Стелла Чиркова - Журналистка

- Мы читаем Танины тексты, - сказала Юля, - и хохочем. Новости нашего сайта лучше Жванецкого. Иди почитай, небось не видела?

Инга действительно давно не открывала сайт, чтобы не расстраиваться, но после разговора тут же отправилась к компьютеру. Первая же новость, датированная сегодняшним днем, начиналась с бодрого предложения: «Две лучшие команды по футболу в нашем округе с раннего утра собрались, чтобы перетягивать пальму первенства».

Инга засмеялась, понимая, что смеется больше над глупостью руководства, чем над самой безграмотной девушкой-редактором.

«На заседании присутствовали два главных Козлова нашего округа».

«Префект призывал к мягкому и ненасильственному увеличению числа одаренных детей в будущем году».

Больше всего ее порадовал следующий текст:

«Жителей домов двадцать три, двадцать четыре и двадцать пять по улице Яна Райниса ожидает приятный сюрприз. В ближайшее время их выселят из квартир и переселят на площадь в более чем семьдесят тысяч квадратных метров. Янорайнисовцы старательно готовятся к новым условиям - упаковывают вещи в коробки и узлы, звонят родным и друзьям. Потерпите, дорогие друзья, осталось уже немного!»

Инга перезвонила Юле и забулькала в трубку:

- Насчет жителей, которых переселят на площадь, - это нечто. Бедолаги уже вещи в коробки пакуют и друзьям звонят - прощаются, видать.

- А про одаренных детей видела? - спросила Юля.

- Видела. Девушка вообще откуда? Ей русский - родной?

- Казахстан или Узбекистан. Уверяет, что язык родной. Но не похоже. Про классного парня тоже сильно.

- Не видела. Это где?

- Тоже в новостях. «Самый классный парень района Митино по итогам соревнований будет повешен на специально организованной Доске почета - смотрите наши обновления!»

- Теперь я ваши обновления уже никогда не пропущу, - пообещала Инга.

- Может, вернешься? - спросила Юля. - У нас одна девочка вернулась недавно, ее приняли обратно без проблем. Плохо без тебя. Эта новая дура совершенно ничего не понимает в работе, путается под ногами, навязывается на съемки, а нам приходится за ней следить, чтобы лишнего не ляпнула. И тексты все равно потом сами пишем - она все путает, забывает, ерунду несет - нас руководство обязало самих писать. Только непонятно, зачем тогда она с нами мотается.

Инга отогнала приятные воспоминания и решительно ответила:

- Нет, Юль, я не вернусь. В одну реку дважды не входят. И я уже не смогу забыть, как плакала потому, что руководство не умеет выполнять своих обещаний.

- Думаешь, бывает руководство лучше?

- Не думаю, а знаю. И я обязательно найду компанию, где к сотрудникам относятся по-человески, а не как к скотине.

- Это и есть социализм, - сказал вечером отец.

- Почему это?

- А что такое, по-твоему, социализм? - поинтересовался отец.

- Как - что?

Инга набрала воздух в легкие, чтобы объяснить, и вдруг поняла, что не очень точно представляет себе предмет беседы.

Отец попросил:

- Принеси словарь. Будем читать вслух.

И прочел:

- «Социализм - учение, выдвигающее в качестве цели и идеала установление общества, в котором: 1) отсутствуют эксплуатация человека человеком и социальное угнетение; 2) утверждаются социальное равенство и справедливость».

- Па, ты меня агитируешь? - спросила Инга.

- Нет, - ответил отец, набивая трубку, - я пытаюсь выкинуть из твоей головы мусор, набитый телевизором и глупыми учителями, и показать, как оно есть на самом деле. Для студентки исторического факультета очень полезно знать, что строй, при котором работодатель относится к сотрудникам не как к скотине, называется социализмом. И если ты хочешь подобного отношения, тебе не стоит с издевкой произносить слово «коммунизм», потому что сама коммунистка.

- Я коммунистка? - удивленно и возмущенно воскликнула Инга.

- Именно ты. Могу еще одно определение прочитать: «Коммунизм - в марксизме - идеальное общество, характеризующееся общественной собственностью на средства производства, соответствующей высокоразвитым производительным силами обеспечивающей: всестороннее развитие личности, ликвидацию классов, общественное самоуправление, реализацию принципа: «От каждого по способностям, каждому по потребностям». Понятно?

- Понятно, но…

- Какое тут но, - перебил отец, - если ты хочешь, чтобы у тебя были возможности для развития, независимо от денег и связей твоих и родительских, чтобы ты имела возможность работать и получать за это деньги, чтобы была стабильность, чтобы ты получала то, что заслужила, - то ты хочешь коммунизма. И надо называть вещи своими именами.

- Па, но ведь все знают, что коммунизм - это, во-первых, утопия, во-вторых, это все-таки уравниловка и никакой свободы слова.

- Ладно, - отмахнулся отец, - пока с тобой рано вести политические беседы. Сначала ты хоть немного разберись в понятиях и истории собственной страны, а уже потом высказывай мнение, которое сможешь аргументировать.

Инга слегка обиделась и твердо решила, что и без всякого коммунизма все равно обязательно найдет компанию, где все будет по-честному.

Сколько раз потом Инга вспоминала свое упрямое и оптимистичное «обязательно найду!».

И сейчас, дописывая заявление, вспоминала снова.

- Инга, можно к тебе? - послышался хрипловатый голос Анны Фридриховны.

- Конечно! - Инга накрыла листочек папкой для бумаг.

Полная корректор неожиданно изящно миновала ширму и быстро оказалась прямо у стола.

Почти нежно она прошептала Инге на ухо:

- Наш опять чудит.

- Генеральный?

- Да кому он нужен, твой генеральный, - отмахнулась Анна Фридриховна, - нет, САМ. - И многозначительно указала пальцем в потолок.

- Что теперь?

- Наташка вчера ходила к нему премию на свою газету просить - они, считай, Новый год на работе встретили, когда делали дайджест по его заказу, так он послал.

И сказал, чтобы сидели и молчали, иначе он быстренько всех уволит, а на их места китайцев наймет, дескать, китайцы за такую зарплату еще и пятки лизать станут, и без выходах и праздников будут работать.

Корректор собралась уходить.

- Анна Фридриховна, а чего вы приходили-то? - не поняла Инга.

- Тебе передать вести с фронта. Чтобы ты сейчас не совалась туда, переждала время. Там, глядишь, можно будет и попросить, что нужно, когда с него дурь сойдет.

Когда Анна Фридриховна удалилась, Инга почувствовала, что к глазам опять подступают жгучие злые слезы. Ну почему, почему, нельзя просто старательно работать и получать за это деньги? Почему нужно всегда лизать пятки, ориентироваться на чудящее начальство, преодолевать искусственно созданные трудности и вместо благодарности снимать очередную лапшу с ушей?

Папа когда-то сказал Инге, что рабочих лошадок никто не уважает, а Инга тогда удивилась: