Виктория Селезнева - Криминальный рыцарь [Publisher: SelfPub]

Я нахмурилась.

– Мне кажется, вы драматизируете, – скептически прокомментировала я, – слишком много чести моей персоне.

– Мы просто покопались в его жизни и слегка прифигели, – ответил мне Макс, – поэтому все возможно. Но также я в итоге согласился с Артемом, это неправильно. Если каждый будет устраивать самоуправство, вскоре воцарится анархия.

– И что вы предлагаете?

– У него, как впрочем у любого человека, есть свои скелеты в шкафу. Предлагаем вскрыть его тайны и надавить на них, – ответил Макс.

– И как же можно узнать его тайны? – спросила я скептически.

Если честно, их план напоминал фильмы девяностых, и в его благополучный исход мне слабо верилось. Уже даже я смирилась с тем, что проще отдать деньги и забыть, а они решили вдруг поиграть в стратегов, еще и у меня за спиной сговорились.

– Тайна в общем-то и не особо тайна, – ответил Рома, – Гусаров ведет подпольный бизнес с черной бухгалтерией, это известно многим, но никто не может отследить его. Но вот Макс говорит, что он знает, где Гусаров хранит информацию.

– Не точно, но все же, – ответил Олесин парень, – мне тут рассказали, что эта тварь не расстается со своим планшетом, никому не дает в руки и постоянно заносит в него информацию.

Я улыбнулась.

– Может, он целыми днями на планшете в ферму играет, а вы тут сразу решили, что там что-то ценное.

Мужчины переглянулись.

– Но это лучше, чем ничего.

– Хорошо, – я постаралась сдержать улыбку, мальчишки, что с них возьмешь, – а как мы достанем этот планшет, если он его из рук не выпускает?

– А вот это сложно, – протянул Макс, – надо думать.

– Да даже если, предположим, мы его достанем, – развила я мысль, – не факт, что разблокируем, и не факт, что он не хранит информацию где-нибудь на облаке. Как только заметит исчезновение планшета, сразу же перенесет всю информацию.

– Это я возьму на себя, – сказал Рома, а мы с Максом уставились на него.

– Я чего-то не знаю? – спросил Макс с подозрением.

– Много чего, гражданин начальник, если бы знал, я бы здесь не сидел сейчас, – усмехнулся Рома, снова подначивая Макса.

– Нужно было тебя тогда все же засадить, – рыкнул беззлобно Макс.

– Кишка тонка, Максим Станиславович, – заржал Рома.

– Так, стоп, мальчики, – прекратила я их разборки. Как петухи, ей Богу. – Мне очень приятно, что вы потратили так много времени, придумывая этот «гениальный» план, но вынуждена сказать нет. Я отдам деньги, и мы разойдемся, я уверена, что дальше он преследовать не будет.

Макс с Ромой уставились на меня.

– Мне кажется, ты не до конца понимаешь, с кем мы имеем дело, – вкрадчиво произнёс Рома.

– Понимаю, – ответила я, глядя ему в глаза, – а еще понимаю, что не хочу никого втравливать в свои проблемы. Это мое дело и пока только мне угрожает опасность. Пусть так и остается.

Макс откинулся на спинку дивана, Рома же наоборот, облокотился на колени.

– Твое дело, – в итоге сказал Макс, – предложение насчет денег еще в силе. Я пойду.

– Я тоже, – встал Рома, глядя мне в глаза, – вечером зайду.

Несмотря на все неприятности, вот это вот «вечером зайду» звучало очень обещающе. Я не поняла, в какой момент стала зависима от Ромы. Снова запала на плохого мальчика. На мальчика, которого наняли, чтобы меня избить и унизить. Молодец, Катя, превзошла сама себя.

Я проводила мужчин, закрыв за ними дверь, и прислонилась к стене. Вот как бывает иногда, Макс и Рома вообще не обязаны мне помогать, Рома мог бы просто проигнорировать задание, так как он не трогает женщин, а Макс бы сказал, что не может ничем помочь. А вместо этого они тайно собираются, что-то придумывают, пусть и из разряда фантастики. При этом, не требуя ничего взамен.

Я попыталась вспомнить, когда последний раз моя семья мне в чем-то помогала, ну или хотя бы просто поддерживала. Вспомнила, в девятом классе я готовилась к олимпиаде по английскому, тогда мама сказала Кристине, чтобы она не приставала ко мне и не мешала. Глупо запоминать такой незначительный случай? В моем случае, нет, потому как более серьёзных и не было.

Меня всегда одевали-обували, хорошо кормили, отмечали дни рождения с кучей гостей, отправляли в лагерь и вывозили на море. Меня не оскорбляли, не били, но я никогда не чувствовала себя любимой.

«Катя, ты старшая сестра, зачем ты обижаешь Кристину?» – спрашивает меня мама будничным голосом, обнимая младшую дочь. «Она сломала мою куклу, подарок от бабушки», – кричу я в возмущении, смотря на ухмыляющееся лицо сестры. «Она не специально», – отмахивается мама. «Как не специально можно оторвать голову?!» – кричу я, понимая, что справедливость не восторжествует. «Это всего лишь кукла, вещь, – продолжает гнуть свою линию мама, – а ты сестру за это побила!» «Я дала ей подзатыльник, если вы ее не воспитываете, то я буду это делать!» – спокойным голосом отчеканиваю, разворачиваясь и уходя из комнаты.

Та кукла была моей любимой, даже в свои четырнадцать лет я с ней спала, потому что мне подарила ее бабушка, папина мама, которую я помню плохо, но от неё осталось воспоминание запаха пирогов и теплых рук. Кристина это знала, как и знала, что ей ничего не будет, если она ее сломает. Младшая дочь с детства была болезненной и хрупкой, и от этого так оберегаемой мамой. Я не оправдала ее надежд, не стала леди, а выросла пацанкой, а вот Кристина. Нет, она на леди ни разу не тянет, но умеет притворяться, лицемерка с множеством масок, такая двуличная и такая любимая мамой. С отцом все проще, ему по боку на нас обеих, он делает то, что говорит мама, а еще откупается деньгами. Ну хотя бы без фальшивой любви.

Не случайно говорят, что все проблемы идут из семьи, мои так точно. Я столько слышала про любовь, но смутно представляю, что это. Если кормить и одевать, то мне такая любовь и даром не нужна. Во всех своих мужчинах я искала что-то такое, о чем пишут в любовных романах (да, я читаю их втихаря). Заботу, нежность, искренность. И не находила. И сейчас, смотря на Рому, самоуверенного бандита, который может быть жестким и даже жестоким, понимаю, что человек не может быть плохим или хорошим, все определяет его отношение к тебе. А со мной Рома нежный и заботливый зверь, которого очень хочется приручить.

Рома

Мы вышли с Максом из подъезда, не сговариваясь, остановились.

– Что делать-то будем? – спросил Макс, кутаясь от пронизывающего ветра.

Я, видимо, мозг операции. Я пожал плечами.

– Убедить Катю, что деньги – не вариант?

– Сначала убеждали, что это единственный вариант, – хмыкнул Макс, – теперь в обратном?

– Да я сам не знаю, что лучше, – сердито рявкнул, – наш план, конечно, детский лепет. Не факт, что на планшете есть нужная информация, да и как его достать – тоже непонятно, если он его из рук не выпускает.