Елена Веснина - Призрачное счастье

Из реанимации вышел врач, Сергей бросился к нему с тем же вопросом.

— Что я могу сказать? Мы сделали операцию, удалили разорванную селезенку, ну, в общем, сделали все, что смогли, — устало сообщил врач. — Операция прошла успешно. Но никаких прогнозов дать не могу. Состояние больной тяжелое и нестабильное. Более точную информацию вы получите после осмотра и консультации приглашенного родными профессора Коломейцева.

Сергей перевел взгляд на Амалию. Та кивнула.

— Да, это я позаботилась о привлечении крупнейшего специалиста, — заявила она. — Я договорилась о VIР-палате после реанимации, я купила и доставила сюда все необходимые медикаменты.

Сергей беспомощно огляделся вокруг и… вдруг заплакал, уткнувшись в плечо Амалии. Она как-то совсем по-матерински прижала к себе его голову.

— Ну-ну-ну, большой уже мальчик. Раскисать непозволительно, — говорила она. — Больнице нужно специальное оборудование — вот список. Я считаю, наша фирма имеет возможность его закупить и передать медикам в качестве благотворительной помощи.

Сергей собрался с духом.

— Спасибо, Амалия Станиславовна, — всхлипнул он. — Извините меня, пожалуйста. Конечно, фирма сделает все, что надо. Спасибо вам.

— Ну, что вы, Сережа, это мой долг, — нежно пропела Амалия. — И не только профессиональный. Я Никушу с детства знаю и люблю…

Амалия часто заморгала и прижала к глазам кружевной носовой платочек.

— Мой вам совет, — продолжила она, — поезжайте домой, приведите себя в порядок. Сейчас к ней все равно никого не пустят. В случае необходимости я вам позвоню.

Сергей медленно, опустив голову, побрел по коридору. На работу ему не хотелось, дома его никто не ждал. «Напьюсь, — решил он, — до беспамятства».

Утром Виктория Павловна заглянула к Анне.

— Иду мимо, свет горит. Ты чего в такую рань? Я-то здесь ночевала. А ты? Спала бы еще и спала.

Анна Вадимовна вздохнула:

— Не спится мне. Дианка сегодня на рассвете заявилась. Всю ночь прогуляла с этим… Артемом. Говорит, искупаться им ночью захотелось.

— Принесет она тебе в подоле после этих купаний, — пробурчала Виктория Павловна.

— И я о том же. А ей учиться надо.

— У тебя чай есть? Давай погоняем с утречка, — предложила директриса.

Налила воду в чайник, чашки из шкафчика достала.

— Ну-ка колись, Анна. Я тебя насквозь вижу. Задумала рассказать ей о своей тайне?

Анна Вадимовна только вздохнула.

— А чем это поможет? Тут дело тонкое, деликатное. Дров легко наломать, а как их потом вывозить?

— И я, Пална, о том же. Если б не этот Артем, я б ее тут оставила. У нас фельдшерская школа неплохая. Мне б главврач поликлиники помогла туда Дианку пристроить. Была бы медиком, чем плохо?

— А она чего хочет? — спросила Виктория Павловна

— С Артемом своим на мотоцикле его вонючем гонять и купаться по ночам — вот чего.

— Ну ладно, ты расскажешь ей. Только себя опозоришь. А потом что? А вдруг она от тебя отвернется? — заволновалась Виктория Павловна.

— Сплюнь, что ты такое говоришь, — Анна даже рукой махнула. — Мы с ней душа в душу живем.

— У нее теперь Артем есть. Фур-фур на мотоцикле и — улетела. Прощай-прости, мама дорогая. Так что семь раз подумай, прежде чем отрезать, — не унималась Виктория Павловна.

Анна Вадимовна заметила мелькнувшую в окне тень. Она подошла к окну и раскрыла его. Кто-то затаился за ящиками под окном, Анна это чувствовала.

— Ты чего? — спросила Виктория Павловна.

