Мона Кастен - Спаси нас

– Джеймс, – сказал отец, но я отрицательно покачал головой:

– Я не вернусь в « Бофорт», папа. Никогда.

На какое-то время в комнате установилась мертвая тишина, и мы просто смотрели друг на друга. Взгляд отца был мрачным, мой решительным.

И тогда отец достал из внутреннего кармана пиджака телефон:

– Ты не оставляешь мне выбора.

Дурное чувство растеклось в желудке.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил я.

Но он проигнорировал меня и начал что-то набирать в телефоне.

– Что ты делаешь? – спросил я, с ужасом понимая, как сипло звучит мой голос.

Отец посмотрел на меня. Хотя мы одного роста, было такое ощущение, что он разглядывает меня сверху и вот-вот разочарованно покачает головой.

– Я попытался действовать по-хорошему. Но ты настолько одержим тем, чтобы бездарно выбросить свое будущее на помойку, что мне не остается ничего другого, кроме как подтолкнуть тебя в нужном направлении.

Угрозу, прозвучавшую в его словах, невозможно было пропустить мимо ушей. Но я не позволю ему запугивать меня. Никогда больше.

Я сделал глубокий вдох.

– Никому не придется толкать меня в нужном направлении, свою дорогу я найду сам. И если ты пришел только для того, чтобы угрожать мне, вместо того чтобы поздравить свою дочь с беременностью и отпраздновать это вместе с ее друзьями, то тебе лучше уйти и оставить нас в покое навсегда, – сказал я как можно спокойнее.

Отец улыбнулся:

– А ты знал, что Хелен Белл чуть ли не каждый день уносит домой товары из той маленькой пекарни, в которой работает? Хотя это запрещено?

Кровь застыла у меня в венах.

– То половинку пирога, то пакетик булочек…

– В противном случае это все было бы выброшено, – тихо сказал я. – Ты говоришь так, будто она ворует.

Отец пожал плечами:

– Но так ли посмотрит на это ее новый начальник? Ты действительно хочешь довести до этого?

Я не посмел двинуться даже на миллиметр.

– И стандарт гигиены в том ресторане, где работает Ангус Белл, тоже, кажется, ниже плинтуса. Я знаю нескольких людей, которые подтвердят, что отравились там. И когда об этом пойдут разговоры… – Он пожал плечами: – Нехорошо.

Комната внезапно показалась мне несказанно душной. Не хватало воздуха.

– Что будут делать Беллы, если вдруг лишатся дохода?

– Папа…

Он прищелкнул языком:

– И потом еще твоя подруга. Руби. – Он с таким пренебрежением произнес ее имя, что я готов был наброситься на него. Но шок от его слов удержал меня на месте, как будто я примерз к полу.

– Ты всерьез думаешь, что у нее есть шанс поступить в Оксфорд? Нет, если ее стипендия в последнюю секунду растворится в воздухе.

Вокруг меня все начало кружиться.

– И что тогда ее спасет, а? Уж наверняка не то рекомендательное письмо, которое написал учитель, полгода спустя изгнанный из школы за то, что спал с ученицей.

– Ты этого не сделаешь, – прохрипел я.

– Разве я когда-нибудь бросал слова на ветер? – возразил он.

Мой отец сошел с ума, – впервые пронеслось у меня в голове. Он свихнулся.

– Что тебе сделали Беллы? – сипло спросил я.

Отец принялся расхаживать по столовой туда и сюда, сцепив ладони за спиной. Дойдя до окна, он застыл и выглянул в сад.

– Я уже сказал однажды, что сделаю все, чтобы сохранить репутацию « Бофорт».

– Ты разрушишь нашу семью.

Он еще немного постоял у окна, прежде чем повернуться ко мне и решительно заявить:

– Все в твоих руках, Джеймс.

Голова кружилась. Я чувствовал себя в ловушке: будто меня поместили в один из этих аттракционов, в которых стоишь у края и не можешь даже шевельнуться, прижатый центробежной силой, а механизм со страшной скоростью вращается и при этом еще поднимает тебя вверх.

Я знал своего отца. Я знал, что каждое слово, сказанное им, было произнесено всерьез.

В душе разрасталась пустота.

Счастье, которое я испытывал в последние недели, надежда, которую я разрешил себе питать впервые в жизни, – все это постепенно растворялось, пока не осталось ничего.

Ничего, кроме понимания того, что я пропал.

Я чувствовал, как маска бесчувственности снова наползает на мое лицо, как будто она никуда и не исчезала. И я без выражения спросил:

– Что я должен сделать?

После того как Мортимер Бофорт ушел, настроение у всех упало до нуля.

Джеймс вышел из дома, бледный как мел и с таким взглядом, что во мне поднялась паника. Но когда мы принялись его расспрашивать, что случилось, он только отмахнулся, взял свою тарелку, отставленную на стол, и начал есть.

После этого вечеринка угасла. Я настолько была занята тревогой за Джеймса, что даже не вздрогнула, когда Эмбер села в машину Рэна. Но у того по крайней мере хватило порядочности, чтобы помедлить и бросить в мою сторону вопросительный взгляд, но я лишь помотала головой и пожала плечами.

Так я хотя бы получила возможность спокойно поговорить с Джеймсом, поведение которого беспокоило меня с каждой минутой все больше.

После того как мы добрых полчаса молча ехали в сторону Гормси, я подвинулась к нему ближе на заднем сиденье и взяла его за руку.

– Поговори со мной, – тихо попросила я.

Джеймс, глядевший в окно, повернул ко мне голову. Потом взял мое лицо в ладони и поцеловал.

Он оторвал губы от моих, но так и не выпустил лицо из ладоней. Когда я открыла свои глаза, то увидела, что его глаза все еще закрыты.

– Джеймс…

Руки его дрожали.

– Мне очень жаль, – хрипло сказал он. – Мне… так жаль.

– Что? – настойчиво спросила я, вцепившись в запястья. В этот момент мне хотелось держать его как можно крепче. – Джеймс, я боюсь.

Дыхание Джеймса было прерывистым. Меня просто убивало то, что сделала с ним встреча с отцом.

– Что случилось? – прошептала я, поглаживая большими пальцами его запястья.

Джеймс выдержал мои прикосновения еще несколько секунд, потом откинулся на спинку сиденья. Обеими руками потер свое лицо.

– Отец… – Кажется, он с трудом подыскивал подходящие слова. – Он победил.

Размытые огни дорожных фонарей равномерно проносились мимо нас, но создавалось впечатление, будто время остановилось.

– Что?

– В понедельник мне придется вернуться в « Бофорт». – Он откашлялся. – А сегодня вечером вернуться домой.

– Нет, – вырвалось у меня. – Нет, Джеймс. – Я хотела взять его за руку, но он ее отдернул. Сердце упало. – Неважно, что он тебе сказал, – решительно произнесла я. – Мы найдем выход.

– Слишком многое поставлено на карту. И риск велик.

Я отрицательно покачала головой.

– Руби…

– Нет! Чем бы он тебе ни грозил, это не стоит того, чтобы ты жертвовал своим будущим.

Он смотрел на меня долгим взглядом, не говоря ни слова. Потом вздохнул: