Елена Веснина - Тайный враг

— Никаких проблем.

Следователь язвительно прокомментировал:

— Я от бабушки ушла, я от дедушки ушла? Ха-ха. Но, когда найдете, передайте ей, что от меня она не уйдет!

Артем хлопнул дверью.

…А Доминика уже приехала в санаторий, распахнула двери своего номера и остолбенела. Весь номер был уставлен цветами.

Заглянула дежурная:

— Здрасьте, Доминика Юрьевна! С возвращением!

— Здравствуйте. А что это?

— Цветочки. Это вам. Правда, красиво? Почти как у Пугачевой!

Доминика вздохнула и стала быстро собирать свои вещи.

— Прошу вас, заберите это, — кивнула она на цветы.

— Зачем забрать? Куда? — не поняла дежурная.

— Заберите себе, отдайте другим, продайте, наконец. Выручите приличные деньги.

— Но ведь вы посмотрите, какая красота! И от души же куплено, сразу видно.

— Да уж. Не спорю, красиво и от души. Почти как на похороны, — вздохнула Доминика.

— Господь с вами, что вы говорите, ведь это… — заволновалась дежурная.

Но Доминика ее перебила:

— У меня к вам просьба. Вы не могли бы одолжить мне немного денег, расплатиться с таксистом. Я отдам, честное слово. Могу оставить вам в залог свои документы.

— Что вы, какие документы! Конечно, сейчас принесу вам деньги. Да если я продам ваши цветы даже за полцены, можно будет на такси до Луны доехать.

— А тому, кто эти цветы принес, передайте, чтобы меня не искал, — попросила Доминика.

Озадаченная дежурная разинула рот.

Когда в санаторий приехал Артем, он обнаружил следующую картину: дежурная сортировала подаренные им цветы и вязала из них букеты. Завидев Артема, заволновалась:

— Ой, Здрасьте. Вы не подумайте, это она сама мне разрешила. Так и сказала: забери, мол, чего добру пропадать. Хошь — себе, хошь — на продажу…

Артем все понял.

— Не волнуйтесь, вы все правильно делаете. Добро не должно пропадать. Пусть зло пропадает…

— А я ей говорила, что цветочки ваши красивые и от души куплены. А она говорит — да, от души и красиво, как на похороны, — затрещала дежурная.

— Так и сказала?

— Да, слово в слово.

— А что она еще сказала?

— Велела передать тому, кто цветы принес, чтобы он ее не искал. Вот так и сказала, пусть даже не думает меня искать!

— Это тоже дословно? — уточнил Артем. — Ничего не понимаю.

— А тут и понимать нечего. Сказала — не ищи, значит, ждет, чтобы искал. Приемчик такой — женский, — объяснила дежурная и подмигнула Артему.

Ему, однако, что-то стало не по себе.

Юрий Владимирович распереживался.

— Голова раскалывается от этого кошмара, — жаловался он Амалии Станиславовне. — А я еще и не позавтракал. Маля, ты можешь что-то объяснить?

— На сей раз даже моя железная логика дала сбой, — призналась Амалия. — Скрыться от нас, единственно преданных ей людей! Вот что я тебе скажу, Юра. Рановато ее выпустили кое-откуда.

— Что же делать? Господи, что делать? Я в панике, — заметался Юрий Владимирович.

— Юра, сколько тебя помню, паника — твоя первая реакция на любое происшествие. Что бы ни случилось — потерял двадцать рублей, лифт застрял между этажами, двери троллейбуса захлопнулись перед носом — ты всегда верен себе. И своей партнерше — панике.

— Да, я эмоционален, — согласился Юрий Владимирович.

— Вот и зря. Не нужно пороть горячку. Доминика жива, здорова и, судя по ее экстравагантному поведению, полна творческой энергии. Следует восстановить в себе утраченный порядок. Порядок мыслей и порядок чувств.

— Ну да, ну да, — подхватил Юрий Владимирович, — Орднунг и все такое прочее…

— Ироничным можешь быть по отношению к себе и своей панике. А здесь ирония неуместна. Порядок еще никому не мешал, тогда как беспорядок сбил с пути очень многих. Вместо того чтобы паниковать, подумал бы, что делать, — посоветовала Амалия, чем вызвала у Юрия Владимировича очередную волну паники.

— Господи, какой кошмар! Как же выпутаться? Что делать? — причитал он.

— Юра, нам нужно поговорить, — заявила Амалия. — Приглашаю тебя в ресторан. Там и позавтракаем, и проблемы обсудим.

— Хорошо, — легко согласился Юрий Владимирович. — Но я должен сообщить Диане.

— Мне ты о своих передвижениях не докладываешь. Хотя знаешь меня значительно дольше, — обиделась Амалия.

Они приехали в ресторан, выбрали столик. Юрий Владимирович нервничал. Амалия же, напротив, была спокойна, деловита, уверенна.

— Накормите-ка нас получше, — приказала официанту.

— Вы имеете в виду вариант номер четыре? — уточнил тот.

— Именно, — кивнула Амалия.

— Это у вас такой порядок? — удивился Юрий Владимирович.

— У меня такой порядок, — объяснила Амалия. — Ассортимент велик, но я давно отказалась от бездарной траты времени на чтение меню. У меня всего четыре тщательно взвешенных варианта здорового и правильного завтрака.

— А я, по правде сказать, был бы не прочь выбрать сам… — признался Юрий Владимирович.

— Странно. Всю жизнь ты доверял моему вкусу. Что ты будешь пить, Юрочка?

— Ничего.

— Я имела в виду — чай, кофе, какао, сок, воду?

— Чтобы не посягать на твои схемы здорового питания, буду пить минералку без газа. — Юрий Владимирович посмотрел на часы.

Какое-то время Амалия и Юрий Владимирович сидели молча.

— Давно мы с тобой вот так не сидели друг против друга, — тихонько сказала Амалия.

Но Юрий Владимирович не был настроен на лирический тон:

— Маля, ты ведь хотела поговорить? Говори.

Но Амалия никуда не спешила:

— Юра, отчего ты так напряжен? Расслабься.

— От тебя ли я это слышу? Ты всю жизнь всем твердила — соберись, соберись… — напомнил Юрий Владимирович.

— Я ведь не железная… Юра-Юра… Я просто женщина, которая плывет… против течения. Мне даром в жизни ни копейки не досталось. Поневоле пришлось собираться. Чтобы победить.

— И ты победила? — поинтересовался Юрий Владимирович.

— Иногда кажется — да. Иногда — что просто не проиграла. А иногда… иногда мне хочется выть и рыдать от одиночества. Юра, ты понимаешь меня?

— Маля, я тебя понимаю. Но сейчас больше всего на свете меня занимает судьба моей дочери.

— Так устроена моя жизнь, — пригорюнилась Амалия. — Всегда находится кто-то, кто более достоен сочувствия, заботы и поддержки.

Юрий Владимирович коснулся ее руки:

— Я не хотел тебя обидеть…

— Меня невозможно обидеть. С легкой руки твоей дочери я считаюсь железным канцлером. И мне не положено по рангу обижаться.

— Ты стойкий и мудрый человек… — начал Юрий Владимирович.

— И одновременно — слабая женщина, — продолжала Амалия. — Сейчас, Юрочка, от тебя зависит моя судьба. Только от тебя одного.

— Ничего не понимаю. Маля, ты же знаешь, у меня нет ни акций, ни денег, я теперь в «СуперНике» отставной козы барабанщик.