывали все сильнее. Она понимала, что все это безнадежно, знала, что это опрометчиво, но ничего не могла с собой поделать.

И выдала их именно Имоджен, невольно конечно. Она однажды невинно заметила, что Люси могла бы дать попробовать Кэрол один из своих специальных лосьонов для ног, потому что Денису не удалось это сделать. Люси спросила, о чем это она говорит, и Имоджен рассказала, что Денис очень много времени провел во время своего последнего визита, растирая ноги Кэрол, но, поскольку ему пришлось это делать много раз, у него явно ничего не получилось…

Люси пообещала Имоджен, что обязательно постарается помочь Кэрол, а потом предложила ей пойти поиграть, пока она побеседует с ее мамой. Имоджен не обратила внимания на то, что в кухне говорят на повышенных тонах, но не заметить Кэрол, которая пришла за ней в сад через полчаса и велела собирать вещи, потому что они уезжают, было нельзя.

– А мы вернемся к тому времени, когда я играю в футбол с Оливером? – спросила Имоджен, поднимаясь на ноги.

– Нет, – отрезала Кэрол. – Мы не вернемся сюда.

Имоджен уставилась на нее в недоумении: «Но а как же палатка? Мы же собирались сегодня вечером поставить палатку в саду», – пробормотала она.

– Прости, – ответила Кэрол.

– А куда мы едем? Мы не можем отсюда уехать! А как же мадам? И месье? И как же?..

– Пожалуйста, замолчи, Имоджен, – велела Кэрол. – Мы уезжаем, и все.

– Но так нельзя! А как же школа? Мне нужно сначала узнать, дали ли мне звездочку за мой проект! И еще мы…

– Хватит, Имоджен, – Кэрол схватила ее за руку. – Нам нужно собираться.

Следующие несколько часов были чудовищными и прошли как в тумане. Имоджен опомнилась, только когда сумки уже были собраны и они с матерью вдруг оказались в автобусе, идущем в Биарриц. И ей даже не дали попрощаться ни с кем. Она была раздавлена.

– Оливер и Чарльз подумают, что я их больше не люблю, – ныла она. – Они скажут, что я испугалась палатки. И будут называть меня трусишкой. Это нечестно! Ты говорила, что вилла «Мартин» наш дом. Ты говорила, что мы там живем.

– Я ошибалась.

– Ненавижу тебя! – крикнула Имоджен.

– Я сама себя сейчас не слишком люблю, – ответила Кэрол. – Но ты все-таки должна помнить, что вилла «Мартин» – это дом мадам и месье, а не наш.

– Ну даже если это не наш дом, почему мы должны из него уезжать? – Имоджен закрыла лицо руками. – Мадам говорила, что мы – ее семья! Мы не можем просто взять и уехать!

– Можем, – сказала Кэрол. – Прости, Имоджен. Это все потому… потому что я совершила ошибку. Ужасную ошибку.

– Какую еще ошибку?

– Очень большую ошибку.

– Ты что, сожгла платье мадам, когда гладила?

– Нет.

– Ты забыла вытащить постиранное белье из машинки?

– Нет.

– Ты разбила любимое синее блюдо мадам?

– Нет.

Имоджен пыталась угадать, какую еще ошибку могла совершить ее мать, но ей ничего не приходило в голову.

– Ты всегда говорила, что все могут ошибиться и что мы должны прощать друг друга.

– Да, так и есть.

– Тогда почему мадам тебя не простит?

– Не в этот раз.

– Но как же мы вернемся, если они тебя не простят?

– Мы не вернемся, – отрезала Кэрол. – Никогда.

Имоджен залилась слезами, а Кэрол прислонилась головой к окну и молча смотрела на проносящиеся мимо поля и дома.

То, что они впервые остановились в отеле как гости, и даже полет на самолете в Дублин не отвлекли Имоджен от печальных мыслей. Она была расстроена и подавлена, когда они с Кэрол приехали в дом Агнесс. Агнесс и Берти вернулись из Нью-Йорка в Ирландию за шесть месяцев до этого и теперь с распростертыми объятиями приняли их у себя.

– Спасибо, что принимаете, – сказала Кэрол, когда Агнесс поцеловала ее в щеку. – За то, что снова пускаете меня к себе. Поверить не могу, что сама так все испортила. Своими руками.

– Это было глупо, – ответила Берти. – Но все иногда делают глупости. И я уверена, что это не первая такая неосмотрительность с его стороны.

– Наверняка, – признала Кэрол. – Мне стоило раньше об этом подумать.

– А что такое неосмотрительность? – спросила Имоджен.

– Это такая ошибка, – объяснила Берти, – то, чего не стоит делать.

– Мама говорит, что она совершила ужасную ошибку и что поэтому мы уехали, – сказала Имоджен.

Она посмотрела на Берти с растерянным выражением лица: «Но, оказывается, еще кто-то совершил ошибку, какая-то еще неосмотрительность, потому что ты сказала “с его стороны”. А мама не он».

Кэрол и Берти обменялись взглядами.

– Нечестно, если маму обвинили в том, что сделал кто-то другой! – быстро заговорила Имоджен. – Это же как с теми муравьями, которых я сунула Оливеру в постель! Мне в конце концов пришлось признаться, потому что все думали, что это Чарльз, и мадам хотела наказать его вместо меня. Поэтому, если кто-то совершил эту неосмотрительность, ему надо признаться и…

– Имоджен, я одна совершила ошибку, – перебила ее Кэрол. – И никто больше. Это я виновата, так что давай просто больше не будем об этом говорить.

– Но Берти сказала…

– Прекрати сейчас же, – вмешалась Агнесс. – Иди наверх. Твоя комната первая справа.

Имоджен побежала по лестнице. Кэрол, бросив беспомощный взгляд на Агнесс и Берти, устремилась за ней.

– Что же ты сделала такого, чего не надо было делать? – спросила Имоджен, когда Кэрол вошла в комнату.

– Я была глупой, – ответила Кэрол. – Очень глупой.

– Ты называешь меня глупенькой иногда, – возразила Имоджен. – И я тоже иногда делаю то, что не надо. Но ты же не выгоняешь меня из-за этого!

– Это другое.

– Но ты же извинилась, да?

– Иногда извинений недостаточно.

– А ты всегда мне говоришь, что достаточно.

– Обычно да, – кивнула Кэрол. – Но не сейчас.

Имоджен уставилась на нее.

– А тот, другой человек, который тоже совершил неосмотрительность, он извинился?

– Пожалуйста, пожалей меня, – попросила Кэрол. – Хватит вопросов.

– Ты всегда говорила, что вопросы задавать можно и нужно, – не отступала Имоджен. – А теперь не разрешаешь мне. Ты плохая, мама.

– Я знаю, – Кэрол в сердцах хлопнула дверцей шкафа. – Я плохая мама и плохая женщина и не понимаю, как меня вообще кто-то терпит.

Имоджен потрясенно молчала. Ее мать раньше никогда так не говорила.