— Ничего. Показалось, ходит кто-то.

— Да все спят еще, — успокоила директриса.

— Но я же видела. Точно кто-то прошел. Что ему делать на заднем дворе в такую рань?

А тот, кто прятался за ящиками, свалил в кучу ветошь, положил сверху ящики и стал искать по карманам зажигалку. Зажигалка вскоре нашлась.

Юрий Владимирович любил работать по утрам. Даже после презентации не изменил своим привычкам — сидел за письменным столом, продумывая очередной сюжет. Вдруг о чем-то вспомнив, набрал номер.

— Боря, я что хотел, — начал Юрий Владимирович.

— Юрий Владимирович, помилосердствуйте, — взмолился Борис Михайлович. — Вы посмотрите, который час.

— Извини, друг, извини. Я думаю, что если я уже работаю, так все другие тоже.

— Работать в такую рань — преступление, — пробурчал Борис Михайлович.

— Не скажи. Так работали большие мастера. Бальзак, например. Или не Бальзак? Ну, в общем, многие. Я, конечно, себя с ними не равняю… Вот сегодня я написал прекрасный абзац. Хочешь, почитаю?

— Юрий Владимирович, вы же знаете, я на слух не воспринимаю. Мне надо вчитаться, осмыслить. Что вы хотели спросить?

— Да тут один психологический пассаж. Понимаешь, мне надо, чтобы герой убил свою жертву нетрадиционным способом. А как — не придумаю. Хотел с Никушей посоветоваться, так у нее телефон на автоответчике, никто не отвечает.

— Странно, — заметил Борис Михайлович. — А вы героя своего уколите в толпе зонтиком со смертельным ядом. Я такое где-то в кино видел. Шикарно получится. Как врач говорю.

— Спасибо, дорогой. Действительно, зонтиком я еще не колол.

Юрий Владимирович положил трубку и снова стал названивать дочери. Ее мобильный не отвечал, и Юрий Владимирович позвонил по обычному телефону. Трубку взяла горничная.

— Здравствуйте, Юрий Владимирович, я вас узнала. Я пришла сегодня рано. Доминики Юрьевны уже нет. Она мне не звонила. Не знаю, к сожалению, где она. Может, Сергей Анатольевич знает?

Юрий Владимирович загрустил.

Борис же, осознав, что поспать не удастся, аккуратно застелил постель, взбил подушку и поставил ее треугольничком, как в пионерском лагере. Потом сделал зарядку. Так же педантично и вдумчиво, как все, что он делал. На душе было нехорошо, словно в предчувствии беды.

Амалия Станиславовна делала все, что было в ее силах, чтобы спасти Доминику.

— Что сказал профессор? — выспрашивала она врача.

— Пока ничего утешительного. Профессор положительно оценил вовремя сделанную операцию, но пострадавшая, к сожалению, потеряла много крови. Мы собрали консилиум. Все единодушны. Нужно прямое переливание крови.

— Значит, необходимо его осуществить, — требовательно сказала Амалия.

— К сожалению, у нас нет подходящего донора.

— Какая у нее группа крови?

— Четвертая.

— У меня четвертая, — Амалия была готова на все.

— А резус? — спросил врач.

— Обычный, как у всех.

— А у нее не как у всех — отрицательный. Ищите донора.

— А как она себя чувствует? — волновалась Амалия.

— Плохо. Надо спешить.

Амалия кивнула. Она была готова поспешить.

Приемная «СуперНики» была большой и просторной. Из-за обилия окон и стеклянных дверей похожая на аквариум. На дверях висели таблички: «Генеральный директор Никитина Доминика Юрьевна», «Зам. генерального директора Гжегоржевская Амалия Станиславовна», «Зам. генерального директора по маркетингу Никитин Сергей Анатольевич». Все двери были закрыты — начальство еще не явилось. Но взволнованные сотрудницы толпились в приемной, пытаясь узнать подробности у секретарши Юльки.